Битва железных канцлеров

се газеты мира. Карета российского канцлера эффектно остановилась возле французского посольства; по Неве плыли глыбы ладожского льда.

Горчаков взмахнул шляпою перед Лефло:

- Вполне официально заверяю правительство Французской республики, что Россия имеет основной политической задачей сохранение мира в Европе ради блага народов, ее населяющих, и будьте уверены, дорогой посол, мир мы обеспечим!

Начинался демарш - битва железных канцлеров...

БИТВА ЖЕЛЕЗНЫХ КАНЦЛЕРОВ

Царский вагон уже стоял на запасных путях Варшавского вокзала, путейцы простукивали его оси, лакеи из дворца свозили посуду, метрдотель загружал буфеты вином и закусками, когда вдруг встрепенулась Англия, боясь, что на чужом огне она не успеет погреть свои руки... За счет России, за счет усилий русской политики милорды решили сколотить капитал "миротворцев": Англия примкнула к демаршу Горчакова. При этом Дизраэли не выступал против Германии, - нет, он лишь видоизменил форму борьбы против России, отнимая у нее славу защитницы мира, чтобы ослабить ее международный авторитет. Дизраэли предупредил Викторию: "Возможен союз между Россией и нами ради данной конкретной цели", - ради того, чтобы не допустить немецкие армии на берега Па-де-Кале...

8 мая царский поезд тронулся в путь. Май выдался теплый, леса уже шумели листвой, ярко зеленела трава на березовых полянах. Миновали дачные пригороды. Горчаков открыл окно... Перед ним, понукая белого арабского скакуна, мчалась в высоком седле стройная амазонка. Ветер сорвал с женщины шляпу, разметал длинные волосы. Какие-то две-три минуты она неслась вровень с поездом, Горчаков даже разглядел ее молодое возбужденное лицо. Потом дорогу всаднице преградила река, и она растаяла вдалеке, как дивное видение юности.

Горчаков подумал, что эта женщина, видевшая в окне вагона обрюзглого старика, конечно же, не догадалась - кто он таков и куда он едет? Впервые в жизни канцлер смутно осознал себя исторической личностью: ныне от его слов зависело будущее Европы, будущее всего мира и, может быть, даже детей и внуков этой беззаботной всадницы...

Остерегаясь простуды, он закрыл окно. Локомотив истошным криком покрывал великие русские пространства.

***

Берлин! Вдоль идеально чистого перрона выстроились оркестры, гремели могучие литавры, гулко ухали медные тарелки, воинственные флейты повизгивали, как поросята. Ветер раздувал серые пелерины богов и полубогов прусского генштаба. В окружении статс-секретарей рейхс-канцелярии истуканом высился железный канцлер, совиным взором озирая - поверх касок с шишаками - сутолоку встречающих.

В дверях вагона показался и Горчаков, широко улыбаясь, размахивая цилиндром и тростью.

- Он как всегда, - сказал Бисмарк, - с улыбкой примадонны на устах и с ледяным компрессом на сердце... Два канцлера протянули друг другу руки.

- Вы, - напомнил Бисмарк, - получили в соседи сильную Германскую империю, с которой предстоит отныне считаться.

Улыбка не сходила с уст князя Горчакова:

- Говорят,