Святая Русь - Сын Александра Невского (СИ)

Какую умную книгу написал святой Феодосий Печерский! Как была бы она полезна некоторым князьям, кои должны ведать не только о существовании крестоносцев, но и об их латинской вере. А ведь кое-кто из властителей не различает большой разницы. Вот и в этом деле нужны новины. Надо непременно встретиться с митрополитом. Пусть он соберет не ахти образованных князей и прочитает им проповедь о латинской вере. А знать ее крайне надобно, дабы не пить вина из одного сосуда. Казалось бы, мелочь, но от малого большое зарождается. От православной же веры нельзя отступаться и на вершок. Сила Руси не только в единстве князей, но и в крепкой, ни кем не расшатанной религии. Вот почему для этого и нужен русский митрополит. Но мало кто из князей об этом задумывается. Все они из Рюрикова рода и тем горды, ведая, что звание князей всем им принадлежит по праву происхождения, и не отнимается ни у кого ни в каком случае. Звание князя, приобретаемое только рождением от Рюриковой крови, неотъемлемое, не зависящее ни от каких других условий, равняет между собою всех Рюриковичей, они, прежде всего братья. По княжескому уговору князь даже за самое тяжкое преступление не мог быть лишен жизни, как боярин, а наказывался только отнятием волости. Вот и в этом вопросе слишком недоступен для праведного суда любой властитель. Ну, разве можно прощать князьям, кои, ради своих корыстных целей, наводят на Русь злейших врагов. Нельзя! Выжигаются города и веси, гибнут тысячи русичей. Да такого князя не только надо отлучить от церкви, но и казнить всенародно. Но чтобы это произошло, надо собрать на съезд всех властителей и составить специальный договор, скрепленный клятвенным крестоцелованием. Однако, трудное это дело, чтобы князья пошли на новины.

В покои вошел дворецкий и доложил:

- Прибыл гонец от хана Менгу-Тимура.

Г л а в а 6

ВАСЮТА И МАРИЙКА

Васюта, волнуясь, шел к Никольской слободе. И чем ближе он приближался посаду, тем всё медленнее становились его шаги. Вконец оробев, он присел на завалинку старой, почерневшей от времени избенки и снял шапку с русокудрой головы.

К избенке, от замшелого колодца с журавлем, неторопко шел неказистый мужичонка в посконной рубахе и размочаленных лаптях. В руке нес бадейку с водой. Кудлатый, с редкой куцей бороденкой и с шустрыми озорными глазами. Увидев на завалинке нарядного детину, весело воскликнул:

- Аль в гости ко мне, добрый молодец?

И, не дав рта открыть незнакомцу, словоохотливо продолжал:

- Завсегда радешенек. Заходи! У меня бражка добрая, ковш опростаешь - и ноги в пляс. А коль два - так и песню загорланишь. Я ведь знаю, - не зря к моей избе притулился. Мою бражку даже бояре уважают, поелику она особливая: душу веселит, а угару не дает. Голова, как стеклышко. Заходи!

Васютка добродушно рассмеялся:

- Ну и талалай⁸⁷ же ты.

- Откуль меня ведаешь? - подивился мужичонка. - Я, почитай, всех мужиков в Переяславле знаю, а тебя впервой вижу. Откуль мою кличку пронюхал?

Васютка еще больше рассмеялся:

- Да и не ведал я твоей клички. Много калякаешь, вот и назвал так.

- В самую точку! Меня весь посад Талалаем называет. А так-то я Анисим… Но меня всё больше - Аниська. Аниська Талалай. А тебя как звать?

- Васютка.

- Никак, из приезжих?

- Угадал, Талалай. Из Ростова Великого.

- Вона… Из бывшего стольного града, выходит. Славный город. Сорок лет прожил, но ни разу не бывал…А ты, чую, не из ремесленных. И кафтан доброго сукна, и сапоги из дорогого сафьяна, да и руки не загрубелые. То ли сын боярский, то ли княжой послужилец. Не угадал?

- Не угадал, Талалай. Торговлишкой я промышляю, вот и заехал в ваш город.

- А чего ж тогда на моей завалине сидишь? Аль кто испробовать моей бражки присоветовал?

- Случайно присел. Надумал отдохнуть маленко.

- Ну, коль судьба свела, без бражки не обойтись. Уважь, торговый человек. Правда, в избенке моей черт ногу сломает. Так я тебе прямо сюда вынесу.

Аниська шустро шмыгнул в дом и вскоре вышел из него с полным ковшом браги.

- Испей, Васютка. Такой ты отродясь не пробовал.

- Благодарствую, Анисим.

Васютка принял обеими руками расписанный узорами ковш и отпил несколько глотков. Бражка ему и впрямь понравилась. Был в ней какой-то особый смак, коего он и впрямь никогда не испытывал.

- Зело вкусна, Анисим.

- А я что баял? - довольно поскреб короткими, задубелыми пальцам свою лохматую потылицу Аниська.

- Как же ты ее готовишь?

- Не серчай, Васютка, но оного я тебе ни в жизть не скажу. У каждого мастера свои ухищрения да уловки, хе-хе… Бражка тебе пришлась по душе, а ковша не издержал, и всего-то пригубил. Обижаешь меня, торговый человек.

- Прости, Анисим. Я бы с полной усладой, но дела ждут. Нешуточные дела. Нужна здравая голова.

Васютка поднялся с завалинки.

- Прощай, брат Анисим. Спасибо за угощение. Может, когда и свидимся.

- Свидимся, - утвердительно кивнул головой Аниська Талалай.

* * *

Васютка встал близ оконца, прислушался. Из избы раздавался негромкий, напевный голос:

Солнышко, милое солнышко,

Обогрей меня своим лучами,

Освети мою темную горенку,

Порадуй душу мою светлую…

«Марьюшка! - пронеслось в голове Васютки. - Песню о солнышке напевает. Значит, не печалится, о бедах своих забыла… А, может, и про его, Васютку, запамятовала? И всего какой-то час виделись. Стоит ли в избу заходить?».

И Васютка вновь заробел. Вот ведь диво дивное! С ордынцами лихо сражался, а к девушке зайти не смеет. Легче вновь за меч взяться и на целый татарский полк кинуться, чем дверь открыть.

Нет, молодой купец обманулся в своих предположениях. Напротив, девушка пела с грустинкой. Она просила солнышко порадовать ее опечаленную душу. Встретился ей добрый молодец, приглянулся, и сгинул. Поди, навек сгинул. Не будет он ее искать. Кому нужная бедная сиротка? У такого пригожего молодца наверняка давно уже есть суженая. Да на него все девушки заглядываются, и не такие как она, Марийка. Бедная, из черного посадского люда. Нет, никогда он больше не возжелает ее увидеть. И нечего о нем больше думать. Выкинуть из сердца!.. И какая же она дуреха, когда первому встречному душу свою открыла. Нараспашку отворила. И что на нее нашло? Почему именно этому незнакомому парню она так доверилась?

Марийка вздохнула и уселась за прялку. Невесело было на ее душе.

«А может, к Синему камню сходить? - вдруг подумалось девушке. - Бабка Пистимея перед своей кончиной наказывала: коль будет совсем худо, наведайся к Синему камню да помолись горячо, и худо отступит… Но к волшебному камню ходят всего один раз. Может, такая беда навалится, что ее девичьи грезы покажутся пустяшными. Вот тогда-то она и пойдет к Синему камню, а пока надо обождать».

Гришка Малыга с заступом на плече шел к избе с огорода. Увидев молодого мужчину в доброй одежде и обувке, нахмурился.

«Уж не притащился ли опять человек Мелентия Ковриги? Сергуня Шибан носа не кажет, так боярин нового послужильца подослал. Похотливый боров!».

Гришка вознегодовал. Надо этого боярского прихвостня крепко шугануть, да так, дабы вовек позабыл дорогу к Марийкиному дому.

Малыга стиснул крепкой ладонью заступ и с угрожающим видом ступил к послужильцу Мелентия Ковриги.

- От боярина притащился?

Васютка растерянно пожал плечами. Вид внезапно очутившегося перед ним мужика был настолько враждебен, что парню стало не по себе.

- От какого боярина?

- Ведаю от какого. А ну ступай прочь!

- Да ты что, мужик, белены объелся?

- Ступай, сказываю, а не то башку рассеку!

Услышав громкие возгласы Гришки Малыги, из избы вышла Марийка и с радостным удивлением уставилась на Васютку.

- Ты-ы? - протянула она и, залившись румянцем, добавила. - Пришел, значит…