Тайны «Фрау Марии». Мнимый барон Рефицюль

– The God sent you for us! [11]

Маартен улыбнулся. Он пододвинулся к женщинам и стал вместе с ними рассматривать старинные документы аукциона.

– You are doing in a right way, ladies. What is else… at that time – the only Russian Empress has such big amount of money to spend for buying paintings. So, all the most expensive pictures definitely have been bought by her. You could look at the largest prices and be sure that all such paintings went to Russian Empress.

– That is brilliant idea, Maarten! I am highly appreciating your kind help! Unfortunately I am leaving Amsterdam today, but Kate shall stay and I hope that you guys will succeed with this matter.

– I’ll be glad to help, [12] – сказал Маартен.

– Катя! Это все не просто так. Нам очень сильно помогают… оттуда! – Анна указала пальцем вверх. – И конечно же русские женщины – это очень большая сила!.. Ты в первый раз в Амстердаме?

– Угу, – кивнула Катя.

– Ну вот – у тебя будет местный гид! Своди его в ресторан и заплати парню за помощь. Он студент. Кстати, обязательно возьми его координаты – нам пригодится свой человек в Амстердаме. А он, повторяю, не просто так здесь сегодня оказался, Катя. Вот увидишь!

– Все поняла, Анна Федоровна!

– А мне надо обязательно забежать в музей и сразу оттуда в аэропорт. Maarten! If you have nothing against it – we can offer you to be involved into this research and cover it, of course. [13]

– This is very interesting history matter for me. I shall be delight to participate in this research together with you. Even free of charge! [14]

– Do you have enough time today? [15] – спросила Катя.

– Absolutely! [16]

Анна вышла из архива, оставив там Катю и Маартена, и вскоре уже поднималась по ступенькам к главному входу Рейксмюсеум. Там в экскурсионном бюро оказался русскоязычный гид.

– Вы должны мне помочь! – обратилась к ней Томилина. – Мне нужно увидеть картины, которые были куплены на аукционе в тысяча семьсот семьдесят первом году, когда продавалась знаменитая коллекция Геррита Браамкампа. У вас в музее наверняка есть что-то из выставлявшихся там лотов!

– Поговорим с фрау Беатрис Штрууб.

Главная хранительница музея выслушала экскурсовода, улыбнулась и быстро повела женщин по залам.

– Here it is. This is the painting from Braamkamp’s collection. [17]

Это была картина, написанная художником Якобом ван Рейсдалем. Взглянув на нее, Анна вздрогнула. На полотне размером не более одного квадратного метра была изображена мельница. Ей показалось, именно та, в которой несколько часов назад они с Катей побывали.

Мельница выглядела таинственно и даже трагически на фоне темного неба, в лучах заходящего солнца, пробивавшихся через кучевые облака. Напротив нее виднелись две мачты стоящего у причала корабля, а чуть поодаль – еще одно парусное судно, отправляющееся в плавание.

Внизу справа на картине находились три фигуры. Впереди стояла девочка, за ней – две молодые женщины. Они были одеты в длинные светлые платья, их головы покрывали чепчики. Женщины напряженно вглядывались в парусный корабль, уходящий в море. Казалось, что они провожают его в роковой путь и что печаль, пронизывающая эту картину, – предчувствие того, что он никогда не вернется обратно. На террасе мельницы, где совсем недавно прохаживалась Анна Томилина, стоял еще один человек. И хотя людей на картине было очень нелегко рассмотреть, Анне почудилось, что она узнала его. Это был тот самый призрак из усадьбы, который серой тенью промелькнул в зеркале.

После нескольких секунд завороженного разглядывания картины Анна повернулась к фрау Штрууб и показала ей медальон с портретом Анны Белль.

– If I am not wrong, I’ve seen this face before… [18] – произнесла фрау Штрууб и повела женщин в запасники музея.

Они спустились в хранилище, где на огромных рамах были укреплены картины, которых никто из посетителей еще не видел. Фрау Штрууб выдвинула сначала одну раму в сторону, потом другую. Задумавшись, прошла вперед и наконец нашла то, что искала.

Портрет неизвестной девушки неизвестного художника

С картины, написанной маслом, на женщин смотрело лицо молодой девушки. Анна узнала ее. Конечно, на медальоне ей было всего лет десять, а здесь она уже выглядела вполне взрослой… но это была она!

Под портретом, созданным неизвестным художником, не было подписи.Анна Томилина с удовлетворением уходила из музея. Она в последний раз бросила взгляд на шедевр с мельницей и замерла на секунду. Конечно же ей это показалось – будто девушка, изображенная на холсте, повернулась в ее сторону и махнула рукой…

Глава третья

Нарисованное счастье,

Ладно выдуманный мир —

Как бездушное причастье,

Как поломанный сортир.

1

Картина художника Якоба ван Рейсдаля с изображением мельницы висела на стене в доме Геррита Браамкампа сразу над ведущей от входной двери лестницей с 1757 года, с момента покупки…

Геррит бросился вниз по ступенькам вслед за слугой и, как был, в домашнем халате и тапочках, выбежал на улицу. Там стоял только что прибывший тарантас, из которого вышли пассажиры.

– Jane! Mijn God! Jane! Anna Belle! Met de komst! [19] [20] – закричал Геррит прямо с порога.

Через секунду Джейн была уже в объятиях дядюшки.

Наобнимавшись, он схватил Анну Белль за талию и приподнял в воздух.

– God! Wat heb je veel! Kleindochter mijn! Ik ben zo blij dat u gekomen!.. Dank u, beste vriend, voor wat u tot hun Amsterdam! – переключился Браамкамп на Модеста Ивановича. – Zelfs niet denk dat vandaag is er iets aan verblijf elders. We zonsondergang feest! Jane! Ik geloof niet dat hun ogen!! [21] – Все последовали за радушным хозяином в дом и замерли, пораженные увиденным. Картины занимали все пространство стен, от пола до потолка. Они висели во всех без исключения тридцати двух комнатах особняка, но коллекция все равно не помещалась. Поэтому в гостиных, в библиотеке и даже в спальнях полотна лежали стопками прямо у стен, проложенные бумагой, или стояли в рамах.

В гостевой комнате, где разместили девочку, висели пейзажи, портреты и натюрморты. Анна Белль с любопытством рассматривала картины, в обществе которых ей предстояло провести годы. И ей казалось, что полотна тоже рассматривали ее – приветливо и дружелюбно.

Джейн отвели будуар покойной жены Геррита, скончавшейся больше десяти лет назад. Но вдовец ни дня не проводил, чтобы не вспомнить свою любимую супругу и мысленно, а то и вслух, не поговорить с ней по душам. Только Джейн могла удостоиться такой чести – остановиться в комнате незабвенной фрау Браамкамп…

В столовой за праздничным столом в этот раз собралось много народу. Геррит Браамкамп долгие годы жил в затворничестве после смерти жены. И наконец дом наполнился гостями. По природе своей будучи человеком общительным, Геррит страдал от одиночества и, если бы не всепоглощающая страсть к коллекционированию живописи, его жизнь была бы пустой, удручающей и беспроглядной.

Сейчас же, в кругу родственников, он был по-настоящему счастлив.

– Честно сказать, Джейн, я ждал вас намного позже. Как же вы так скоро добрались? Неужели согласились плыть морем по настоянию брата?

– Нет, мы проехали весь путь на тарантасе, дядюшка. Дорога нам показалась очень тяжелой, но мы смогли намного сократить путь.

– Как же вам это удалось? – полюбопытствовал Геррит.

– Так получилось… – уклончиво ответила Джейн, взглянув на дочь.

– Это просто замечательно! – обрадовался радушный хозяин, не обратив внимания на слова племянницы. – Мы не будем засиживаться за столом! Всем – отдыхать! Завтра я покажу вам мою коллекцию, а потом мы отправимся гулять по чудесному городу Амстердаму!

Анна Белль вошла в свою комнату. Напротив дверей висела картина Габриэля Метсю. Это был портрет молодой женщины с виолончелью в руках. Женщина смотрела куда-то вверх, задумавшись и прекратив играть на несколько секунд. Воспользовавшись этой паузой в музыке, маленькая собачка, нарисованная внизу слева, встав на задние лапы, что-то просила у хозяйки.