С любовью, верой и отвагой

Свой охотничий нож Надежда, как амулет, повесила под рубашку. Она засыпала, сжав его в руке, и при каждой утренней молитве благодарила Господа Бога, что ещё одна её ночь в казачьем стане прошла спокойно и дорога к регулярной армии стала на целые сутки короче.

А с Дьяконовым увиделась она на пятый день похода. Он ехал мрачный, с перевязанной головой. Посмотрел на неё долгим взглядом, но не произнёс ни слова. Она была не одна, а с майором Балабиным. Степан Фёдорович, видя, что «камский найдёныш» — так назвали Надежду офицеры — ловок в седле и лошадь у него хорошая, произвёл дворянского сына Александра Васильевича в свои адъютанты, и она стала сопровождать командира повсюду, ездить с его поручениями.

Однако покоя ей не было до самого конца похода, пока полк в середине октября 1806 года не прибыл на Дон. Здесь казакам устроили трёхдневный смотр, а затем отпустили по домам отдыхать от трудов воинских. Взобравшись на высокий холм, Надежда наблюдала, как донцы разъезжаются в широкой степи по тропинкам и дорогам в разные стороны.

Уезжал и Дьяконов. Его вьючная лошадь шла с пустыми перемётными сумами. Трёхлетняя патрульная служба в Вятской губернии оказалась совсем не прибыльной для казаков. В бедных татарских и черемисских деревнях разжиться им было нечем. Добро, изъятое в разбойничьих шайках, прятавшихся по лесам, попадало в основном к командирам. Всего-то в прибыток взял урядник несколько монист с золотыми и серебряными монетками для жены да персидский ковёр в полторы сажени длиной.

Так, налегке, и завернул он к майорскому шатру, ещё издалека увидев Надежду. Она возвращалась пешком с охоты в степи. За плечами у неё висело лёгкое винтовальное ружьё, на ягдташе — добыча этого дня: два крупных вальдшнепа. Они остановились в трёх шагах друг от друга. Дьяконов снял картуз и поклонился:

— Каково дневали, Надежда Андреевна?

Она опустила руку на приклад ружья, хотя и незаряженного:

   — Что тебе надо, Филипп?

   — Попрощаться хотел. В станицу свою уезжаю. Когда-то теперь свидимся...

   — Никогда! — отрубила она.

   — Отчего же, сударыня? — Он посмотрел в сторону. — Вы теперь вроде как на казачьей службе, при майоре разъезжаете...

   — Сегодня — на казачьей, завтра — на другой. Вперёд не загадываю. Всё в руце Божьей.

   — Знамо дело. Правды не скажете.

   — Зачем она тебе?

   — Да как будто и незачем.

   — Ну и ступай себе с Богом.

   — Ладно, сударыня, не бойтесь. Никому про вас не скажу. В полку не болтал и далее молчать буду.

   — Что в полку не болтал — спасибо. О дальнейшем не думаю. Россия велика, авось никогда не встретимся.

   — Вижу, у вас все наперёд расписано... — Дьяконов стал надевать картуз. — Тогда прощевайте. Не поминайте лихом, коли чего не так было...

   — Прощай, казак донской!

Дьяконов поехал шагом по просёлочной дороге. Надежда смотрела ему вслед. У неё действительно было всё теперь расписано. Майор Балабин пригласил дворянского сына пожить у него в семье в станице Раздорской и ждать его нового назначения в другой казачий полк — а именно Атаманский, которое уже намечено генералом Платовым. Вместе с атаманцами, назначенными в состав армии в Пруссии, Надежда могла дойти до западной границы России.

Дьяконов ничего об этом не знал. Разные мысли бродили в его голове. Больше всего вспоминался город Сарапул, сад при доме городничего и его стройная кареглазая дочь. Ни о чём не жалел обер-офицерский сын, но, сняв картуз, возвёл очи к небу и зачем-то ещё перекрестился троекратно:

   — Ведьма она. Ей-богу, ведьма...

Часть вторая

РЯДОВОЙ СОКОЛОВ

1. «ВЕРБУНОК»

Надежда проснулась от перестука множества копыт по булыжной мостовой. Для неё это были волшебные звуки, и она, вскочив с постели, кинулась к окну. К корчме на рысях подходил отряд всадников человек в семьдесят.

Впереди ехали два трубача, за ними — офицер в голубовато-серой шинели с пелериной. Солдаты тоже были в шинелях со стоячими малиновыми воротниками и тёмно-синей выпушкой по краям, перепоясаны сине-малиновыми кушаками и в необычных головных уборах — тёмно-синих шапках с высоким четырёхугольным, повёрнутым одной гранью вперёд верхом. Никогда ещё Надежда не видела подобной форменной одежды.

Поравнявшись с корчмой, трубачи заиграли сигнал. Офицер подбоченился и скользнул взглядом по окнам домов. Отовсюду уже смотрели на них заспанные лица гродненских обывателей. Мужчины были озабочены, женщины улыбались. Офицер подкрутил чёрные усы и повернулся к своему отряду. По его команде солдаты взяли пики, висевшие у них за правым плечом, в руки. Сверкнули красные древки, заколыхались сине-малиновые флажки на них. Так в полной боевой готовности вступил в город Гродно 4 марта 1807 года эскадрон ротмистра Казимирского из Польского конного, или Конно-Польского, полка Российской армии.

Надежда закрыла окно и стала одеваться. Кажется, впервые за полтора месяца своей жизни в этом городе она видела воинскую часть, ей подходящую. Во-первых, это была кавалерия, во-вторых, судя по внешнему виду солдат, — лёгкая. Именно о службе в лёгкой коннице она всегда мечтала.

Атаманский полк прибыл в Гродненскую губернию в конце января, и майор Балабин познакомил её с офицерами Брянского мушкетёрского полка, стоявшего в Дружкополе. Добрейший Степан Фёдорович даже хотел составить ей протекцию для вступления в мушкетёры, так как был знаком с полковым командиром. Но Надежда в конце концов отказалась. Пехотная служба и жизнь пехотных офицеров, по её наблюдениям, были убийственно скучны.

В Гродно казаки пробыли всего два дня и ушли дальше. Их путь лежал в Восточную Пруссию. Надежда осталась в городе. Здесь с началом в 1806 году русско-прусско-французской кампании расположились армейские склады, госпитали, артиллерийские парки, запасные роты нескольких полков. Отсюда дороги вели на войну, ту самую, где Надежда хотела совершать подвиги и выслуживать офицерский чин. Но после кровопролитного сражения при Прейсиш-Эйлау в конце января 1807 года наступило затишье. Обе стороны собирались с силами для новых схваток.

Присматриваясь к тыловой армейской жизни, Надежда гуляла по Гродно. Это был не Сарапул с его тринадцатью улицами, а место старинное и по-своему знаменитое. В XIII веке здесь княжил Даниил Галицкий. В конце XIV века литовский князь Витовт сделал Гродно своей столицей. В веке здесь обосновалась польская шляхта и король Стефан Баторий ездил по улицам со своей пышной свитой. В середине века город заняли русские, а в начале XVIII столетия в ходе Северной войны Гродно переходил то к шведам, то к русским.

Надежда давно осмотрела местные достопримечательности: руины древнего замка, построенного литовцами; Панемон — место для увеселений жителей вёрстах в четырёх от Гродно, где был разбит красивый сад и возведён каменный дом с огромным танцевальным залом и оранжереей; берега величественного здесь Немана. Чтобы заплатить за комнату в корчме и место на конюшне для Алкида, ей уже пришлось достать из своей жилетки-кирасы три золотых червонца. А подходящего случая поступить на военную службу все не было и не было.

На другой день она столкнулась с солдатами в тёмно-синих четырёхугольных шапках в центре города. Теперь они гуляли пешком, веселились, пели песни под музыку еврейского оркестра и угощали всех желающих дармовой выпивкой, обещая им златые горы на службе русскому царю.