От маминой звездочки в государственные преступницы (СИ)

«А не судьба сразу сказать все понятно?» - подумала София и выставила руки в форточку.

30 апреля.

София плохо спала всю ночь. Ей снились кошмары, половина из которых заканчивалась смертью девушки. Проснувшись утром, София решила взять в библиотеке несколько новых книг. Каково же было удивление девушки, когда ей в этом было отказано.

- Все, начиталась. Не положено больше. Скажу даже так – пришла команда те книги, что уже взяты, обратно забрать, - сказал жандарм.

София расстроилась – так бы она хотя бы по пятому разу прочла ненавистного Пушкина или надоевшего Державина, а так осталась вообще наедине сама с собой.

- Ничего-ничего, привыкай, в Шлиссельбурге ничего, кроме Библии, не дадут читать, - сказал жандарм, - Набегалась вчера, на всю оставшуюся жизнь должно впечатлений хватить.

Решив, что раз с книгами не получилось – можно попробовать разнообразить свой день иначе, София попросила разрешения сходить к врачу, чтобы тот посмотрел ее ногу. Однако, и в этом девушке было отказано.

- Доктор сказал, что нет ничего страшного, повязку менять не надо, так что несколько дней можно ничего не трогать, - сказал жандарм, - Не прошел номер, сиди спокойно.

Огорченная София украдкой постучала тому самому соседу сверху. Однако, тот простучал, что его переводят в Забайкалье, поэтому больше они не смогут общаться. Окончательно расстроившись, София легла на кровать и уставилась в потолок.

- Днем лежать не позволяется, - услышала она.

«Вот что за народ, сиди сейчас и пялься в стену», - подумала София, вставая, - «Ну или начинай ходить свои пять тысяч шагов».

Вдруг девушка вспомнила Смольный и мадам Пуф, которая когда-то сказала эту же фразу одной из воспитанниц.

«Да, я была права, отличия между Смольным и Петропавловкой минимальные», - подумала девушка, - «Наверное, единственная разница в том, что сколько я из Смольного сбегала, по ногам никто не пытался стрелять».

========== Смена приговора ==========

Незаметно настал май месяц. И вот, первого мая, София сидела у окна и вспоминала то Ваню, то Алексея. Девушку очень огорчало то, что с недавнего времени она осталась без книг.

«Ну не подумала я, поддалась порыву, попыталась сбежать. Забыла, что я – не князь Кропоткин, которому друзья помогли», - размышляла София, - «Зато теперь должна сидеть без книг и вообще, в полном одиночестве, наедине сама с собой. Хорошо, хоть письма успела отправить, а то и этого не позволили бы».

Открылась форточка двери, раздался оклик:

- Руки.

«Надо же, сейчас поведут куда-то», - подумала София, - «К врачу вроде бы рано, так куда же меня поведут?»

Двое жандармов повели Софию в какое-то помещение. Девушка увидела стул, половину стола и два слоя решеток.

Раздалась команда садиться.

«На свидание, что ли?» - подумала София, - «Так не с кем, вроде бы, да и не положено. Надо же, вдвоем за мной пришли, страхуются».

Девушка осталась одна. Просидев пару минут в тишине, она услышала тихие голоса в коридоре.

- Так разговор у нас не пойдет, надо в более неформальную обстановку. Не через стол сидеть. И без жандармов, желательно, а то не захочет откровенничать.

- Она же буйная и непредсказуемая. А вдруг выкинет что-нибудь из ряда вон выходящее?

- Значит, в глазок будете следить, если что – войдете. Только без необходимости уж не вмешивайтесь.

- Ясно дело, не первый год работаю.

«И на какую тему мне пооткровенничать предлагают?» - удивилась София, - «Если что, то я на предварительном следствии ничего не скрывала, во всем призналась. Что еще надо?»

Снова открылась дверь, и Софию перевели в другую комнату, где стояло два стула. Почти сразу вошел комендант крепости.

- Ну что, София Львовна, каковы условия содержания? Есть ли жалобы, предложения?

- У меня просьба вернуть мне книги. Без книг совсем невозможно находиться.

- Эта просьба будет рассмотрена. А еще что-нибудь хотите сказать?

- Все остальное меня вполне устраивает, жалоб нет.

- Это хорошо, что нет, - ответил комендант, - София Львовна, а помните прошлую осень? Листопад такой был мгновенный, да и похолодало довольно быстро.

- Это прошло мимо меня. Как известно, я была в Смольном, а условия там немного лучше нынешних.

- Ну Бог с ними, с условиями, с листопадом. Понятно, дело прошлое, но кто же был заказчиком того взрыва, произошедшего 10 декабря?

- Так вот к чему вы клоните. Понимаю. Я ничего не скрывала на предварительном следствии, была честна и с полицией, и в суде. Инициатива исходила полностью от меня, Алексея Леонова и Марии Емельяновой. Так что кто из нас троих заказчик – решайте сами.

- А не боитесь, что после таких реплик я сообщу, куда следует, и вам приговор обратно изменят?

- Вы не поверите, я совершенно не против. Наоборот, подохну быстрее, а не растяну удовольствие на ближайшие лет пять.

- Это вы пока беременная, такое говорите, потому что понимаете, что ничего не будет. А вот родите – и будете уже осторожнее в высказываниях. Кстати, вопрос, где вы будете рожать, еще не решен. Может быть, в больнице, а, может быть, и в камере, как Геся Мееровна, знаете такую?

- Знаю, знаю. А еще знаю, что вы на любую подлость готовы.

- Не надо так, София Львовна. Скажите правду, кто был заказчиком взрыва, себе же совесть облегчите. Так от кого же инициатива исходила?

- Да от меня, - начиная злиться, сказала София, - Идея была моя, Алексей поддержал, Емельянова советом помогла. Злая была, что отец под трибунал пошел, решила отомстить. А заодно хотела сделать народу лучше, только, правда, это не вышло. Так что сообщайте куда следует и можете хлопотать о пересмотре приговора.

- Зря вы так, я к вам по-человечески пришел, а вы… Сказали бы правду – на поселение в Архангельск бы вышли. А что, не самый худший вариант, будете жить где-нибудь в Северодвинске или Солзе в своем доме на берегу океана. Море, волны, чайки – красота!

- А так Ладожское озеро, волны, чайки – все то же самое, - усмехнулась София, - Еще раз говорю, я ничего нового вам сказать не смогу: считайте, что заказчик – я. Ну если хотите, могу озвучить вашу версию, только шепните на ухо, что именно сказать.

- Ладно, наш разговор заходит в тупик, вы пока посидите, повспоминайте, - сказал комендант и вышел.

- Ну что, как успехи? – спросил его человек из Третьего отделения.

- Никак. Сначала повторяла все то, что озвучивала в суде, потом начала говорить, что заказчик – она. Знаешь, не верю. Нет, конечно, может быть, она так и считает, но на самом деле все не так было, версия Емельяновой как бы намекает нам об этом.

- Возможно. Но на всякий случай, возьми у нее письменное признание, что все придумала и организовала она, так, на всякий случай.

Минут через пятнадцать в помещение снова вошел комендант.

- Ну что, София Львовна, не вспомнили, кто заказчик? – спросил он.

- Отчего же не вспомнить, вспомнила, - ответила девушка.

- Так скажите мне, кто это, - обрадовавшись, сказал комендант.

- Заказчиком была я, инициатива исходила полностью от меня, Алексей и Мария Емельянова мне только немного помогли.

- Упорствуете… Ну тогда запишите все то же самое вот здесь, на бумаге. Или боитесь под протокол повторить?

- Чего мне бояться, сейчас все напишу, - сказала девушка и взяла в руки перо и бумагу.

- Путевочку на тот свет себе выписываете, София Львовна, а оно вам надо? - сказал комендант, удивившись от всего происходящего.

- Вы сами просили назвать имя заказчика, я выполняю вашу просьбу, - ответила София, ставя дату и подпись.

- Если вспомните что-нибудь еще, не стесняйтесь, сообщайте охране, я приду. Или можете записочку передать.

- Хорошо, но вряд ли я вспомню что-нибудь другое, - ответила девушка.

- Ну вот, написала признание, держи, - сказал комендант тому самому человеку из Третьего отделения.