Жезл маршала. Василевский

   — Я всё поняла. Ты решил стать командиром? — улыбнулась жена.

   — Да, но не ради карьеры, — горячо произнёс он. — Мне хотелось скорее попасть на фронт, проверить себя, на что способен, защищая своё Отечество. Война не утихала, царская армия несла большие потери в боях, не хватало командиров, поэтому-то нас стали готовить в училище по ускоренной программе. А учился я всего четыре месяца, потом оказался на Юго-Западном фронте. Был полуротным командиром 409-го Новохоперского полка! В первом же бою чуть не погиб — пуля сорвала с головы кепку. А со временем привык, хотя бои были упорные и жаркие, особенно когда войска Юго-Западного фронта осуществили так называемый Брусиловский прорыв.

   — В бою ты был ранен? — спросила Катя.

   — Нет, мне повезло, — усмехнулся Василевский. — Я удачно выдержал крещение огнём и, когда в конце ноября в России родилась новая, Советская власть, уволился из армии.

   — И что ты делал?

   — Был учителем в сельской школе в Подъяковлеве Новосильского уезда. Ученики меня любили, и я привязался к ним. И вообще профессия учителя мне нравилась. Но я всё чаще стал подумывать о службе в армии. Понимаешь, запала мне в душу военная стихия, вроде как засела где-то внутри меня и давала о себе знать. И знаешь, Катюша, мне опять чертовски повезло! В мае тысяча девятьсот девятнадцатого года, когда шла Гражданская война, меня зачислили в Красную Армию, и стал я красным командиром!

   — Я поняла так, что ты воевал в Гражданскую войну?

   — Да, Катюша... И в одном тяжком бою чуть не погиб. А спас меня Оскар Кальвин, мой боевой друг и земляк...

Рассказ Василевского прервал стук в дверь.

   — Наверное, соседка. — Катя встала с дивана.

И каково же было удивление Василевского, когда на пороге квартиры он увидел... Георгия Жукова! Тот, улыбаясь, громко произнёс:

   — Здорово, Саша! Я к тебе в гости, можно?

Не успел Василевский что-либо сообразить, как Катя, выглядывая из-за его плеча, весело молвила:

   — Проходите, пожалуйста! Мы с Сашей рады гостям.

Жуков шагнул в квартиру и, не дожидаясь приглашения, стал раздеваться. Повесив шинель на вешалку, он одёрнул гимнастёрку и радостно произнёс:

   — А теперь, Саша, познакомь меня с синеглазкой!

   — Вот она, моя Катюша, стоит рядом с тобой.

Она подала Жукову руку и представилась:

   — Екатерина Васильевна или просто Катя!

Жуков тепло пожал ей руку и тоже представился:

   — Георгий Константинович! А ты, Катя, симпатичная! Саша не промах, знал, кого брал в жёны!

Она зарделась:

   — Какая есть. — И предложила: — Хотите чаю?

   — Не откажусь, хотя заскочил на несколько минут. Да, а ты, Саша, получил моё письмо? Один мой коллега ехал в Москву, и я попросил его передать тебе моё послание.

   — Получил, Георгий, — улыбнулся Василевский. — Я порадовался за тебя. Служба — она ведь плетёт нашу судьбу, и хорошо, когда твой полк или дивизия лучшие, а коль так, то честь тебе и хвала! — Он прошёл на кухню и вернулся с поллитровкой. — Выпьем за нашу дружбу!..

   — Саша, поухаживай за своим другом, а я поджарю яичницу, — сказала Катя. — Ты тоже будешь есть?

   — Давай за компанию! — Александр Михайлович подмигнул Жукову. — Ты что, приехал в командировку?

   — На два-три дня. С утра был в Наркомате обороны. Со мной беседовал Клим Ворошилов. Ведь прошёл ровно год, как я принял командование 4-й Донской казачьей дивизией, и, естественно, наркому интересно было узнать, как сейчас обстоят дела в ней. Я доложил ему всё как есть. У нас недавно прошли учения, командующий округом отметил мою дивизию. Вот так-то, Саша.

   — По-доброму завидую тебе, — признался Василевский. — Я ведь тоже на днях уезжаю к новому месту службы.

   — Да? — удивился Жуков. — Куда же?

   — Начальником отдела боевой подготовки в Приволжский военный округ. Со мной тоже беседовал Клим Ворошилов.

   — Всё же тебя наши партийцы достали! — усмехнулся Жуков. — Значит, выдворили из столицы в далёкий Куйбышев?

   — Это лучше, чем если бы мне влепили строгача по партийной линии!

   — Должность приличная, так что набирайся там опыта, — сказал Жуков. — Потом нарком наверняка возьмёт тебя обратно в Москву.

   — Я об этом не думаю, — покраснел Василевский. — Но переводу в Куйбышев рад. И Катя тоже...

   — А как Серафима, не преследует тебя?

   — Ты плохо её знаешь, Георгий. Женщина она гордая, и развод, как я понял, пошёл ей на пользу. У неё появились поклонники...

Катя вернулась из кухни. На подносе дымилась яичница. Она вкусно пахла, и Жуков поспешил подать тарелку, чтобы получить свою порцию.

   — Долго я жарила, — сокрушалась Катя. — Что-то барахлит наш примус. Наверное, засорилась головка. Потом, Саша, посмотришь её.

   — Хорошо, Катюша... — Василевский взглянул на Жукова. — Учения часто проводишь?

   — Частенько. Только недавно закончилось. Мы отрабатывали задачу управления штабами в условиях встречных внезапных действий противника. Раньше, как ты знаешь, мы тянули проводную связь, а сейчас перешли на радиоуправление, на систему коротких боевых распоряжений — «управление с седла», как говорят конники. Хлопотное это дело, но получается неплохо. Выигрыш в оперативности!.. — Выждав паузу, Жуков добавил: — А свою дивизию я сделаю передовой, ещё немного осталось. Знаешь, что мне сказал Ворошилов? Говорит, если моя дивизия станет передовой в округе, я получу награду и повышение по службе. Я, конечно, не карьерист, но свою дивизию сделаю лучшей, а там пусть нарком решает...

   — У тебя всё получится, — поддержал его Василевский.

   — Спасибо, Сашок, за добрые слова!

(И Жуков своего добился. В 1935 году его дивизия была награждена орденом Ленина за успехи в боевой подготовке. Орден Ленина получил и Жуков. По поручению ЦК партии и лично Сталина награду Жукову вручал перед строем дивизии маршал Будённый. — А.3.).

   — Ну что, выпьем по рюмашке? — предложил Василевский. Он налил себе и другу.

   — А Кате? — спросил Жуков. — Или она водку не жалует? Моя Александра Диевна понемногу употребляет.

   — Я пью только вино. — Катя залилась румянцем. — Но если чуток, могу и водки! Да, а солёные огурцы и сало будете?

   — Давай, синеглазка, и сало и огурцы, — улыбнулся гость. — Если честно, я весь день маковой росинки в рот не брал, так что голоден чертовски! — Лицо Георгия Константиновича посерьёзнело. — По тебе, дорогой Саша, я скучаю, хотя друзей у меня в Слуцке немало. Ты мне по душе — военное ремесло в твоих руках горит! Но я думаю, что мы с тобой ещё встретимся. А что едешь в округ — тебе на пользу. Клим Ворошилов хотя и карманный нарком обороны, но нашего брата жалует. Я уважаю его.

   — Что значит — карманный? — не понял Василевский.

   — Клим в кармане у товарища Сталина, — ехидно усмехнулся Жуков. — Что вождь скажет, то он и делает. Да, Ворошилов не теряется. Кто первым назвал Сталина создателем Красной Армии? Клим! Хотя, как ты знаешь, это далеко не так... Ленин и Троцкий — вот кто создал наши Вооружённые Силы.

Жуков хотел сказать ещё что-то, но из кухни вернулась Катя, и он умолк.

Жуков поднял рюмку:

   — Катя, если вы не возражаете, я произнесу тост?

   — Пожалуйста, мы с Сашей не против! — Глаза у неё заблестели.

   — Я пью за вас, Катя, и за Сашу, моего боевого друга, пью за новую семью! Хочу, чтобы вы жили в мире и согласии и чтобы у вас появились дети!

Хозяйка зарделась, щёки у неё стали пунцовыми, она смущённо опустила глаза.

   — Хороший тост, Георгий, спасибо за пожелание, — подал голос Василевский.

Все трое опорожнили рюмки. Жуков закусил солёным огурцом и снова налил:

   — Твой тост, Саша, говори!

Василевский встал, держа рюмку в руке:

   — За дружбу, Георгий, на долгие времена!

   — И за то, чтобы у вас, Георгий Константинович, и в семье и в службе не было чёрных дней! — добавила Катя.