Два брата

то он будет полностью прощен и не оставлен царской милостью. В переданном Толстому для вручения царевичу письме Петра так и говорилось.
* * *

Моложавый старик Петр Андреевич Толстой отличался необычайным умением устраивать самые запутанные дела. Из критических положений он всегда выходил невредимым. Был послом у турок и сидел пленником в Семибашенном замке, но и оттуда вышел в целости. Теперь ему предстояла сложнейшая задача: вырвать Алексея из рук австрийцев, не доводя дело до войны.

Толстой и Румянцев явились к императору Карлу и вели с ним длинную беседу. Карты были открыты, вести политику притворства стало невозможно. Карл обещал дать ответ на требования послов через несколько дней.

Австрийские министры на тайной конференции решили вступить с русскими послами в переговоры, а тем временем постараться переправить Алексея еще дальше; но, если царевич, прочитав отцовское письмо, пожелает вернуться в Россию, разрешить Толстому личное свидание с ним.

Сеть интриг и дипломатических переговоров плелась все шире и шире. Однако царские послы разгадали намерение австрийцев тянуть волокиту и угрозами добились разрешения немедленно ехать к царевичу в Неаполь.

Алексей только начинал оправляться от страхов, перенесенных по дороге.

Но 25 сентября ему было объявлено, что в Неаполь прибыли царские послы и он должен с ними видеться.

Царевич понял, что для него все кончено, что ему не уйти от праведного отцовского суда.

Свидание состоялось 26 сентября в доме неаполитанского вице-короля, графа Дауна.

«Мы нашли его в великом страхе, — писал царю Толстой. — Был он в том мнении, будто мы присланы его убить, а больше опасался капитана Румянцева…» О возвращении своем говорил: «Сего часа не могу о том ничего сказать, понеже надобно мыслить о том гораздо».

Так Алексей начал сдаваться.

28 сентября произошло второе свидание. Послы жестоко грозили Алексею.

— Подумай, царевич, — говорил Толстой, — с кем ты вздумал тягаться? С царем Петром, который всех кладет к своим ногам! Он выставит на границе стотысячную армию, и думаешь, австрийцы будут тебя защищать? Лучше сдайся на батюшкину милость, и сие не в пример будет для тебя вольготнее.

Великан Румянцев грозно смотрел поверх плеча низенького Толстого, продвигался вперед, и вид у него был такой, точно он вот-вот схватит тщедушного царевича в охапку и унесет в дорожную карету…

Алексей со страхом отступал назад, а Толстой, обернувшись к нетерпеливо постукивавшему о паркет каблуком капитану, тихо говорил:

— Повремени, мы сие дело политично кончим!

Царевич Алексей и на этот раз не сказал ничего определенного, но обещал написать царю Петру письмо и в нем дать окончательный ответ о своих намерениях.

Ему не было дано времени для раздумья: послы грозили отцовским гневом, торопили царевича с принятием окончательного решения.

Вице-король постепенно склонялся на сторону русских послов; запутанное дело ему хотелось кончить поскорее и сбыть с рук гостя, пребывание которого грозило многими