Крушение надежд

Позиции Мао Цзэдуна в конце концов пошатнулись, он ушел с поста председателя правительства, оставшись только главой партии. Китайцы народ всегда был богат умными и талантливыми людьми, и при всем вбитом в них рабском послушании у некоторых руководителей и образованных людей начали появляться мысли о необходимости реформы экономики. Но Мао упорно считал, что отступление от принципов «Большого скачка» зашло слишком далеко, и валил вину за провал на внутреннюю оппозицию и внешних врагов. В числе внешних врагов он считал «ревизионистскую Россию». В ходе «культурной революции» он хотел уничтожить любую оппозицию и укрепить свою диктатуру. Настоящей причиной его затеи была всего лишь попытка спасти себя [118].

По всему Китаю были развешаны плакаты антиимпериалистической и антисоветской пропаганды: «Люди всего мира, объединяйтесь для свержения американского империализма! Долой советский ревизионизм! Долой реакционеров всех стран!» Любой человек, от обычного крестьянина до высшего партийного работника, мог попасть под расплывчатые определения классовых врагов пролетариата.

В результате идея Мао привела к настоящей войне всех против всех. Власть, отданная в руки масс, превратилась в элементарное безвластие, ее захватили те, кто был попросту сильнее — группы молодых бунтарей, миллионы хунвейбинов — «красной гвардии», «красной охраны». Для насильственного осуществления диктатуры пролетариата Мао позволил им действовать фактически безнаказанно. Эти отряды молодежи были похожи на «Гитлерюгенд», организованный Гитлером в 1920-е годы. Хунвэйбинские организации были автономны и действовали в соответствии с собственным пониманием марксизма, стараясь следовать общим указаниям Мао. Они проводили массовые погромы «облеченных властью и идущих по капиталистическому пути», «черных ревизионистов», «противников председателя Мао Цзэдуна», профессоров и других представителей интеллектуальных профессий; уничтожали культурные ценности, чтобы «сокрушить пережитки прошлого».

В СССР передавали по радио и писали в газетах о зверствах «культурной революции». Владимир Высоцкий написал песню, ставшую популярной:

Песня стала известна своим скабрезным припевом:

Культурная и научная деятельность в Китае была практически парализована, закрыты книжные магазин, зато огромными тиражами издавался «Цитатник» Мао Цзэдуна. Он выпускался с обложкой из твердой пластмассы красного цвета, на которой не оставалось следов крови. Этими цитатниками были убиты многие видные деятели партии, когда из них «выбивали буржуазный яд». Почти вся городская интеллигенция была переселена в сельские районы Китая. От десяти до двадцати миллионов человек с высшим образованием насильственно депортированы в деревни и отдаленные горные районы под лозунгом «Деревня окружает города». Людям не разрешали ничего брать с собой, отправляли в пустынные местности с голыми руками. Судьба большинства из них осталась неизвестна [119].

Полковник доктор Ли должен был вскоре лететь в Москву на защиту докторской диссертации. Перед отъездом выпал свободный день, и он поехал к Великой Китайской стене, которую раньше не видел. Культурный человек, патриот, он знал и любил историю своей страны. Увидеть Стену было его давней мечтой.

Туристов в те годы почти не было, и Ли, в военной форме, одиноко ходил по широкому проходу. Стена была в запустении, многие кирпичи вывалились, дыры заросли лопухами. Несмотря на это, древнее сооружение поражало воображение своей грандиозностью. Строительство Стены началось в эпоху императора Цинь Шихуанди с 475 до 221 года до нашей эры, ее длина составляла 8852 километра. Стена служила крайней северной линией границы китайской цивилизации и способствовала консолидации единой империи, составленной из завоеванных царств. Участки Великой стены, которые сохранились, были обновлены в эпоху династии Мин в 1368–1644 годах. Ли старался представить себе, как она выглядела, когда была новой.

В это время он увидел, как подъехали два грузовика, из кузовов выскочили около полусотни молодых парней и девушек с кирками и молотами, по виду хунвейбинов. Они с криком принялись разрушать выступы стены.

Ли остолбенел, он не мог поверить своим глазам, подошел к одному, который казался старшим:

— Что вы делаете? Это же Великая стена, исторический памятник!

— Мы рушим все старое. Это всего лишь феодальный памятник [120].

— Кто вас прислал, кто велел вам делать это?

— Нам никто не указывает, мы сами решаем.

— Не смейте этого делать!

— А ты кто такой?

— Я полковник, армейский хирург.

— Ага, значит ты интеллигент и ты — за старое.

Подошли несколько хунвейбинов и с криком стали оттеснять Ли к краю Стены. Они хватали его за руки, некоторые пытались пинать ногами, он отступал и мог свалиться вниз.

— Мы тебя проучим, паршивый интеллигент, враг культурной революции!

Уже на самом краю стены Ли выхватил пистолет из кобуры, поднял кверху:

— Сейчас же убирайтесь или я всех вас перестреляю!

Оружия они испугались, попятились. Он наступал на них:

— Все по машинам и убирайтесь, иначе буду стрелять. Залезая обратно в кузова, они злобно кричали ему:

— Ну, погоди, мы тебя еще найдем и разоблачим!

На следующий день доктор Ли сидел в самолете на Москву. Все летевшие в СССР считались классовыми врагами и всех проверяли. В самолет с криком ворвались хунвейбины, стали раскрывать чемоданы пассажиров и проверять содержимое. У Ли нашли рукопись диссертации:

— Что это такое?

— Моя диссертация.

— На каком языке она написана?

— На русском.

— Значит, ты собирался лететь в Россию, чтобы везти туда секреты своей страны?

— В диссертации нет секретов, это моя научная работа по хирургии.