Перикл

Моей жене Галине Сергеевне посвящаю

ПРОЛОГ

Тело Ликурга было сожжено, а пепел развеян над морем у берегов Кипра. С той поры волны разнесли частицы Ликургова пепла по всем морям и заливам, омывающим Элладу. Возможно, что и в этой волне, тихо подкатившейся к ногам Перикла, — крохотная частица, мельчайший атом того, что прежде именовалось Ликургом, было живым человеком, который мыслил, властвовал над другими людьми, над Пелопоннесом и устанавливал законы — законы Ликурга.

По чьей вине творил он законы? По воле богов или по воле обстоятельств?

Одни отвечают: по воле богов, другие — по воле обстоятельств. Так ставят вопрос и так отвечают на него обыкновенные люди.

Полководец Ксантипп, отец Перикла и его первый учитель, не был обыкновенным человеком, а потому на вопрос, кто и что руководит человеком, отвечал иначе, чем все. «Ты сам себе и бог и обстоятельства, — поучал он сына. — Если у тебя есть цель, страсть и ум, ты будешь властвовать над собой и над своею судьбой». Он ставил сыну в пример Ликурга. И Солона. О Фемистокле же, великом победителе персов, говорил: «А этого ты сам видишь. Наблюдай».

Времена Ликурга и нынешний день разделяют века. Солон умер за шестьдесят пять лет до рождения Перикла. Фемистокла изгнали из Афин, когда Периклу исполнилось двадцать пять. Перикл хорошо знал славного стратега: он участвовал в битвах под его началом, ходил с ним в дальние морские походы, в Халкидику, Эолиду и Ионию, где украсил свой меч первыми боевыми зазубринами, внимал страстным речам Фемистокла, овладевая искусством красноречия, участвовал в празднествах, устраиваемых афинянами в честь побед Фемистокла, и испытал несказанную сладости, купаясь в лучах его славы. Фемистокл и теперь жив, нашёл убежище при дворе персидского царя, скрываясь от афинян, приговоривших его к смертной казни. Может ли человек сам пожелать себе такой судьбы — стать врагом своих друзей и другом своих врагов? Что помешало Фемистоклу прожить жизнь и встретить свой смертный час в славе и почестях на родной земле? Боги и обстоятельства? Или он неверно выбрал цель жизни и ему не доставало страсти и ума?

Трудно поверить, что он сознательно, без вмешательства богов и обстоятельств, растоптал своё счастье. Значит, всё-таки боги и обстоятельства привели Фемистокла к столь печальному концу. А цель у него была высокая, и страсть могучая, и ум недюжинный.

Конечно, не боги затуманили разум и ослепили афинян, вынесших Фемистоклу несправедливый приговор, не обстоятельства. Боги — чисты, а неблагоприятные обстоятельства для людей честных и мужественных создаются по воле врагов, которым помогают бесчисленные людские пороки. Достоинств мало, а пороков — тьма. Потому и написано на стене Дельфийского храма: «Худших большинство». Даже хороший человек сохраняет своё достоинство ценою ежедневных побед над собственными пороками.

Перикл это знает не только потому, что так говорит Анаксагор, ставший его учителем после смерти отца. Он сам ежедневными усилиями искоренял в себе лень, равнодушие, неразборчивость в выборе друзей и удовольствий, природную робость, брезгливость к простолюдинам, неумение держать слово, зависть, высокомерие. Он — аристократ, потомок древнего рода Алкмеонидов, в котором пороки вытравливались не только воспитанием и усилием воли, но и кровью, страданиями, смертью.

И всё же пороки не изжиты до конца. А что говорить о тех, для кого они — как перья для птицы, как привычная одежда, как само невежество, с которым человек приходит в этот мир и которое является источником всех пороков, ибо для невежества ничто не различимо — ни благо, ни истина, ни гармония.

Пороки боятся трёх вещей: воспитания, образования и законов. Воспитание и образование — дело частное. А законы обязательны для всех. Пороки боятся законов, если за исполнением законов следят достойные люди. И если эти законы написаны достойными людьми.

Перикл провёл инспекцию Длинных стен, соединявших Афины и Пирей, и теперь стоял на берегу в бухте Мунихий, любуясь стройными рядами боевых триер. И Длинные стены, и триеры — надёжная безопасность Афин. Эти стены и этот флот построены заботами Перикла. Длинные стены защищают дорогу, соединяющую Афины с Пиреем, военным и торговым портом. Даже в случае крайней опасности, если врагу удаётся осадить Афины, выход к морю, и, стало быть, к спасению для афинян всегда остаётся открытым. Боевые триеры готовы сняться с якорей, чтобы помчаться на помощь любому острову, любому городу, входящему в Делосский союз, в котором главенствуют Афины, или возглавить карательную экспедицию против тех, кто взбунтовался, объявил о своём отпадении от Делосского союза, переметнулся на сторону врага. Главный враг Афин и Делосского морского союза — Персидское царство, главный соперник — Пелопоннесский морской союз, который может стать врагом, что уже случалось не раз в недавние времена.

Аттика обижена природой: она бедна хлебом, лесом, металлами, производит немного тканей и кожи. Даже вина, которое так любят афиняне, здесь мало, и его приходится завозить с островов Эгейского моря. Нужно завозить также хлеб, металлы, древесину, ткани, кожу, масло, специи, благовония, красители, украшения для женщин, оружие для мужчин. Словом, достаток Аттике обеспечивает торговля, главным образом морская. Но вот чем могут похвастаться афиняне перед прочим миром — наилучшим государственным устройством, свободным духом, мужеством и талантами.

Пирей — торговая столица Аттики. Пелопоннес живёт торговлей Коринфа в западных морях, и Мегар — в восточных. Народное собрание Афин уже не раз требовало потеснить коринфских купцов и запретить мегарцам торговать в Пирее и в городах Делосского союза. Разумеется, в наказание Пелопоннесу за его постоянное вмешательство в ссоры городов и островов Делосского союза. Хотя главный смысл этих требований, конечно же, в другом: в неукротимой жажде афинян первенствовать в торговле в восточных и западных морях.

Это правда, что афиняне выстрадали наилучшее общественное устройство, имя которому — демократия, народовластие, когда все свободные граждане обладают равными правами и в равной мере участвуют в делах своего государства, где ценится достоинство человека, а не его происхождение или имущественное положение, где над всеми царствует закон, утверждённый самим народом. Всё испробовано и отвергнуто афинянами: царская власть, тирания, олигархическое правление, аристократическое, ибо всем им присущ непоправимый изъян — меньшинство властвует над большинством. Афины избрали для себя демократию. И, может быть, со временем придумают что-то лучшее. Они стремятся устанавливать демократию также во всех союзных городах — ради утверждения справедливости.

А там, за Сароническим заливом, господствуют цари и олигархи. Таков Пелопоннес, таков Лакедемон.

Очередная волна совсем близко подползла к ногам Перикла, и он сделал шаг назад, отступая от неё. И снова вспомнил о Ликурге, да и не мог не вспомнить: Ликург создал Лакедемон, государство спартиатов и его законы.

Ликург был потомком Геракла в двенадцатом колене, сыном спартанского царя Эвнома от его второй жены. Первая жена родила Эвному сына Полидекта, которому и досталось царство после смерти Эвнома. Но Полидект прожил недолго, и трон по праву перешёл к Ликургу. Впрочем, вскоре Ликург узнал, что вдова Полидекта беременна, и объявил, что передаст царский трон новорождённому, если это будет мальчик. Родился мальчик. Ликург вынес младенца к народу и объявил: «Вот ваш царь, спартанцы!»

Ликург стал опекуном нового царя, но враги его стали распространять слух, будто Ликург намеревается убить младенца, чтобы вернуть себе трон. Этот ужасный слух выпорхнул из царского дворца, из уст самой матери-царицы и её брата. Ликург так оскорбился, что решил покинуть Спарту. Это было тем более разумно, что младенец мог умереть от болезни, его могли убить заговорщики, а вина в его смерти всё равно пала бы на Ликурга.