Царевич [The Prince]

Саул зарыдал в голос.

— Что я наделал? Что я наделал? — Он пал на землю и горько плакал. — Сыновья мои умрут, и вина за это падет на мою голову. Если б можно было прожить всю жизнь сначала, я бы…

— Вставай, отец. — Нет больше времени заниматься самобичеванием. Приближается рассвет. Враг не ждет. — Я помогу тебе надеть доспехи. Мы с тобой выйдем и встретим филистимлян плечом к плечу. И да помилует нас Бог.

Любящим Его Бог обещал творить милость до тысячи родов. Боже, смею ли я надеяться, что Ты благословишь моего сына? Прошу Тебя, защити его. Избавь его от коварства недобрых людей.

— Ты пойдешь со мной? — Глаза Саула расширились от страха. — После того, что я сделал?

— Я не покину тебя. Разве не чтил я тебя всегда, как должен сын чтить отца?

— А я навлек на тебя все это, — в глазах Саула блестели слезы.

Ионафан протянул ему руку. — Я буду там, где должен быть — в бою рядом с тобой!

Он подал отцу доспехи, помог застегнуть броню. Когда царь был готов, они вышли вместе. Авенир и остальные военачальники дожидались их с угрюмыми лицами.

Среди них Ионафан увидел братьев — доблестные мужи, неустрашимые воины. У него перехватило горло: он знал — сегодня они умрут. Все, кроме самого младшего — гот в безопасности в Гиве. Но надолго ли в безопасности?

Оруженосец царя сделал шаг вперед и поклонился. — Меня не позвали.

— Мне помог мой сын Ионафан. Займи свое место. — Юноша взял два щита и изготовился к бою.

Войска выстроились друг против друга. Филистимская орда простиралась до самого горизонта. Раздался боевой клич.

Ионафан обернулся, цепляясь за последнюю соломинку.

— Авенир! Что слышно про Давида?

— Его больше нет с филистимлянами.

Ионафан встретился взглядом с отцом: что–то мелькнуло в глазах Саула. Может быть, ему вспоминалось другое филистимское полчище много–много лет назад, и мальчик, вернувший израильским воинам боевой дух с помощью пращи и единственного камня? Сегодня все бы шло совсем по–другому, будь Давид на их стороне!

Саул кивнул головой.

Ионафан выхватил меч. И бросился бегом в долину смерти.

Затрубили рога.

Закричали воины.

Земля затряслась от топота тысяч ног, устремившихся вниз по склонам. Мстительный враг рвался в бой, жаждал крови.

Ионафан стрелял из лука, пока не закончились стрелы.

Звук сражения стал оглушительным. Крики боли. Стук мечей: железо крушит бронзу. Скрежет колес. Топот копыт. Свист тысяч стрел.

Мелхисуа пал первым из сыновей Саула. Четыре стрелы пронзили его грудь. Потом издал крик боли Аминадав, раненный в бедро. Следующая стрела прошла через его правый глаз и повергла его в пыль.

Умирающие вопили от ужаса и замолкали под ударами мечей. Ионафан приказал отступать. Израильтяне бежали от филистимлян, многие падали, пораженные стрелами в спину.

Филистимляне ринулись на гору Гелвуй.

— Убить царя! Убить Саула!

Саул крикнул: — Защищайте меня! Отбейте их!

Ионафан разил мечом направо и налево. Он отражал и наносил удары, рубил и резал. Но их было слишком много. Слишком много!

Отец устремился наверх. Ионафан — следом за ним. Вокруг дождем сыпались стрелы. Вдруг Ионафан почувствовал сильный удар в бок. Потом еще один — в левое плечо.

— Ионафан! — вскричал Саул.

Ионафан попытался поднять меч, но силы оставили его. Сперва боли не было, потом она пришла — настолько ужасная, что он не мог пошевелиться. Еще две стрелы воткнулись ему в грудь. Колени подогнулись.

— Сын мой! — крикнул Саул. — Мой сын!

Вопль ярости и отчаяния.

Шатаясь, Ионафан воткнул острие меча в землю, но и это не помогло ему устоять на ногах. Когда его ударила еще одна стрела, он тяжело упал, вогнав стрелы еще глубже. Попытался вдохнуть — и ощутил вкус крови. Почувствовал под щекой землю и траву. Он не мог поднять головы. Тьма сгустилась вокруг него.

Напрягая все тело, Ионафан боролся со смертью, цепляясь ногтями за землю.

Давид! Давид!

Господь, будь с моим другом, когда он получит венец. Дай ему мудрости править твоим народом!

Умолкли звуки битвы.

Все его существо сосредоточилось на единственном пятнышке света в темноте. Оставляя борьбу, Ионафан вздохнул — и захлебнулся кровью. А потом ему почудилось, как будто кто–то поднимает его и влечет назад — подобно стреле, которую вкладывают в медный лук, оттягивая тетиву.

Дальше…

Дальше…

Дальше…

И — в воздух!

Боль ушла. Отступило горе. Он вырвался на свободу. Во мгновение ока перенесясь в мир дивных красок и звуков, где мириады ангелов поют стройно, верные небесному камертону.

И он стоял там, изумленный и переполненный радостью, и Сын Истинного Царя принял его в свои объятия и ввел в присутствие Бога.

Эпилог

После битвы филистимляне вернулись на гору Гелвуй грабить убитых. Когда они нашли тела Саула и троих его сыновей, царю отсекли голову, сняли с него доспехи и разослали вестников по всей земле похвалиться победой. Вооружение царя Саула выставили на обозрение в храме Астарты. А тело — вместе с телами его сыновей — в качестве трофеев повесили на стене Беф — Сана.

Когда жители Иависа Галаадского услышали, что сделали филистимляне с Саулом, они вспомнили, как когда–то он спас их от царя Нааса и аммонитян. Их сильные мужи шли всю ночь и сняли тела Саула и его сыновей со стены, принесли в Иавис и сложили погребальный костер.

Перед тем, как предать их огню, с тела Ионафана сняли один предмет.

Останки похоронили под дубом в Иависе и постились семь дней, чтобы почтить мертвых.

Некоторые опасались: что сделает Давид, узнав о таких почестях, оказанных прежнему царю? Ведь Саул был его врагом. Но, возможно, Давид в память о своей дружбе с Ионафаном явит к ним милость?

Они отправили к нему посланника.

— Отнеси это Давиду. Может быть, он вспомнит про завет дружбы, который заключил когда–то с царским сыном. — Глава совета старейшин подал юноше маленький сверток в белой льняной тряпице. — Всему Израилю известно, что царевич Ионафан и Давид были лучшие друзья. Пусть Давид почтит павшего царевича и простит нам, если увидит в нас какое прегрешение. Иди быстрее! И да будет Господь с тобой!

Гонец отправился на юг, прошел опасные земли филистимлян и застал Давида с войском в Секелаге.

Скорбная весть разнеслась быстро. За день до него к Давиду явился один амаликитянин, похваляясь венцом, который снял с головы Саула. Давид приказал его казнить.

Теперь Давид был в трауре и велел своим людям следовать его примеру.

Появившись в лагере, гонец настоял на том, чтобы поговорить с царем наедине. Судьба Иависа Галаадского находилась в руках Давида.

Стражник проводил юношу к Давиду.

Иудейский царь поднял голову.

— Мне сказали, ты из Иависа Галаадского.

— Я принес тебе известие, господин мой.

Глаза Давида потемнели. — Надеюсь, это известие лучше вчерашнего.

Гонец склонил голову. — Царь Саул с сыновьями не висят больше на стенах Беф — Сана, господин мой. Наши воины взяли тела, и мы предали их почетному погребению в память о нашем спасении от аммонитян. Я принес тебе вот это. — Он протянул Давиду сверток. — Это принадлежало твоему другу — царевичу Ионафану. Будет неправильно, если это достанется кому–нибудь другому.

Один из стражников взял у него из рук небольшой предмет и передал Давиду.

Давид развязал кожаные ремешки, развернул ткань. Горе исказило его лицо, по щекам заструились слезы.

— Закон.

Он держал в руках список, который Ионафан когда–то сделал собственноручно и носил с собой все эти годы. Истершийся от ежедневного чтения, залитый кровью Ионафана, свиток красноречиво свидетельствовал о том, каким человеком был его владелец.

Царь Саул преследовал Давида по всей земле, заставляя его скитаться с места на место, однако Ионафан ни разу не принял участие в этой охоте! Ни разу он не поднял руку на Давида! Все силы он отдавал сплочению израильских колен, чтобы они могли устоять против общего врага: филистимлян. В послушании Закону он почитал своего отца и пал вместе с ним на горе Гелвуй.