Жезл маршала. Василевский

«Однако главное сейчас — овладеть Харьковом, а затем освободить Донбасс», — подумал Сталин. Он был доволен, что маршал Жуков, на которого возложена координация действий Воронежского и Степного фронтов, уже представил в Ставку план операции по разгрому врага в районе Харькова, и он утвердил его, приказав лишь передать 57-ю армию Юго-Западного фронта Степному фронту: ударом в обход города с юга она поможет главной группировке войск освободить Харьков. В это же время Юго-Западный и Южный фронты проведут операцию по захвату Донбасса. Юго-Западный фронт нанесёт удар в направлении Горловки и Сталино от берегов Северского Донца на юг, а Южный фронт — от Ворошиловограда и реки Миус на запад и соединятся в районе Сталино (Донецк). Координировать действия этих фронтов поручено маршалу Василевскому. Он тоже прислал план операции...

«Жуков и Василевский крепко меня выручают, — с теплотой подумал о маршалах Сталин. — Оба талантливы, и оба, видимо, преданы мне. И оба совершенно разные по характеру. Как вода и огонь. А кто из них мне ближе? Наверное, Жуков! Правда, он вспыльчив, под горячую руку может сказать чего хочешь, ругнуться матом. Но зла долго не держит — быстро отходит. Суровость, пожалуй, у него в крови, даже со мной, Верховным Главнокомандующим, иногда спорит, тогда как должен отвечать «слушаюсь» и делать то, что ему приказано. Молотов прав, когда упрекнул меня в том, что я разрешаю этому Бонапарту спорить. Да, таков Жуков, и его не переделаешь... А вот Василевский совсем другой человек — осторожный, слов колючих не бросает, тих, как сытый кот, хотя порой тоже бросается в атаку, если что не по нему. В военном деле, пожалуй, не уступит Жукову, умён чертовски! Уж если какой вопрос продумал — не подкопаешься, дотошно всё выверил, изучил проблему до тонкостей. Вот хотя бы его предложение о контрнаступлении под Москвой в сорок первом. Втихую всё обдумал, просчитал, а уже потом свою идею мне выложил... Да, Василевский, бывший священник, чертовски умён и с ходу, на авось решений не принимает».

Размышления вождя прервал вошедший в кабинет Поскрёбышев.

   — Юго-Западный фронт молчит, и телеграмм для вас, Иосиф Виссарионович, нет, — доложил он. — Может, вызвать на связь командующего?

   — Нет! — резко бросил Сталин. — Подождём ещё немного...

А чего «подождём», не сказал, и Поскрёбышев невольно спросил:

   — Что вас волнует, Иосиф Виссарионович?

   — Сегодня с утра Юго-Западный фронт начал наступление, и я жду доклада о том, как развиваются там события. Но товарищ Василевский почему-то отмалчивается, хотя сутки скоро истекут...

В это время маршал Василевский находился на КП 46-й армии генерала Глаголева. С минуты на минуту он ждал звонка от Жукова из штаба Степного фронта. Они договорились встретиться в городе Корочи, чтобы обсудить некоторые вопросы взаимодействия фронтов. Наконец Жуков позвонил ему.

   — Ты готов встретиться? — спросил он.

   — Да.

   — Тогда я выезжаю, — отозвался Жуков.

Василевский приехал в Корочи раньше и остановился в небольшом деревянном домике, который облюбовал его адъютант.

Вечерело. На небе густо высыпали звёзды; они ярко мерцали в бездонной синеве, словно кто-то там рассыпал алмазы. Дул степной ветер, горячий и сухой. Откуда-то издалека доносилась артиллерийская канонада. «Виллис» подкатил к самому домику, и из него вышел маршал Жуков.

   — Привет, Саша! — Он крепко пожал Василевскому руку. — Как жизнь?

   — Плохо, Георгий... — Александр Михайлович провёл его в домик и пригласил к столу, на котором был накрыт ужин.

   — Отчего вдруг «плохо»? — насторожился Георгий Константинович. — Вчера я говорил с Верховным, у него претензий к тебе нет.

   — Ты же меня обокрал! — вдруг выпалил Василевский. Глаза его хитро заблестели, на обветренном лице появилась знакомая Жукову усмешка.

   — Не понял, поясни. — Жуков так и впился в него горящими глазами.

   — Кто убедил Верховного отдать 57-ю армию Степному фронту? Ты! И не вздумай отказываться. Конев, конечно, рад, что получил солидное пополнение. А каково Малиновскому? Да и не так богат на войска Юго-Западный фронт, чтобы взять у него целую армию! А кто курирует фронт Малиновского? Твой друг Василевский, а ты ему подножку ставишь...

Жуков задорно, по-мальчишечьи захохотал, у него от смеха даже глаза повлажнели.

   — Не я проявил в этом деле инициативу, — сказал Георгий Константинович и, придвинув к себе тарелку с варёной картошкой, взял ломоть хлеба, отрезал кусок сала. — Я чертовски проголодался. А ты чего не ешь?

   — Хочу сначала раздеться. — Василевский снял шинель. — Значит, Верховный отобрал у Малиновского армию?

   — Конев ему звонил, просил усилить его фронт войсками, — пояснил Жуков. — Ты же знаешь Ивана Степановича, он часто обращается к Верховному: то ему надо, другое... Ну, а если честно, то у Степного фронта меньше всего сил и средств, хотя задача ему поставлена серьёзная. Нам надо увязать действия Степного фронта с Юго-Западным.

   — Чего тут увязывать? — пожал плечами Василевский. — Ведь Ставка план утвердила?

   — Да, но вдруг обстановка изменится? Не станешь же ты звонить Верховному и просить совета?

   — Мы кто с тобой, Георгий? — спросил в упор Александр Михайлович. — Представители Ставки! К тому же ты ещё и заместитель Верховного Главнокомандующего, а я начальник Генштаба и заместитель наркома обороны. Разве мало у нас с тобой полномочий? Если ситуация на фронте осложнится, там и решим, что делать, а Верховного потом проинформируем.

   — Разумно, — согласился Жуков. — Теперь о деле. Чего я тебе звонил? Мне нужна твоя помощь...

   — В чём? — насторожился Василевский. Он взял со стола стакан молока и выпил. — Видно, молочко хозяйка держала в погребе. Холодное! Выпей и ты, Георгий! А то хозяйка обидится — она ведь угостила нас от чистого сердца.

Жуков выпил молоко.

   — Ты прав, как лёд холодное, ещё простужусь, — брякнул он сердито. — Ну-ка посмотри, Саша, на мою рабочую карту. — Он развернул её на столе, предварительно убрав в сторону тарелки и стаканы.

Василевский с минуту пристально разглядывал карту, потом в его глазах вспыхнули искорки.

   — Ясно, как пить дать! — воскликнул он. — Ты хочешь, чтобы войска правого крыла Юго-Западного фронта помогли войскам Степного фронта нанести удар по Харькову с юга и юго-востока?

   — Верно, только так решил не я, а Верховный, и об этом он сам тебе скажет. — Жуков зевнул. — Всю ночь не спал. Надо бы снять дрёму, а? У тебя не найдётся глотка «наркомовской»?

Василевский окликнул адъютанта:

   — Там в моём саквояже бутылка водки, давай её сюда!

Жуков налил себе и Василевскому и гаркнул:

   — Выпьем за удачу на фронте! — В два глотка он опорожнил стакан, не закусывая. — Горючка что надо, до самой печёнки достала... Да, забыл тебе сказать... Верховный беспокоится, удастся ли нам с ходу взять Харьков. Я заверил его, что мы это сделаем. Кстати, свой план по освобождению Донбасса ты ему доложил?

   — Разумеется, и Верховный его одобрил без каких-либо поправок. Но я чувствую, что мне туго придётся с Донбассом. Немцы превратили его в сильно укреплённый оборонительный район...

   — Тяжелее, чем на Курской дуге, не будет, — махнул рукой Жуков. — Так что не переживай. Танки и артиллерия сделают своё дело.

   — Есть одна зацепка, — продолжал Василевский. — Генштабу стало известно, что Гитлер подписал приказ о строительстве стратегического рубежа обороны, назвав его «восточным валом», вот здесь. — И он показал эти места на карте. — От Улюкского лимана через солёное Молочное озеро и дальше по линии реки Молочной, среднего течения Днепра, реки Сож, через Оршу и Витебск, Псков и по реке Нарве.

   — Откуда у тебя эти данные? — осведомился Жуков.

   — Наши разведчики взяли «языка», и при нём была копия приказа Гитлера, поступившая в штаб 6-й полевой армии.

   — Это серьёзно осложнит наше наступление, — подчеркнул Жуков.