Дар Афины (СИ)

     Прошло много лет. Счастливых лет. Мудрец дышал густым солёным воздухом родины, а его сердце билось в такт дыханию жирной сытной земли. Он с достоинством смотрел в глаза жены. Она гордилась  мужем и твёрдой рукой управляла рабынями из далёкого азиатского города, развалины которого начали покрываться землёй. И грозили навсегда пропасть с поверхности Великой-Матери.

     Но Троя не улетучилась из памяти. Долгими вечерами старые воины пили вино в главной комнате дворца и ели мясо баранов, которые жарились на очаге прямо посреди залы. Царь Одиссей поднимал кубок за погибших и выливал часть на мраморный пол в дар Зевсу. А потом долго рассказывал про битвы прошлого.

     Телемак с восторгом слушал истории про непобедимого Ахилла и благородного Гектора, прекрасную Елену и могучего Аякса. Солдаты пили вино и кивали в знак согласия, делали замечания и добавления. И те воины, что участвовали в осаде и те, что никогда не видели величественные стены. Уже никто не помнил, как было на самом деле, но Одиссей такой хороший рассказчик, что все больше верили его рассказам, чем своей памяти.

     Так тепло и славно было в те годы под защитой стен, которые нельзя сокрушить.

     Пока однажды в море не показались чёрные борта кораблей.

     Новые вожди вели за собой молодых горячих воинов, которые слышали рассказы  о Трое. Они жаждали славы и сокровищ. А на Итаке можно поживиться. После войны прежде бедный остров расцвёл.

     Пришельцы не смогли взять дворец, и воины Одиссея смеялись над ними с высоких неприступных стен. Иногда царь Итаки с оттенком грусти думал, что среди бойцов обеих сторон нет новых Ахиллов и Гекторов. Ни новых Одиссеев. Впрочем, такие мысли приходили ему только в дни, когда он пил неразбавленное вино. Наутро он сам смеялся над своей тоской. Хорошо, что Великая-Мать больше не рожает богов войны. Век героев закончился.

     В дождливые дни и солнечные дни, спокойные дни и дни штормов, захватчики снова и снова пытались взять приступом дворец, но каждый раз храбрые воины сбрасывали пришельцев со стен. Руки Одиссея по-прежнему крепки. Телемак не уступал отцу и много раз обагрил свой меч ахейской кровью. Их слава гремела по всей Элладе.

     Но однажды на остров приплыли новые корабли. Сам царь без удивления увидел среди пришельцев некоторых воинов, с которыми бок о бок сражался у стен Трои. Может они были недовольны своей долей добычи, может, успели растратить сокровища на пиры и гробницы погибшим царям.

     Нападения прекратились. Воины окружили дворец, но больше не пытались взобраться по скользким от крови стенам крепости многомудрого царя. Пролетали дни, как быстрокрылые птицы. 

     В то утро Одиссей проснулся до рассвета. Съел краюху хлеба с козьим сыром. Полакомился гроздью сладкого винограда. Выпил чуть разбавленного вина.

     Когда забрезжил рассвет, он поднялся на стену, где стояли дозорные. Над островом повис лёгкий дымный туман. Капельки влаги блестели на бронзовых доспехах воинов.

     И вдруг пожилой царь услышал заунывный деревянный скрип, будто деревья вытащили корни из земли и отправились погулять.

     Одиссей застыл. Несмотря на все годы, он помнил этот звук. Пронеслись цветные яркие образы, как он командовал воинами в деревянной башне и ожесточённо колол копьём людей, которые хотели приблизиться к ней. Вспомнил, как одним из первых ворвался в город. Как его доспехи были липкими от крови. Несмотря на осеннюю прохладу на его лбу выступил пот.

     - Что это? – спросил Телемак, который давно превратился в сильного опытного мужчину. Он положил ладонь на рукоять меча.  

     Одиссей ничего не ответил. Сквозь дымку тумана проступило огромное тёмное пятно.

     Но царь Итаки уже знал, что увидит.

     К стене города приближался огромный «конь».