Ливонская война

Февраля в 21‑й день, в 6‑й день по взятии Полоцка, прислала из литовского войска в царёвы и великого князя полки, к боярину и воеводе князю Ивану Дмитриевичу Бельскому и к иным боярам, королевская рада — пан Миколай Янович Радивил, воевода Виленский, да пан Миколай Юрьевич Радивил, воевода Троцкий, да Григорий Александрович Хоткевич — а прислали Павла Бережицкого с листом, а писали о том, чтобы они государя своего царя и великого князя на то наводили, чтобы государь их царь и великий князь более крови христианской проливать не велел и мира и покоя с государем их, королём Хигимонтом Августом, захотел, а государь [их], король Жигимонт Август, к Успению святой Богородицы [299] послов своих пришлёт. И царь и великий князь, по грамоте королевской рады, велел войну прекратить и поход свой от Полоцка в дальние места отложил. А боярам своим, князю Ивану Дмитриевичу Бельскому и иным, велел грамоту от себя отписать к виленскому воеводе пану Миколаю Яновичу Радивилу со товарищи: что ради челобития их государь царь и великий князь на иные города литовские не пошёл и меч свой унял, а они государя бы своего короля Жигимонта Августа на то наводили, чтобы он к тому сроку, к Госпожину дню [300], к царю и великому князю постов своих прислал. А отпущен Павел Бережицкий из Полоцка от бояр с грамотою к королевской раде февраля в 24‑й день.

Февраля в 26‑й день, в субботу на Фёдоровой неделе, царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии, отстояв молебен в Софийской церкви, пошёл из Полоцка к Лукам, а шёл до Лук с полком. Князю же Владимиру Андреевичу, и царю Симеону Казанскому, и боярам своим и воеводам также повелел в полках идти, как они к Полоцку шли.

Марта во 2‑й день на Туронтовый стан приехал к царю и великому князю от детей его, от царевича [Ивана и от царевича] Фёдора, боярин Данило Романович Юрьев и говорил государю от детей его, от царевича Ивана [и от царевича Фёдора], что слышали они о таковом Божием милосердии, к нему, государю: что город Полоцк Бог ему, государю, в руки дал, и они о том хвалу Богу воздали и у Бога милости просят, чтобы и впредь его государева рука над недругами его везде была высока. А от царицы и великой княгини Марии приезжал к государю князь Иван Большой Газин и здравствовал его, государя, от царицы его от великой княгини с тем же, что ему, государю, вотчину его, город Полоцк, Бог в руки поручил. А пришёл государь в Луки марта в 6‑й день и повелел боярам своим и воеводам в полках детей боярских и людей их пересмотреть, чтобы служба их всегда сполна была, а пересмотрев их, велел отпустить их, каждого восвояси.

Сам же царь и великий князь пошёл из Лук в Оковец — помолиться Пречистой, а из Оковца ехал в городок Старицу; в Старице же пожаловал: был у княгини Евфросинии, [вдовы] князя Андрея Ивановича, и у сына её, князя Владимира Андреевича, и жаловал их, пировал. А из городка Старицы поехал в Иосифов монастырь, а в Иосифове монастыре встретил царя и великого князя сын его, царевич Иван. А на последнем ночлеге от Москвы, в селе Крылатском, марта в 2‑й день, в субботу, встретил царя и великого князя царевич Фёдор; и брат царя и великого князя, князь Юрий Васильевич, встретил его в Крылатском же. Тогда же встретили царя и великого князя в селе Крылатском архиепископ Ростовский Никандр, и епископы, и архимандриты, и игумены. В тот же день в Крылатском царь и великий князь пировал, а архиепископа, и епископов, и архимандритов, и игуменов в тот же день к Москве отпустил. А на следующий день, в воскресенье, поехал царь и великий князь из Крылатского в Москву, и встретил царя и великого князя на Крылатском поле боярин Василий Юрьевич Траханиотов из Москвы с известием, что родился у царя и великого князя сын, царевич Василий: то первый царевич от царицы и великой княгини Марии Черкасской.

А приехал царь и великий князь в Москву в тот же день, 21 марта, в воскресенье; а встретил его с крестами Макарий, митрополит всея Русии, со всем освящённым собором у Бориса и Глеба на Арбате. Царь же и великий князь приложился к чудотворным образам, и у отца своего и богомольца Макария митрополита, и у архиепископа, и у епископов благословение взял, и бил челом митрополиту и всему освящённому собору, что милостию Пречистой Богородицы, и молитвами великих чудотворцев, ради святых молитв их, Господь Бог милосердие своё свыше послал, вотчину его, город Полоцк, в руки дал. И отец его и богомолец Макарий, митрополит всея Русии, с архиепископом, и с епископами, и со всем освящённым собором государя многолетствовали на его вотчине, на Полоцке, и благодарение великое и похвалы воз дат и за то, что своим великим подвигом церкви святые от иконоборцев-лютеран очистил и оставшихся христиан в православии собрал. Пошёл же государь от святой великомученицы Парасковии, нарицаемой Пятницей, от Ржевской из Чертолия с крестами и с отцом своим Макарием митрополитом, и со всем освящённым собором в город пеш, а с ними князья, и бояре, и вельможи, и множество народа…

Из Румянцевской летописи [301]

Румянцевская летопись написана в конце XVII века в Белоруссии. Своё современное название она получила по месту хранения (в Румянцевском музее — ныне Отделе рукописей Российской Государственной библиотеки). Краткий рассказ о взятии Полоцка, как нам кажется, любопытен тем, что отражает — несмотря на свою краткость — взгляд пострадавшей стороны — самих полочан, перешедших столь решительным образом в подданство грозного московского царя, но вскоре (в 1579 году) оказавшихся вновь в составе Речи Посполитой.

До какого времени доходила летопись, мы не знаем — она обрывается на середине фразы под 1567 годом. К концу XVII века, когда летопись была переписана, Белоруссия вновь была воссоединена с Россией.

В лето от Рождества Божия 1563 году. Месяца февраля в 15‑й день, заговев мясом на Масляной неделе, в понедельник, из-под великого короля Польского, князя Литовского Жигимонта Августа, а воеводы полоцкого Станислава Станиславовича Довойны, при нареченном архиепископе владыке Полоцком Арсении Шишке, изволением Отца и поспешением Сына и совершением Святого Духа царь и великий князь Иван Васильевич Московский взял град великий Полоцк, и воеводу полоцкого Довойну взял с женою его, с панной, и владыку Арсения, и князей, и бояр с жёнами и детьми всех поголовно вывел в полон; простых людей всех побил и в полон забрал под корень, с жёнами и с детьми попленил.

В лето от Рождества Божия 1564 году. Побили литовцы князя Шуйского Петра Ивановича с силою великой московской на Еванском [302].

В лето от Рождества Божия 1565 году. Осенью взяли москвичи Озерища с воеводою царя и великого князя Ивана Васильевича князем Юрием Ивановичем Токмаковым.

В лето от Рождества Божия 1566‑е. Месяца октября в 28‑й день, против вторника на Симона Иуду, появилось знамение на небе — и был месяц, словно кровь, стоял часа три в затмении.

Год 1567. Месяца апреля в 9‑й день, в среду, на Радуницу, было солнце всё в затмении, а потом стало, как месяц: на юг рогами на вечер.

В лето от Рождества Божия 1567‑е. Побили литовцы посоху московскую, ставившую город на Суши [303], и воевод московских, князя Петра Серебряного.

Ливонская война

(историческая справка)

Ливонская война 1558-1583 — война России за захват территорий Ливонской конфедерации государств (Ливонский орден, Рижское ерхиепископство, Дерптское, Эзель-Викское и Курляндское епископства) и выход к Балтийскому морю. Первоначально Россия воевала с Ливонией, затем (с 1561) — с Польско-Литовским государством и Швецией, которые также стремились к захвату территорий Ливонской конфедерации государств и вступили с этой целью в войну с Россией. Захватом Прибалтики русское правительство стремилось также прорвать блокаду со стороны Ливонии, Польско-Литовского государства и Швеции и установить непосредственное общение с европейскими странами через Балтийское море. Поддерживая политику правительства, русское дворянство рассчитывало на приобретение в Ливонии хозяйственно освоенных земель. В получении доступа к Балтийскому морю через Ригу, Ревель (Таллинн) и Нарву было заинтересовано и русское купечество.