Рославлев, или Русские в 1812 году

авославные: ну станет ли русской офицер петь эти басурманкие песни?

– Вестимо, не станет! – закричали крестьяне.

– Клянусь вам богом, ребята! – продолжал Рославлев, – я и мой товарищ – мы оба русские. Он гусарской ротмистр Зарецкой, а я гвардии поручик Рославлев.

– Рославлев! – повторил с необычайною живостию сержант. – А как звали вашего батюшку?

– Сергеем Дмитричем.

– Не припомните ли, сударь! где он изволил служить капитаном?

– Он служил капитаном при Суворове, в Фанагорийском полку.

– Ну, так и есть! – воскликнул с радостию сержант, вскочив со скамьи. – Ваше благородие! ведь батюшка ваш был моим командиром, и мы вместе с ним штурмовали Измаил.

– Слышите ль, братцы! – сказал семинарист.

– Слышим-ста! – отвечал Ерема, – да нам-то что до этого?

– Как что? – перервал сержант, – да разве сын моего командира может быть изменником? Ну, статочное это дело? Не правда ли, детушки?

Все крестьяне встали с своих мест, поглядывали друг на друга; один почесывал голову, другой пожимался; но никто не отвечал ни слова.

– Что это, братцы? – продолжал сержант, – неужели-то вы и мне, старику, верить не хотите?

– Верить-та мы тебе верим, – отвечал Ерема, – да ведь не все сыновья в отцов родятся, Пахомыч!

– Всяко бывает, конечно, – примолвил Терентий, – да ведь недаром же и пословица: недалеко яблочко от яблони падает. Ну, как вы думаете, православные?

– Как ты, Терентий Иваныч? – отвечали сотник и старики. – А по мне, вот как: уж если Кондратий Пахомыч за него порукою, так нам и баить нечего. Поклон его благородию, да милости просим в передний угол! Так ли, православные?

– Ну, коли так, так так! – повторили в один голос крестьяне. – Милости просим, батюшка!

– Ваня! – сказал Терентий, – сбегай ко мне да принеси-ка жбан браги, каравай хлеба и спроси у Андревны пирог с кашею: чай, его милость проголодаться изволил.

– Забеги и к моей старухе, – примолвил сотник, – да возьми у нее штоф Ерофеичу.

– Благодарю вас, добрые люди! – сказал Рославлев, – я хоть и не обедал, а мне что-то есть не хочется.

– Чу!.. – вскричал сотник, – что это?

– Французы! Французы! – загремели сотни голосов на улице. Все бросились опрометью из избы, и в одну минуту густая толпа окружила колокольню.

– Эй, Андрюша! где французы? – спросил сотник.

– Вон там, у дальней засеки, – отвечал мальчик.

– Много ли их?

– Много, Пахомыч! и конных и пеших видимо-невидимо.

– Ну, ребята! – сказал сержант, – смотрите, стоять грудью за нашу матушку святую Русь и веру православную.

– Стоять-то мы рады, – перервал сотник, – да слышишь, Кондратий Пахомыч, – их идет несметная сила?

– Так что ж?

– Не одолеешь, кормилец! много ли нас?

– Да и французов-то, верно, не больше, – сказал Рославлев, – они растянулись по дороге, так издали и кажется, что их много.

– Ох, батюшка! – подхватил Терентий, – хитры они, злодеи! не пошлют мало. Ведь они, басурманы, уж давным-давно до нас добираются.

– Ну, православные! – сказал Пахомыч, – говорите,