Исцелися сам

можно было услышать краткое Ги. Когда же Патен начал изучать медицинцу, он увидел, что никто из великих врачей прошлого: ни Герофил, ни Цельс, ни мудрейший Гален, ни Руф из Эфеса, ни тем более сам божественный Гиппократ - не давали больным много лекарств. А что сказал Гиппократ, то сказал сам бог. Полифармация же получила свое начало от Гебера и других арабов, у которых было много трав, но мало знаний.

Так началась борьба Ги Патена против злоупотреблений фармации, приведшая его сегодня в этот дворец.

Большой зал во дворце юстиции был набит битком. Свыше шести тысяч парижан пришли послушать, как будут разбирать скандальное дело. В первом ряду восседают аптекари, в парадных кафтанах с пышными жабо, с цеховыми медалями на груди. Глядят насторожено и зло. Черно-белыми кляксами выделяются в толпе рясы монахов. Это тоже враги. Духовенство не может простить Патену вольный язык, речи против схоластики, в защиту подлинной философии древних. Особенно же озлили их слова, сказанные по поводу чумы в Риме: "Чума унесла тридцать шесть добрых и ученых медиков, но пощадила папу и кардиналов, потому что они злее самой чумы. Хороших врачей всюду не хватает, а папы и кардиналы всегда в избытке".

Доктора и бакалавры медицины собрались в центре зала. Их симпатии на его стороне, но они слишком хорошо знают, чью руку держит первый министр. А вот за остальных, всесильную и одновременно безликую тысячеглазую толпу, прийдется сражаться. Ведь именно она, а вовсе не парламент и даже не кардинал Мазарини решает, к кому придут лечиться больные.

Королевский прокурор поднялся со своей резной скамьи и принялся читать обвинительный акт:

- Аптекари города Парижа против доктора медицины Гюи Патена. Мы, аптекари королевского города Парижа, заявили и заявляем, с подтверждением клятвой каждого пункта, следующее:

Истинно, что закон под страхом различных наказаний запрещает причинять вред, ущерб, а также иным образом злоумышлять против всякого человека, занимающегося честным и пристойным ремеслом.

Верно также, что искусство фармации с древних времен почитается благородным и необходимым, и что многие цари и иные достойные люди в сем занятии с пользой для себя и мира немало упражнялись.

В третьих, верно, что доктор медицины Гюи Патен, движимый ненавистью к нашей изящной науке, устно и в печати совершал многие нападения на отдельных аптекарей и всю фармацию. Будучи цензором медицинского факультете, означенный Патен препятствовал выходу в свет многих наших сочинений, с томлением ожидаемых как больными, так и врачующими...

Патен чуть заметно усмехнулся. Да, он действительно немало попортил крови напыщенным болванам с Малого Моста. И дело тут вовсе не в личной ненависти. Иной раз и среди аптекарей встречаются честные люди, а в аптеках среди дьявольских составов попадаются хорошие лекарства. В конце концов, Парацельс прав: "Весь мир - аптека", а Гомер сказал: "Много есть разных лекарств, но также и ядов". Всякое лекарство может быть ядом, и всякий яд - лекарством.