Мальчики с бантиками

ом лесу. У красоты отнята часть ее! Соловки, - заключил Огурцов, - драгоценная жемчужина в короне нашего государства, а любой жемчуг, как вы знаете, нуждается в уходе. Иначе он померкнет, и ему уже не вернуть былого блеска!

Часть вторая.

Гавань благополучия

Не секрет, что в начале войны на самые опасные участки фронта командование бросало "черную смерть" - матросов! Тогда-то и появилась эта отчаянная песня:

А когда бои вскипают

И тебе сам черт не брат,

В жаркой схватке возникают

Бескозырка и бушлат.

Это в бой идут ма-тро-сы!

Это в бой идут мо-ря!

Никогда не сдаваясь в плен, предпочитая смерть с последним патроном, многие моряки не вернулись из атак на свои корабли. Уже на втором году войны флот испытывал острую нехватку в хорошо обученных специалистах. Ведь те, кто погиб на сухопутье, были минерами, радистами, рулевыми, гальванерами, оптиками и электриками...

Павших должны были заместить юнги. Хотя по званию они и ниже краснофлотца, но Школа Юнг давала им полный курс обучения старшин флота.

Царский флот имел своих юнг. В советском же флоте юнги никогда не числились. Имелись лишь воспитанники кораблей, но плачевный опыт их "воспитания" привел к тому, что во время войны их на кораблях не держали. Эти воспитанники были, по сути дела, живой игрушкой в команде взрослых людей. Они хорошо умели только есть, спать, капризничать и получать в школе двойки, ссылаясь на свою исключительность.

Совсем иное дело - юнги! Это тебе не воспитанник, которому не прикажешь. Юнга - ответственный человек, знающий дело моряк. Приняв присягу, он согласен добровольно участвовать в битве за Отчизну, и смерть вместе со взрослыми его не страшит, как не страшит и любая работа.

Слово "юнга" - голландского происхождения, как и большинство морских терминов, пришедших на Русь в пору зарождения русского флота. Основав в 1703 году легендарный Кронштадт, Петр I открыл в нем и первое в стране училище юнг. Сам император, будущий шаут-бенахт флота российского, начинал службу на флоте в чине "каютного юнги". А это значило, что если адмирал Корнелий Крюйс прорычит с похмелья в каюте: "Ррро-му... или расшибу всех!" - то император должен покорнейше ответствовать: "Не извольте серчать. Сейчас подам..."

Но времена изменились круто, и нашим юнгам таскать выпивку по каютам офицеров уже никогда не придется.

"Волхов" высадил юнг на Соловках утром второго августа, и первые пять дней они провели в Кремле, где их все восторгало. Ощущение такое, что эти гиганты-камни сложены не муравьями-людишками, а сказочными циклопами. Обедали юнги в Трапезной палате Кремля, которая по величине сводов и дерзости архитектурной мысли могла бы соперничать и с Грановитой палатой Московского Кремля. Странно было просыпаться в кубриках, где когда-то томились декабристы...

Постепенно юнги усвоили, что они становятся военнослужащими, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Одно из таких последствий вменяло им в обязанность трудиться. Но пошли гиблые разговоры,