Ставрос. Падение Константинополя (СИ)

И тут, первым из всех, опомнился Теокл.

Женщина могла ложиться с другой женщиной; могла сражаться, даже убить свое дитя – но то, что сделал Теокл, мог сделать только мужчина! Феодора не успела даже ахнуть, как воин сорвал у нее со спины живой сверток, который опять завопил. Схватив ребенка за ножки, Теокл свирепо крикнул:

- Сейчас сброшу это отродье в пропасть! Только попробуй кто-нибудь выстрелить!..

Он попятился вместе с конем; Феодора сидела на своей Тессе как мертвая. Она в первый миг рванулась на крик сына, но Леонид, тотчас же понявший намерение своего филэ, вцепился ей в плечо. Теокл, как и Леонид, был фессалиец*; но сейчас Феодора видела перед собою спартанца, решавшего над обрывом, на скале Тайгета*, участь негодного младенца – жить ему или умереть.

Над головами беглецов опять залаяли собаки; азиаты пошевельнулись, прозвучало разноголосье – но тут же люди опять замолчали. Они видели, что Теокл совсем не шутит; и Феодора чувствовала всем существом, что ему и в самом деле хотелось выполнить свою угрозу, предав сына предателя спартанской смерти…

Беглецы, не сговариваясь, тронули лошадей; никто из врагов не двинулся. Даже если и не все они понимали по-гречески, угроза Теокла не нуждалась в словесном подкреплении.

Когда луки опустились, воин бросил младенца матери, почти с отвращением; Лев опять раскричался.

- Только попробуйте кто спустить собак! – пригрозил фессалиец врагам напоследок. Он утер пот со лба.

Даже такой нечеловеческий поступок задержал бы погоню ненадолго; и все понимали это. Но тут случилось другое.

Горы вокруг точно вздохнули, потом послышался шорох… мелкий стук… Азиаты закричали, оборачиваясь на кручи, вздымавшиеся над самыми головами.

В горах никогда нельзя кричать – это знали все взрослые люди; но младенец Лев не знал. И когда он нарушил это правило, сдерживаться стало уже бесполезно.

Вокруг беглецов все начало осыпаться, крошиться; кони врагов заржали, оскальзываясь, и завизжали свирепые псы, такие же бессильные против гнева гор, как и их хозяева. Звуки их маленьких смертей тонули в нарастающем грохоте.

Беглецы стояли – они стояли безопаснее всех, - схватившись друг за друга и за своих лошадей; кто успел, спешился, а растерявшиеся женщины только зажмурились, оставшись в седлах. Грохот не прекращался, прерываясь только на несколько обманчивых мгновений, - обваливалось то там, то здесь, увлекая в бездну не одну человеческую жизнь. Но когда все стихло, оказалось, что никто из отряда не пострадал.

Все в пыли и каменном крошеве, беглецы смотрели друг на друга, не в силах вымолвить ни слова.

Филипп огляделся – вокруг и над ними ничего не шевелилось. Если даже кто из врагов и остался жив, они встанут не сейчас – и крепко подумают, прежде чем продолжать погоню! Только те, кому нечего терять, отважатся ехать дальше.

- Едемте, - нарушил молчание Теокл. – Нельзя терять время!

Феодора крепко прижала к себе ребенка, который наконец замолчал, как и земля под ними.

- Он нас всех спас! Мой маленький Лев – наш спаситель!..

Она подумала, сколько человек только что уничтожил ее младенец, не ведая о том, - и содрогнулась. Еще не сознавая себя, он воевал по-азиатски, не считаясь ни с какими законами и не считая убитых!

- Даже дитя видит, где лежит правда, - прошептала мать, заглушая голос совести: правда бывала очень жестока.

- Дитя видит, а мужчины забывают, - отозвался Теокл; человек, который мог сбросить в пропасть ее сына, сейчас мрачно и удовлетворенно улыбался.

- Едемте дальше! – поторопил всех Филипп, далекий от благоговения перед судьбой. – Быстрее, а то все будет зря!

К вечеру они и в самом деле спустились с гор, и смогли остановиться: женщины были едва живы от усталости, и все – слишком потрясены, чтобы радоваться.

И никто не знал, куда держать путь, - даже Филипп.

Они поели и тут же устроились спать; мужчины стерегли по очереди. Несмотря ни на что, терять бдительность было нельзя.

Когда беглецы проснулись и поскакали дальше, благоразумно решив расспросить о том, где они находятся, в ближайшем селении, - то, проехав по солнцу совсем немного, увидели, что к ним приближается вооруженный отряд.

Мужчины схватились за оружие. Но этих воинов оказалось лишь в полтора раза больше, чем их самих; и вид у них был такой, точно они сами заблудились и нуждались в помощи.

- Кто вы такие? – воскликнул Филипп, до конца остававшийся вождем.

- А кто вы? – ответил по-гречески предводитель встречного отряда, с удивлением разглядывая их, будто оценивая – сойдут ли они за тех, кого он ищет.

Он заметил женщин и детей и прибавил уже с надеждой, с воодушевлением:

- Нам нужна госпожа Феодора Нотарас и ее дети, похищенные из дома…

Феодора быстро выехала вперед, не слушая никаких предостережений, которые раздались вокруг.

- Это я! – воскликнула она. – Кто прислал вас?

- Госпожа Кассандра, - ответил предводитель. – Кассандра Катаволинос!

Тут этот суровый, исхудалый воин совсем по-детски потер глаза кулаками. Он снова взглянул на Феодору, будто никак не мог поверить себе, - детская улыбка раздвинула пухлый рот, потерявшийся в щетине.

- Это и в самом деле ты, госпожа? Никто уже не верил, что мы найдем тебя, и мы ехали назад!

Феодора засмеялась и заплакала сразу.

- Ну вот, вы и нашли меня, - сказала она.

Теокл отвязал ребенка от ее спины и подал ей, и московитка высоко подняла его, показывая людям Кассандры.

* Фессалия (Тессалия) - историческая область в средней части Греции, у побережья Эгейского моря.

* Горный хребет в Спарте, на юге полуострова Пелопоннес, где спартанцы предавали смерти младенцев, у которых находили недостатки сложения или здоровья.

========== Глава 90 ==========

“Страшна казнь, тобою выдуманная, человече! - сказал бог.

- Пусть будет все так, как ты сказал, но и ты сиди вечно там

на коне своем, и не будет тебе царствия небесного, покамест ты

будешь сидеть там на коне своем!”

Н.В.Гоголь, “Страшная месть”

Им пришлось долго искать дорогу, даже с людьми Кассандры: те и в самом деле почти заплутали. Посланные жены Дионисия признались московитке, что давно заехали в незнакомые земли, и не один только долг перед хозяйкой мешал им повернуть назад.

- Долговато тебя искали! – заметил предводитель, который все косо посматривал на ребенка: даже после того, как все словно бы успокоились, выслушав историю освобожденных пленников.

Впрочем, сказать худого слова Феодоре никто не посмел бы: ее воины, вместе с нею поборовшие смерть и жестокую вражью волю, встали бы за нее горой. Да было и не до раздоров: в спину им дышали враги. Только бы добраться до дома – единственная мысль, за которую цепляется тот, кто чудом бежал из плена!

- Мы отвезем тебя к твоему мужу, в дом Льва Аммония, где он сейчас вместе с Феофано, - говорили Феодоре ее спасители. – А потом дадим знать патрикию Дионисию Аммонию.

Феодора улыбалась и кивала, слишком усталая, чтобы говорить. Она думала – что скажет муж, увидев ее исхудалой, грязной, чужой, постаревшей на год - с сыном Валента Аммония на руках?

Но даже эти мысли не слишком ее тревожили: такое ли она видела!

“Неужели Фома совсем не искал меня? – неприязненно думала московитка, когда ее оставляли наедине с собой. – Неужели так и не смог расхрабриться? А может, я теперь буду ему мерзить, он будет избегать меня касаться – после того, как я принадлежала Валенту?”

Феодора улыбнулась. Очень может быть: Фома Нотарас брезглив… и слишком хорошо помнит в своем сердце, кто такая его жена. Что ж, ей не стыдно быть русской рабой, называться так, пожалуй, иной раз почетнее, чем знатной гречанкой! И она знает таких людей, которые умеют долго любить: достаточно храбрых и великодушных для этого.