Царевич [The Prince]

Ионафан посмеивался над дерзостью Давида: богатеть от набегов на филистимские деревни, живя под покровительством их же царя! Господь, конечно же, тоже посмеивался. Теперь у Давида будет достаточно времени, чтобы вызнать тайну железного оружия.

Ни разу в мысли Ионафана не закралось сомнение насчет друга. Настанет день, и Давид возвратится в Израиль, и все, что он приобрел и узнал у филистимлян, сослужит народу хорошую службу.

Оставался только один вопрос: позволит ли Господь Давиду вернуться вовремя, чтобы успеть спасти Саула от его просчетов.

Полчища филистимлян направлялись к Афеку, и Ионафан боялся, что на этот раз вместе с ними идет Божий суд.

Ионафан посадил Мериббаала на плечи и вышел в поле.

— Беги, Авва! Беги! — Ионафан бежал, а Мериббаал, раскинув руки, как орел крылья, визжал от радости.

У каменной груды Ионафан спустил сына с плеч, поставил на ноги.

— Я снова ухожу, сынок. Так надо.

— И я с тобой.

— Нет.

— Не уходи. — Мериббаал повис на шее у Ионафана.

Ионафан крепко прижал его к себе, потом с трудом отцепил от себя детские ручонки. — Стой спокойно. И послушай меня, Мериббаал. Это важно. Посмотри на меня! — Мальчик поднял залитое слезами личико. — Помни, чему я учил тебя. Всегда поклоняйся Господу Богу нашему — всем сердцем, всей душою, всем разумением, всей крепостью своей.

Ионафан коснулся груди ребенка, его лба, потом провел вдоль его рук своими — от плеч вниз. Он с трудом справился с нахлынувшими чувствами. Не слишком ли мал его сын, чтобы понять его? Господи, сделай так, чтобы он понял. Вложи мои слова ему прямо в сердце.

Ионафан пальцами копнул землю, взял Мериббаала за руку, вложил в руку сына горсточку земли.

— Это земля, которую даровал нам Господь Бог наш. Это наше наследие. Мы — Божий народ. Твой папа идет на войну, чтобы никто у нас ее не забрал. Понимаешь?

— Я не хочу, чтобы ты уходил. — У Мериббаала были глаза его матери. Голубиные глаза, полные невинности и печали.

Боже, защити моего сына! Плач мальчика пронзил Ионафана в самое сердце. Ионафан знал: всякий раз, уходя на войну, он может не вернуться. До сих пор он ни разу не разговаривал с сыном о Давиде, но, пожалуй, тот уже дорос до того, чтобы это понять. Должен был дорасти. Он слегка отстранил от себя ребенка.

— Ты знаешь, кто такой Давид?

— Враг.

— Нет. Нет, Мериббаал. Послушай меня. Давид — мой друг. И твой друг тоже. — Ионафан сжал лицо сына в своих ладонях. — Запомни это, Мериббаал. Однажды ты встретишься с Давидом. И тогда — я хочу, чтобы ты ему поклонился. Поклонись лицом до земли, как кланяются люди твоему деду. Бог избрал Давида быть следующим царем над Израилем. Давид будет твоим царем. Делай все, что попросит Давид. Будь ему другом, как папа. Не огорчай его.

Мериббаал кивнул.

Ионафан поднял сына на руки, опять усадил его на плечи и пошел назад, в Гиву.

Нянька дожидалась их у городских ворот и последовала за ними в дом.

Ионафан опустил сына на землю, обнял и поцеловал. Уткнулся лицом в шею ребенка, вдыхая его запах.

Руки Мериббаала обвились вокруг его шеи.

— Я люблю тебя, Авва.

У Ионафана дрогнуло сердце.

— Я тоже люблю тебя, сынок. — Он зарылся пальцами в густые кудряшки, потрепал мягкие волосы. — Упражняйся с луком. Каждый день слушай, как читают Закон. — Ионафан договорился, чтобы сыну обязательно читали в его отсутствие. — А теперь иди, поиграй. Мне надо поговорить с няней. — Он выпрямился и посмотрел вслед сыну, который вприпрыжку пустился прочь.

— Если услышишь, что филистимляне нас разбили, немедленно спрячь моего сына. Понимаешь? — Если Израиль потерпит поражение, филистимляне прочешут всю землю в поисках родни Саула и кого найдут, предадут мечу.

— Да, господин.

Он видел: она поняла.

— Делай, как я велел. Не жди чужих советов. Уноси Мериббаала из Гивы. Позаботься о нем, пока Давид не станет царем. И тогда отведи к нему сына.

— Но, господин мой…

— Не надо бояться Давида. — Ионафан был уже на пороге. — Мы с ним заключили завет дружбы. Давид сдержит клятву.

Когда царь услышал, что по направлению к Сонаму движется великое множество филистимлян, и среди них видели Давида с его людьми — позади, с царем Анхусом, — Ионафан увидел ужас в глазах отца.

Саул повернулся к Ионафану. — Твой друг теперь воюет на стороне наших врагов.

— Никогда такого не будет. — Ничто не могло поколебать убежденности Ионафана. — Когда начнется сражение, царь Анхус первым падет от его руки, а Давид ударит но филистимлянам с тыла.

Авенир был мрачен. — Если так, у нас, возможно, появится шанс.

Без помощи Давида надеяться не на что. Филистимляне несравненно превосходили в числе израильтян. Дезертиры обескровили войско Саула, пополняя ряды Давида. К нему присоединилось даже колено Манассии и некоторые вениамитяне. Теперь у него была большая армия, такая же, как армия Израиля, воинства Божьего.

— Мы разобьем лагерь у горы Гелвуй.

Когда Ионафан поднялся на гору и увидел внизу филистимский стан, у него перехватило дыхание. Сердце упало. Их было несчетное множество — как песок на берегу морском.

Рядом с ним стоял и смотрел насмерть перепуганный Саул.

— Мы пропали. — Он отшатнулся назад. — Я должен…помолиться. Надо вопросить Господа. — Когда Ионафан собрался последовать за ним, Саул покачал головой. — Иди, проверь, как там наши люди, Ионафан. Подбодри их как–нибудь. Авенир тебе поможет.

Когда, выполнив поручение, Ионафан вернулся к себе, уже стемнело. Отца нигде не было. Ионафан пошел к царскому священнику.

— Где Саул?

— Ушел с двумя слугами.

Близился рассвет, когда царь вернулся в свой шатер, переодетый простолюдином. Ионафан подумал было, что это чужак, и вытащил меч, но царь сбросил одеяние и камнем рухнул на ложе. Сопровождающие мгновенно растворились в темноте.

— Что все это значит? — Ионафан встревожился еще больше. — Где ты был?

Саул уткнулся головой в ладони. — В Аэндоре.

— В Аэндоре! Зачем ты ходил туда?

— Узнать исход сражения.

На Ионафана нахлынул ужас. — Что ты там делал?

Саул поднял голову, во взгляде сквозило безумие. — Я пошел к волшебнице.

— Нет. — Ионафан закрыл глаза. — Нет!

— Я должен был поговорить с Самуилом. Должен был вызвать его дух. Только ей под силу такие вещи!

— Ты же знаешь — это запрещено! — Ионафан закрыл лицо от стыда. — Господь так заповедал! Ты сам изгнал из Израиля всех чародеев и гадателей.

— Она подняла пророка из могилы! — выкрикнул Саул.

— И ты получил ответ? Ты же погубил нас всех! — Ионафану захотелось вцепиться в отца и хорошенько его встряхнуть. — Даже теперь ты идешь против Господа. Ты навлекаешь на нас гнев Божий!

— Я должен был узнать, что случится завтра. — Самуил рассердился. — Он спросил, зачем я его тревожу, когда Господь отступил от меня и сделался моим врагом. Все, что я хотел — это хоть каплю надежды, Ионафан! Что тут плохого?

Всё тут плохое! — если учесть, где он хотел ее получить.

— И что, дал ее тебе Самуил? — Ионафан знал ответ.

— Он сказал, что Господь сделал то, что он предсказывал, — отнял царство у меня и отдал сопернику моему — Давиду! — Саул раскачивался взад вперед с пепельно–бледным лицом. — Все потому, что я не послушался Господа и не выполнил ярости гнева Его на Амалика. Господь предаст нас в руки филистимлян. Завтра я умру. Я умру, и со мной… — он застонал, изо всех сил прижимая руки к глазам — мои сыновья! Мои сыновья!

После первого острого, жгучего укола страха на Ионафана снизошло хладнокоровие. Да будет так, Господи. Да будет воля твоя. Его отец развязал войну против Бога, и за это поплатится вся семья.

Ионафан ощутил нерушимое внутреннее спокойствие. Пожалуй, где–то, в самой глубине души, он всегда знал: ему не суждено дожить до того дня, когда на престоле воссядет Давид. Сначала и ему придется умереть. Переживи он отца, среди вениамитян всегда найдутся такие, как Авенир, — мечтающие надеть на него царский венец. Даже если он принесет клятву верности Давиду, борьба будет вспыхивать снова и снова.