Столетняя война (ЛП)

- Герцог планирует и сам с ними драться? - поинтересовался Томас.

Посланник пожал плечами.

- Так приказал король. Все силы с юга Франции должны собраться в Бурже.

- Где находится Бурж?

- На севере, - сообщил посланник, - но, честно говоря, точно не знаю, кроме того, что нужно добраться до Невера, а оттуда ведет хорошая дорога.

- Где бы ни находился чертов Невер, - буркнул Томас. - Твой господин вызвал и Лабруйяда? - спросил он.

- Конечно. Этим приказом вызывается каждый лорд и каждый вассал. С Божьей помощью мы заманим ублюдков в ловушку и разгромим их.

- А эти добрые горожане? - Томас махнул рукой в сторону толпы, насчитывающей, возможно, шестьдесят или семьдесят человек, среди которых не было латников, насколько он мог понять.

- Ему нужны наши налоги! - прокричал человек в забрызганном кровью фартуке мясника.

- Налоги придется заплатить, - твердо произнес посланник. - Если нужно побить англичан, то придется заплатить армии.

- Налоги уже уплачены! - прокричал мясник, и остальные выражали свое одобрение.

Посланник, опасаясь гнева толпы, показал на юного Питу:

- Заключенный? - спросил он Томаса. - Что он натворил?

- Воровал у графа, - солгал Томас.

- Хочешь повесить его здесь? - спросил посланник с надеждой, очевидно, желая отвлечь толпу от враждебных намерений.

- Он должен отправиться обратно в Берат, - ответил Томас. - Граф любит самолично вешать воров.

- Какая жалость, - мужчина снял документ с деревянной пики и проложил себе путь через толпу, пока не добрался до стремян Томаса. - На пару слов, месье, - попросил он.

Теперь, когда тот находился близко, Томас заметил, что у посланника проницательное и обветренное лицо, что предполагало слишком большой опыт, так что ничто в будущем не смогло бы вызвать у него удивления.

- Ты был воином? - спросил Томас.

- Был, пока один гасконский сукин сын не отрубил мне руку, - он отогнал своей деревянной пикой людей, последовавших за ним в надежде подслушать разговор, и указал Томасу на центр площади.

- Меня зовут Жан Байо, - представился он. - Сержант у герцога де Берри.

- Он хороший хозяин?

- Он чертово дитя, - сказал Байо.

- Дитя?

- Пятнадцати лет. Думает, что всё знает. Но если ты мне поможешь, уверен, я смогу убедить его отблагодарить тебя, - он помолчал, улыбнувшись. - А благодарность принца того стоит.

- Как я могу помочь? - спросил Томас.

Байо оглянулся на небольшую толпу и понизил голос.

- Несчастные ублюдки уже заплатили свои налоги, - произнес он, - по крайней мере, большинство из них.

- Но тебе нужно еще?

- Конечно. Налогов всегда не хватает. Если окажешься достаточно глуп, чтобы заплатить один раз, можешь быть уверен, что мы вернемся, чтобы выжать тебя еще разок.

- И граф послал тебя в одиночку, чтобы выжать их?

- Он не так глуп. У меня здесь семеро латников, но все в городе знают, зачем мы здесь.

Томас взглянул на таверну.

- А город щедр на вино? - поинтересовался он.

- На вино и на шлюх, - подтвердил Байо.

- Итак, - произнес Томас, и это слово так и осталось висеть в жарком полуденном воздухе.

- Итак, - выжми ублюдков вместо меня, и сможешь забрать десять процентов с собой в Берат.

- Графу это понравится, - сказал Томас.

- Этот мясник - городской казначей, - объяснил Байо. - У него список тех, кто платит налоги, но он уверяет, что потерял его. Может, начнешь с того, что поможешь ему его найти?

Томас кивнул.

- Разреши мне поговорить с моими людьми, - сказал он и направил лошадь в сторону таверны. Оказавшись там, где Байо не мог его услышать, он подозвал Кина.

- На конюшне таверны восемь лошадей, - сказал он, - и мы заберем всех. Ты с братом Майклом обойдешь ее сзади и убедишься, что все лошади оседланы. Карил!

Немец закончил покупку припасов и заталкивал продовольствие в седельные сумки.

- Нужно еще? - спросил он.

Томас подозвал его поближе.

- В таверне семь мужчин заняты со шлюхами. Мы заберем их кольчуги и оружие.

- Убить их?

- Только если доставят неприятности.

Карил зашагал в сторону таверны, а Байо подошел к Томасу.

- Они это сделают?

- Охотно, - ответил тот.

- Я не услышал твоего имени, - произнес Байо.

- Томас, - ответил тот и потянулся, чтобы пожать руку Байо, но понял, что пожимать нечего.

- Звучит по-норманнски, - отметил Байо.

- Мне все так говорят. Это туда идут англичане? Ты сказал, они отправляются на север.

- Бог знает, - ответил Байо. - Они вышли из Гаскони, и последнее, что я слышал, это что они в Перигё.

- Они могут пройти здесь, - заметил Томас.

- Севернее больше добычи, - сказал Байо. - На юге английский князек обчистил все в прошлом году, - он нахмурился. - Чертов позор, - сердито промолвил он.

- Позор?

- Эдуард Уэльский! Он просто пустое место! Испорченный привилегированный щенок! Он думает лишь о женщинах и азартных играх и устраивает разгром по всей Франции, потому что король Иоанн боится стрел.

Мы поймаем ублюдка, снимем с него штаны и всыпем как семилетнему ребенку, - Байо внезапно повернулся и посмотрел на таверну. Он услышал крики.

- Что? - начал он, потом резко замолчал, увидев, как голого мужчину вышвырнули спиной вперед из окна верхнего этажа. Тот тяжело приземлился на спину и остался лежать, едва шевелясь. - Это..., - произнес Байо.

- Один из твоих людей, - сказал Томас. - Должно быть, в этом городе очень сильные шлюхи.

- Бога ради, - запротестовал Байо и уставился на растянувшегося на земле человека, но потом перевел взгляд, потому что из двери таверны вывалился другой голый мужчина. Он отчаянно отбивался от преследующих его людей Томаса.

- Сдаюсь! - прокричал он. - Хватит! Хватит!

- Оставьте его, - приказал Томас.

- Ублюдок кинул в меня полный ночной горшок, - прорычал Арнальдус.

- Высохнет, - сказал Томас.

- Он был заполнен не мочой, - заметил гасконец и со всей силы ударил голого между ног. - Теперь я его отпущу.

- Что ты..., - начал Байо.

Томас улыбнулся с седла.

- Меня называют Бастард, - объяснил он, - и мы эллекены, - он прикоснулся к рукояти своего меча, просто чтобы напомнить Байо о его существовании.

- Мы заберем ваших лошадей и оружие, - продолжал он, а потом развернул лошадь и направил ее в сторону горожан, все еще толпившихся у церковной лестницы.

- Заплатите налоги! - прокричал он. - Сделайте своих господ богатыми, так что когда мы их захватим, они могли позволить себе выплатить большой выкуп. Вы обеднеете, а мы разбогатеем! Примите нашу благодарность,

Люди просто уставились на него.

Теперь у Томаса было много запасных лошадей, больше оружия и кольчуг. Если кто-нибудь и преследовал его из Монпелье, то они были далеко позади, но не эти преследователи его волновали. Его волновала Женевьева.

Итак, они отправились на север.

Стрела вошла Филиппу в грудь. Раздавшийся хруст напомнил Роланду топор мясника, вонзающийся в тушу. От удара Филиппа отбросило назад.

Стрела проткнула кольчугу, сломала ребро и пронзила легкое. Он пытался заговорить, но вместо звуков на губах забулькала кровь, а потом он упал навзничь. Прилетало всё больше стрел.

Еще двое упали. Кровь кружилась в водоворотах ручья. Стрела полоснула у головы Роланда, всего на расстоянии ладони от его уха. Ветер от ее полета издал хлопок.

Ржала лошадь со стрелой в животе. Стрелы оказались длиннее, чем ожидал Роланд. Он удивился, что отметил это, но даже когда стрелы хлестали с запада, он поразился длине древка, гораздо длиннее, чем у коротких стрел, которые он использовал на охоте. Очередная стрела вонзилась в дерево и покачивалась в нем.

Филипп умирал. Люди в беспорядке побежали, чтобы укрыться за деревьями или в низине на берегу ручья, но спас их Жак.

Он подбежал к Женевьеве и выхватил из ее рук сына. Схватив мальчика за пояс, он высоко поднял его одной своей сильной рукой, а другой выхватил из ножен длинный нож.