По воле твоей. Всеволод Большое Гнездо

— Ну что, славно поохотились, любезные бояре, — весело сказал великий князь. — Теперь прошу честь честью отобедать со мною и чашу вина испить.

— Слава князю! Слава! Уж мы-то выпьем за твое здоровье!

Все сошли с коней, перепоручив их слугам и дворовым людям, которых сразу вокруг оказалось множество. Уже стелились на траву белые льняные скатерти, расставлялась посуда — братины [14], серебряные кубки, блюда, бочата с соленьями. Для пира княжеского все было, как всегда, припасено в обозе заранее, и даже если бы не дал Бог добычи, нашлось бы чем закусить. Убитых буйволов грузили на телеги — везти на княжеский двор, готовить угощение для горожан по случаю удачной княжеской охоты. Сволокли двумя конями и Всеволодова быка. Для пира же были оставлены два теленка помоложе и помягче. В стороне копали ямы для березового жара, свежевали молодых бычков, вертелы были уже наготове. Вскоре потянуло дымком от костров; на широкой поляне хватило места всем — и князю с боярами, и дружине. И вот наконец чаши и кубки наполнены. Не для таких ли мгновений живет человек?

Вся честная братия исправно выпила за здоровье князя, потом княгини, потом за охоту, а потом начался обычный русский пир — отрада телу и веселие душе.

Всеволод старался отпивать из своего кубка поменьше, но и от того, что выпил, ему стало на редкость хорошо. Вино было похоже на греческое — темно-красное, как кровь, — но отдавало медом и душистыми травами. Что за искусник его готовил? Захотелось есть, и Всеволод стал жадно утолять первый голод, отломив бок копченого гуся, блестевшего коричневым жиром. Все сидевшие рядом с князем казались ему необыкновенно добрыми и милыми сердцу. Так, наверное, оно и было. Оказалось, что интересно слушать, как толстый Мирон Дедилец хвастается своей кухаркой: уж такая она у него мастерица, всякий обед будто праздник. Особенно кстати кухаркино умение во время поста, когда животную пищу есть нельзя: такие пироги с грибами да каши готовит, что и мяса не захочешь. И солить-квасить всякий овощ тоже ловка.

— Что за травы туда кладет, не знаю. А поверишь ли, княже, — Дедилец пьяными, но честными глазами глядел на Всеволода, — веришь ли — до самого лета что груздок, что огурчик долеживают, да как живые, прямо с грядки, а уж на зубах хрустят! — Тут он спохватился, чтобы не подумали, будто он хает стоящие на столе соленья из княжеских погребов. А поскольку так оно и выходило, то Мирон, стремясь загладить оплошность, продолжил: — Як тому говорю, княже, что, может, возьмешь ее у меня, бабу-то? Уж так для тебя, свет наш, постарается! Доволен будешь! — закончил Мирон с заметно огорченным выражением широкого своего лица.

Все, сидевшие рядом и слышавшие, посмеивались. Не смог удержать улыбку и Всеволод:

— Благодарствую, боярин. Да только как же я тебя стану обездоливать? Я лучше к тебе обедать напрошусь. Примешь?

Дедилец, переводя дыхание, только руками развел:

— Батюшка государь, отец родимый! Да мы для тебя!..

И вскочил на ноги с поднятым кубком:

— Слава князю нашему!

— Слава! Слава! — загремело над всей поляной. Все поднимались, пили и переворачивали кубки, показывая государю, что пьют за него до дна.

Всеволод с улыбкой глядел на них. Ему казалось, что все искренне радуются тому, что он их князь и властелин. Радость в душе Всеволода ничто не омрачало, а следовало все-таки поглядывать на подданных со вниманием. Зорок должен быть глаз государя.

Тут стали снимать с вертелов зажаренных телят под одобрительные крики всей захмелевшей братии. Всеволоду отделили лучший кусок, но поднести были обязаны в последнюю очередь, а пока он по долгу хозяина наблюдал за тем, как повара разделывают туши и раскладывают перед гостями багрово-коричневые, истекающие соком куски говядины. Но никто пока не ел, ожидая, когда поставят последнее блюдо перед князем. Затем, как водится, снова возгласили здравицу князю, княгине, славному городу Владимиру, опять переворачивали пустые чаши.

Потом мало-помалу пир вновь покатился по наезженной дороге. Звон кубков, звяканье ножей, разговоры. Вот уж Юрята махнул кому-то призывно рукой, и возле пирующих выстроились в ряд песельники с гуслями, рожками и бубнами. Спросили, что хочет великий князь вначале послушать. Всеволод велел петь про богатыря Олешу и Тугарина Змеевича. Песельники грянули в бубны, старший певец завел протяжно. Разговоры, шум, звяк — все смолкло, теперь вся братия слушала песню про то, как повадился Тугарин-змей русских девушек в полон таскать, детишек сиротить да разорять землю русскую. Погрустнели. Кое-кто закусил бороду, иной комкал шапку, вытирая слезы. Большой, грузный Мирон Дедилец весь обмяк, плакал, мотал головою, подпевал: ах же ты, змея, змея поганая… Когда богатырь Олеша вконец осерчал и уже вознамерился срубить змею все его головы, заслушавшегося Всеволода тронули сзади за плечо.

Он обернулся. Подручник Юрята, трезвый, как монах, наклонился к его уху:

— Гонец прибыл, государь, из города. Недобрые вести привез. Князь Мстислав с рязанским князем Глебом опять войной на тебя пошли.

Может, он нарочно сказал «на тебя», а не «на нас», а может, и нечаянно, только слова его сразу сказали нужное воздействие. Всеволод почувствовал, что трезвеет.

— Велишь его сюда вести, гонца-то, или потихоньку в сторону отойдем, чтобы не переполошить никого до времени? — спросил Юрята.

— Пойдем.

— Давай-ка, государь, обопрись на руку.

Всеволод, опираясь на твердую, как полено, руку Юряты, поднялся, досадуя про себя на ослабевшие от выпитого вина ноги. Бояре, сидевшие рядом, зашумели, думая, что застолье кончается, раз князь уходит, а им не хотелось…

— Сейчас, сейчас вернемся, — успокоил их Юрята. — Князю отойти нужно.

Недалеко за деревьями стоял конь и рядом с ним — незнакомый Всеволоду отрок с испуганным лицом. Юрята уважительно встал на полшага от князя, чтобы не поддерживать его. Всеволод и сам теперь стоял на ногах твердо. Молодой отрок сорвал шапку и повалился ему в ноги, видимо не решаясь сказать то, что должен. Ткнувшись лбом в траву, он замер на некоторое время, потом осторожно поднял голову и поглядел на своего государя.

— Говори, — жестко повелел ему великий князь.

Глава 5

Добрыня открыл глаза и сразу подумал: вот сейчас мамка войдет, велит вставать к завтраку. Так вдруг стало радостно, будто мамка и впрямь была здесь, в сенцах. Тут же вспомнилось, что мамки нет, и тятьки тоже. Обняв подушку, Добрыня заплакал, спросонья плакалось легко.

Сквозь затянутое бычьим пузырем окошко пробивался хмурый утренний свет. Дедушки в избе не было. Поплакав вдоволь, Добрыня вспомнил, что дедушка Аким еще вчера собирался пойти к брату Никифору по делам: хотел купить воз сена для коровы да сторговать сколько-нибудь овса для коня Найдена. В монастырском хозяйстве сено и овес были дешевле, чем в Боголюбове на торгу у купцов. Дедушка Аким обещал вернуться к обеду, чтобы им с Добрыней засветло успеть разгрузить воз и затащить сено в стайку. Небольшие трехрогие вилы, как раз по руке мальчику, стояли в сенях, прислоненные к стене, рядом со взрослыми, дедушкиными. И вообще дел было много: расчистить во дворе недавно выпавший снег, съездить с санками к колодцу — привезти бадью дымящейся морозной воды, днем подтопить печь — вон и дрова уже положены рядом, дать корове навильник сена. Это, пожалуй, для Добрыни самая трудная задача: к корове он относится с опаской — того и гляди, боднет. Дедушка говорил, что она старая, а ребятишек к себе не подпускает из-за обиды какой-то, которую ей причинили такие, как он, сорванцы.

На лавке возле окошка стояли две большие крынки с молоком — значит, Ракулица приходила, подоила корову, а Добрыню пожалела будить. Она добрая, помогает им с дедушкой по хозяйству. Всегда приласкает, приголубит, да только мамку, конечно, не заменит она.

Почувствовав, что опять подступают к глазам слезы, Добрыня вылез из-под одеяла, спрыгнул на пол. Босые ноги обожгло холодом, отчего сразу стало веселее на душе, исчезли последние остатки утреннего сна. На теплой приступке стояли валенки, и Добрыня схватил их, предвкушая, как сладко сейчас станет в этих валенках замерзшим ногам. Накинул кожушок и выскочил во двор. Остановился на крыльце, зажмурился, пока глаза не привыкли к ослепительной снежной белизне.