Призвание варяга (von Benckendorff) (СИ)

— Несомненно. Это я вам обещаю!

Тогда барон Гадолин развел лишь руками и сухо сказал:

— Раз сей господин сие обещает, я склонен верить в его намерения, пока он не докажет обратное…

В течение полутора суток Абосский Университет был полностью эвакуирован. Дело сие дошло до того, что шведский гарнизон сперва не препятствовал, а затем — при известиях о прорыве русских, помог нашим десантникам.

Наш десант уходил из города на перегруженных кораблях, на коих кроме ученых с их семьями, были и семьи шведских офицеров из Або. А кроме того, большинство тех, кто пожелал воевать с Россией в наших рядах.

Это не все. Через полсуток сии корабли были остановлены в Балтике русскими. Верней, — не были остановлены…

По приказу полковника Стурдза наши корабли сразу же открыли огонь на поражение русских и те, осознав неравенство сил, поспешили ретироваться. Так вот, — вся сия операция была спланирована и руководима фон Спренгтпортеном.

Когда ж его спросили, — зачем он так сделал, граф отвечал:

— А вы знаете, что сделали русские, когда вошли в сдавшийся Або?! Город поднял белые флаги, пытался вынести им ключи, но они сожгли, изнасиловали и разрушили почти что весь город! В Университете русская кавалерия разместила конюшни!

Впрочем, я не могу обвинять их за то, — во всех прочих захваченных городах они делали то же самое! Тут Або ничем не выделился среди прочих.

И в то же время, — сей город особенный. Это первый цивилизованный город на восточном брегу Ботнического залива… Коль угодно — очаг цивилизации в тех краях.

Теперь представьте себе, что лучших уроженцев тех мест перерезали бы, изнасиловали и замучили конные варвары…

Я почитал моим долгом спасти всех, кого только можно было спасти, пред лицом вторжения вандалов! Я исполнил мой Долг. Я все ж таки — по Крови Швед и имею некие обязательства пред Культурой моей собственной Родины!

Вы думаете его наказали за это?! Как бы не так. Война в Финляндии вдруг сложилась не так, как мнилось русским. Превосходство сил оккупантов и проистекшие из того зверства привели к неслыханному подъему финского Сопротивления.

Это тем более поразительно, ибо финны, вообще говоря, не слишком-то были привязаны к шведам, почитая тех своими мучителями и даже поработителями. Но поведение русских превзошло всякие рамки…

Надо сказать, что финны показали в этой войне, что они в сто крат злее славян и все польские "подвиги" померкли в сравнении с подвигами финского ополчения.

Да, русские смогли удержать "под собой" богатые города финского побережья. Но в глуши финских лесов их подстерегало…

Огромнейший корпус под командой князя Тучкова (того самого, кто погибнет под Утицей в Бородинском сражении) был окружен средь озер Суомуссалми и полностью уничтожен! Это при том, что русские трех-четырехкратное превосходство в живой силе и двухкратное — в огневой мощи! Это при том, что у русских была регулярная часть, а у финнов народное ополчение…

Мало того, — самым обидным для русских казалось то, что финны не дали им никакого сражения! Их неуловимые лыжники непрерывно кружились вокруг русских войск, постоянно "покусывая" несчастных выпадами из крутящейся вьюги и растаивая в зимних сумерках — стоило окруженным решиться на контратаку. Сие оправдалось — русский корпус был совершенно измотан и после месяца подобных боев внезапно капитулировал.

Поразительно, но финны не решились взять русских в плен. Война была, конечно, не кончена и "повстанцы" решили, что в случае лишнего кровопролития русские будут мстить. Поэтому у всех сдавшихся собрали оружие, вывели на тропу, ведущую к Гельсингфорсу, раздали всем сухие пайки на два дня, пнули в зад и велели убираться из местных лесов.

Как показала дальнейшая практика, это и было самым мудрым решением. Оскандаленный корпус, конечно же, распустили, а солдатами из него пополнили прочие части. И уже через месяц почти что вся русская армия дрожала при мысли о финской чащобе. В итоге, больше русские в лес не ходили, скопившись на побережье и тем самым — спасли людей. Не только своих, но и — наших.

Видите ли…

В ходе зимних боев с убитых "повстанцев" сняли много молитвенников немецкого, да — эстонского образцов. (Находили молитвенники и латышские, но — много меньше.) Все книги были печатаны на рижских фабриках, а вооружены "повстанцы" — нашими штуцерами.

Когда по этому поводу развернулся скандал, Государь предъявлял моей матушке "финские" лыжи, на коих были крепления с нашими клеймами, а сами лыжи (по мненью русских экспертов) производились промышленным способом.

По показаниям "почти что пленных" средь "повстанцев" почти что все оказались знакомыми, с коими пленные бывали на балах, да маневрах. Разумеется, "финны" делали вид, что не узнают своих русских товарищей, а те в итоге приняли эту игру.

Впрочем, иногда пленный офицер вполголоса просил "финского крестьянина" дать ему закурить, а тот незаметно передавал былому товарищу табак и бумагу. Иль двое сидели на одном пне и, не глядя даже в одну сторону, делились друг с другом воспоминаниями об общих знакомых…

Это была — неожиданная кампания.

Ларчик же открывался на изумление просто. Русские напали на Швецию по той банальной причине, по коей завязалась у них война с Персией. У персов была нефть, в Финляндии — фосфориты.

Что характерно, — сама Россия не могла потреблять ни нефть, ни удобренья из фосфора, но она хотела их — продавать. А именно — нам, в матушкину Ливонию.

Государь Александр был великим политиком и в вопросах очередной шведской войны очень надеялся на нашу помощь. Но, что в делах экономики он вел себя — сущим младенцем.

Да, мы много выиграли от того, что бакинская нефть была взята грубой силой. Но — где Баку, и где — финский фосфор?

Баку мы взяли на второй год войны и с первого дня стали качать каспийскую нефть. Нефть сия доставлялась тремя разными способами: по морю, по тракту Ростов — Баку и — чрез калмыцкие степи. Ежели мы теряли один путь, всегда можно было пользоваться другим. В самом Баку сразу же разместилась "Закавказская армия" и не болела ничья голова о том, где люди зимуют, иль — что они кушают.

Эксплуатация бакинских месторождений с первого дня была делом прибыльным и окупила не только эту войну, но и все военные действия на Кавказе — и с турками, и Чечней.

Другое дело — Финляндия. Фосфорные месторождения в этой стране залегают именно в самой глуши. В сердце карельских болот. Никаких дорог в тех лесах отродясь не было. "Фосфорную муку" добывали сами карелы и финны, и чуть ли не в рюкзаках везли по охотничьим тропам — на лыжах (тех самых лыжах — на кои мы обменивали у них фосфор!) на побережье.

В сих услових не возникло вопроса — на чьей в сей войне мы — стороне. Русская армия при всем желании не могла захватить сих лесов. Вспомним теперь, что война с Персией продолжалась семь лет и даже после ее окончания русская армия фактически не взяла Чечни! Чего можно было ждать от войны в столь же сложной Финляндии?

Это на первый взгляд финны покойней чеченов. А ежели чуть копнуть, еще неизвестно — кто из них злее. Суровые природные условия наших краев вырастили весьма упертый народ с коим — лучше дружить. Поэтому на Тайном Совете матушка и фон Спренгтпортен "продавили" идею о всемерной поддержке Финляндии в ее борьбе с русской агрессией.

В итоге сами же финны поставляли нам фосфор в обмен на штуцера и от этого мы только выиграли.

Большинство наших войск прошло через эту кампанию с "не той стороны", но за время сие накопило бесценный опыт войны на занятой врагом территории. Когда начались события 1812 года именно офицеры "Северной армии" возглавили "партизанские отряды" в тылу якобинцев.

Опыт финской войны показал, что гражданское население переходит к "народной войне" после "легкого стимула", — в виде карательных операций войск оккупантов. Но для этого — нужны части "повстанцев", кои вызвали б сии карательные операции!