Алия 70-х...
Алия 70-х... читать книгу онлайн
Сборник, который вы сейчас держите в руках, подготовлен группой репатриантов из Советского Союза, организаторов и участников семинара по гуманитарным проблемам. Большинство из нас приехали в 1976 и 1975 годах, когда уже были известны и, более того, широко рекламировались неудачи и трудности наших предшественников. Всем нам памятны неутихающие споры и упорные попытки доискаться до причин, понять, представить, объяснить. А доходившая до нас информация была достаточно противоречивой.
Однако уже там, в России, было ясно, и наш некоторый опыт в стране подтвердил, что алия и абсорбция — трудные для всех, но особенно для репатриантов из Союза — не исчерпываются неудачами и усталостью, конфликтами и разочарованиями. Но каков он — тот опыт жизнеустройства и жизнеутверждения, который исподволь накапливался на протяжении семи лет нынешней российской алии? Ведь ясно, что опыт и позиции наших друзей и коллег — знакомых и незнакомых, сумевших утвердить себя в новой жизни, во многом облегчают устройство и наше, и тех, кто за нами последует. Поэтому важно было понять как и какой ценой они строят свою жизнь, свой дом в этом новом для нас мире. Мы попытались узнать, что думают они, как живут, как чувствуют себя в стране, где, по словам Сола Беллоу, одновременно присутствует и дух Спарты и дух Афин, в стране, где при самой жестокой борьбе за ее существование нужно делать все для сохранения и обогащения традиционного творчества евреев — в области духовной, этической, интеллектуальной и социальной.
Мы взяли интервью у многих людей, чтобы узнать, с какими проблемами они сталкивались и какими путями их решали; как входили они в жизнь страны и как складывались при этом отношения с израильтянами; что вызывало протест и каковы были их предложения; как они оценивают опыт прошлого, новые жизненные перспективы — свои и детей; как менялось их мироощущение по мере пребывания в стране; как понимают они проблемы еврейства и Израиля, какую роль, по их мнению, играет и может сыграть российская алия.
Это и были вопросы, с которыми мы обратились к приехавшим в разное время и из разных городов Союза, людям различных профессий и поколений, объединенных лишь тем, что каждый из них нашел свое место в новом для них мире.
Поскольку мы убеждены, что проблемы алии и абсорбции — это прежде всего проблемы нравственные, психологические, социальные, нашей целью была не статистика, не цифры, не сводки и не справки, но попытка документально, живыми свидетельствами, воссоздать реальные судьбы российских евреев в Израиле, их отношение к стране, их перспективы и надежды.
Перед вами рассказы более двух десятков людей[1], которые, понятно, не могут представлять всю алию. Они лишь свидетельствуют о том, как многообразны пути и возможности тех, кто стремится к жизни, пусть нелегкой и небеспроблемной, зато осмысленной и гармоничной. Жизни, в которой человеческое и национальное достоинство перестают быть поводом и причиной постоянной душевной раздвоенности.
Нам кажется, они свидетельствуют и о том, что есть среди нас люди, которые, спустя годы, сумеют повторить то, что старый израильтянин сказал одному из олим[2]: «Вы еще увидите, прожив несколько лет, что есть очень много недостатков. Возможно увидите и хорошие стороны, если способны увидеть. Но всегда знайте, что мы старались. Мы хотели только лучшего для страны и для тех, кто приедет после нас».
Может быть, мы излишне самонадеянны. Но люди, с которыми мы встречались, их способности, профессионализм, умение отстоять свои позиции, глубокая и личная заинтересованность в судьбах страны и еврейства (российского, понятно, прежде всего) — все это поддерживает в нас надежду, что и наша алия, подобно прежним, сумеет вписать собственную страницу в историю народа и страны. Но страница эта только начата.
Мы — это канд. филос. наук Л. Дымерская-Цигельман (Киев, Иерусалимский университет)[3], канд. физ. наук В. Яхот (Москва, Реховот, ин-т им. Вейцмана), литератор Л. Уманская (Киев, Хайфа), главный редактор журнала «Сион» Р. Нудельман (Владимир, Тель-Авив), литератор М. Каганская (Киев, Иерусалимский ун-т), канд. мат. наук М. Лихт (Харьков, Цфат, ин-т прикладных исследований), социолог К. Мирошник (Киев, Хайфа), радиожурналист С. Заферман (Баку, Иерусалим), кинорежиссер И. Чаплина (Ленинград, Тель-Авив), литератор Я. Цигельман (Ленинград, Иерусалим), журналистка Е. Шехтман (Москва, Беер-Шева), студентка Ф. Кантер (Москва, Иерусалимский ун-т).
Председатель организационного комитета семинара
Л. Дымерская-Цигельман
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— А какие отношения с сотрудниками у вас, Ицхак?
— Всякие. С одними хорошие, с другими прохладные, с третьими — никаких.
— Вы ощущаете особое отношение к себе как к советскому специалисту?
— Нет, пожалуй, я ощущаю особое отношение к себе как к приезжему, к новичку. Но это естественно. Сейчас, кстати, отношения у меня с сотрудниками лучше, ближе, чем были вначале. Для налаживания дружеских отношений нужно время. И для того, чтобы проявить себя как специалист, тоже нужно время. В данный момент меня не очень интересуют такие вопросы, как продвижение по службе и прочее. Ученым я уже не стану, а более или менее приемлемую работу всегда найти можно.
— Довольны ли вы вашими материальными условиями?
— Нам трудно сравнить с тем, что было в Союзе, потому что мы еще не переехали в квартиру и живем в искусственных условиях Мерказ клита [7], где сравнительно мало платим за квартиру и свет. Но конечно, здесь нам легче жить на наши две зарплаты, чем там.
— Неизмеримо легче, — добавляет Люба. — Наш жизненный уровень здесь значительно выше, чем был в Ленинграде. Например, мы уже купили машину, приобрели все необходимое для дома — холодильник, стиральную машину, газовую плиту, телевизор. При этом мы не влезли в долги, за все расплатились из своей зарплаты.
— Что у вас слышно с квартирой? Почему вы до сих пор живете в мерказ клита?
— Тут какая-то запутанная история. Нам выделили квартиру в Иерусалиме, мы согласились на нее не глядя, так как примерно знали, как выглядят квартиры в районе, который нам предложили. Но вот уже год как дом стоит готовый, а его почему-то не принимает комиссия. Но мы надеемся, что все-таки в конце концов мы переедем в наш дом. И на это нужно время [24].
— Не чувствуете ли вы себя изолированными от культурной, духовной жизни страны?
— Нет, ни в коей мере. Мы приехали в свою страну, чтобы здесь жить, работать. Мы еще не знаем как следует языка, но мы не чувствуем себя в изоляции. Мы читаем газеты, смотрим телевизор, слушаем радио, общаемся с сотрудниками по работе, с друзьями. Кроме того, дети приходят из садика и приносят домой свои впечатления, они поют песни, рассказывают нам о праздниках. Мы не религиозны, но полны стремления познавать и узнавать.
— Некоторые, прожив здесь определенное время, неожиданно для самих себя обнаруживают, что русская культура им по духу ближе, чем еврейская. Нет ли у вас таких расхождений?
— Мы, наверное все время как-то будем чувствовать, что мы приезжие, — говорит Ицхак. — Мы уже не в том возрасте, когда можно безоговорочно отказаться от прожитой жизни. Но мы были готовы к этому. И надеемся, что у наших детей уже не будет подобных расхождений. Дети вообще опережают нас. Они гораздо легче схватывают язык, так что мы за ними тянемся.
— А как у вас с языком?
— У меня лучше, чем у Ицхака. Я немного учила язык еще в Ленинграде. По телевизору и по радио понимаю почти все, что слушаю. Я считаю, что языковый барьер вполне преодолим. Только для этого, конечно, надо прилагать усилия.
— Вы интересуетесь общественной, политической жизнью страны?
— Интересуемся, — говорит Ицхак, — но не очень-то пока в ней разбираемся. Одно могу сказать: я не хотел бы быть главой правительства Израиля.
— Меня, конечно, тоже интересуют эти вопросы, — добавляет Люба, — но для меня они еще более запутаны, чем для Ицхака. Он читает только «Нашу страну»
— газету на русском языке, а я читаю еще и «Маарив», да и на работе, не успею прийти, как мне суют в руки прокламации различных партий, кричат, спорят, сердятся, все — о выборах. И я пока еще не могу разобраться в том, кто прав, а кто нет. Поэтому я не пойду голосовать, хотя и имею право участвовать в выборах. Я еще не определила для себя, чью сторону принять.
— Какие проблемы Израиля кажутся вам наиболее существенными?
— Я не политик, — отвечает Ицхак, — но я считаю, что самой существенной для Израиля является проблема безопасности государства. С этой проблемой связаны все остальные — общественные, культурные и прочие. Все остальное, кроме безопасности, может отойти на второй план, хотя каждому хочется жить лучше и богаче.
— Как вы полагаете, могут ли олим внести вклад в решение израильских проблем?
— Не только могут, но и вносят, и очень многое делают. Взять хотя бы спорт. — Люба Кристол, мастер спорта по шахматам, получившая на Хайфской шахматной олимпиаде золотую медаль, рассказывает о достижениях других спортсменов из Союза. — Вот, к примеру, Вайс, который занял пятое место на Олимпиаде в Мюнхене. Или Алла Кушнир — вторая шахматистка мира. Спортсмены, приехавшие из Союза, очень способствуют развитию различных видов спорта в Израиле. В каждой стране культивируются какие-либо определенные виды спорта. В Израиле это
— баскетбол и футбол. Об успехах израильских баскетболистов знают все. А шахматной школы в Израиле практически нет. Только сейчас, после приезда сюда нескольких сильных шахматистов, что-то сдвинулось.
Ицхак тоже мастер спорта, и в свое время тренировал Любу.
— Здесь к спорту, и в частности, к шахматам, другой, непривычный для нас подход. Хочешь участвовать в соревнованиях — пожалуйста, только за свой счет, никакая работа не станет выплачивать тебе зарплату за то время, что ты находишься на соревнованиях. Здесь нет профессионального спорта. А игра на высоком уровне должна быть безусловно профессиональной. Как не может быть хорошим актер, который работает слесарем.
— Это такая обширная область человеческого мышления, — добавляет Люба, — что невозможно заниматься шахматами вечером после работы. Они отнимают все время. Я думаю, что шахматистов высшего уровня должно субсидировать государство, чтобы у них была возможность работать, готовиться к ответственным соревнованиям. Но помимо этого, должно быть понимание важности, необходимости профессионального спорта. В Израиле этого пока еще нет, во всяком случае по отношению к шахматам.
— Один из наших товарищей, мастер спорта по шахматам, Левант организовал в Беер-Шеве при муниципалитете детскую шахматную школу, — рассказывает Ицхак. — Это первая ласточка в Израиле. Сейчас мы с Любой хотим открыть такую же школу при Иерусалимском муниципалитете. Не частную лавочку, а государственную школу, с символической платой за обучение, чтобы эта плата была доступна каждому.
— Я веду сейчас шахматный кружок в одной из иерусалимских школ, — говорит Люба. — Есть много способных ребят, и надо приложить все силы, чтобы они имели возможность развивать свои способности. Обидно все-таки, в Советском Союзе большинство детей, играющих в шахматы, были евреями. А здесь все евреи — и нет шахмат.
— Мы не очень-то представляем себе, каким образом можно развивать в Израиле профессиональные шахматы, — говорит Ицхак. — Шахматная федерация получает средства от министерства просвещения и культуры, но средства эти настолько мизерны...
— Я думаю, что средства придут с успехом. Сейчас здесь есть зрелые мастера, способные принести славу Израилю и помочь понять важность развития шахмат в стране.
— Как вы себя чувствуете в Израиле?
— Так, как чувствуют себя дома, — Ицхак улыбается. — Вот недавно я нарушил правила движения, и меня остановила полиция. Если бы меня остановил советский милиционер, у меня бы душа в пятки ушла. А тут я знаю, чувствую, что он не против меня, он — для меня. Или я вижу солдата на улице — я испытываю к нему чувство симпатии, я знаю, что он такой же, как я. Мы с каждым днем все больше и больше убеждаемся в том, что поступили правильно, приехав в Израиль. Здесь — наше место.
Свирская Валерия, историк искусств.
Муж Свирский Виктор, макетчик.
Сын Борис, школьник, 16 лет.
Приехала из Ленинграда в 1972 г. Живет в Хайфе.
