Жизнь генерала-рыцаря

ивает натиск врага. Всегда при сабле, а по ночам не спит, сидя на барабане.

- Не сплю для того, - говорил, - чтобы мои солдаты могли как следует выспаться...

Слава подлетала к нему не спеша. Не было сражения, в котором бы не прогремело имя Кульнева. Народ, самый точный ценитель отваги, отметил эту славу - и владимирские офени уже разносили по Руси первые лубки с изображением Кульнева. В крестьянских избах, на постоялых дворах и в харчевнях "храбрым Кульневым" стали украшать стены. И мужчины, попивая чаек, уже толковали о нем, как о герое всенародном:

- Во, наш батюшка Кульнев... вишь, как наяривает!

А сам Кульнев по окончании войны сказал:

- Люблю Россию! Хороша она, матушка, еще и тем, что у нас в каком-нибудь углу да обязательно дерутся...

Точно - в самом углу России тут же возникла русско-шведская война, и Кульнев вскочил в седло. Донцы с гусарами его шли за ним, сутками хлеба не куснув, ибо Кульнев гнал конницу вперед, только вперед (обозы не поспевали!). Трижды прошел Кульнев через Финляндию - через снега, через завалы лесные, буреломы, под пулями. В дерзких рейдах по тылам врага Кульнев выковал тактику партизанской борьбы, которая вскоре нам пригодилась...

Не знаю, как сейчас, но раньше не было в Финляндии школьника, который бы не знал о Кульневе... Читали наизусть:

Ты б посмотрел его черты!

Между картин убогой хаты

Еще порой увидишь ты

Какой-то облик волосатый;

Ты подойдешь - проглянет рот,

Улыбка кроткая блеснет

И взор приветливый, открытый...

Вглядись - то Кульнев знаменитый!

На нас рука его несла

Беду и смерть и ужас боя,

Но честь его и нам мила,

Как честь родного нам героя...

Поначалу своим появлением он навел страх на финнов. В метельных потемках застывал Якобштадт, население которого решило балом развеять печаль военной зимы. Играли скрипки, и вздыхали жалобно валторны шведского оркестра. Двери настежь... в блеск чопорного бала прямо с мороза ввалился он, заснеженный медведь. Иней и сосульки покрывали лицо, заросшее волосами. Зорким глазом могучий партизан окинул женщин. И точно определил он первую красавицу в городе.

Что-то грозно потребовал у нее на своем языке.

Вид Кульнева был столь ужасен, что...

- Уступи ему, Эльза, во всем, - заговорили горожане - Ведь ты не хочешь, чтобы он спалил наш уютный Якобштадт!

Запели скрипки, радостно вздохнули валторны. Бал продолжался, и Кульнев был самым приятным кавалером...

Опять он шел в авангарде, вызывая удивление в противнике своей удалью. Скоро о нем знали все как о генерале-рыцаре. Кульнев был страшен в битве, когда враг не сдавался. И он был необыкновенно благороден, если враг запросил пощады. Имя Кульнева в Финляндии становилось знаменем спасения.

- Кульнев идет! - а это значило: идет великодушный противник, который станет другом; одно имя его вселяло успокоение.

Кульнев приходил в бешеную ярость, если кто-нибудь допускал насилие над пленными. И он "рубил в куски" тех, кто наносил обиду