Крушение надежд

В зале Академии позади членов ученого совета уселись однокурсники Ли — Рупик Лузаник, Фернанда Гомез, Борис Ламперт, Аня Альтман, Римма Азарова и Лиля Берг. Приехал из Грузии Тариэль Челидзе, солидный, с депутатским значком на пиджаке. Друзья окружили его, расспрашивали:

— Ты теперь важная персона. Кем работаешь?

Он смеялся:

— Генацвале, никакая я не персона, я просто депутат, слуга своего народа. Работаю простым врачом в Гаграх, а как депутат помогаю людям: кому устрою квартиру, кому устрою ребенка в детский сад, кому пенсию.

Римма, поддевая его, задорно:

— А как насчет дружбы абхазцев с грузинами?

— Дружба наша все крепнет, и я стараюсь этому помочь. Грузины и абхазцы живут дружно, как всегда.

Пришел Виктор Косовский, тоже военный врач, майор. Заметив его, Римма толкнула Лилю локтем:

— Виктор здесь. Он уже спрашивал про тебя, знает, что ты вернулась из Албании одна.

Виктор подошел, улыбнулся, протянул руку:

— Лилька, очень рад тебя видеть.

Лиля нахмурилась, вспомнив эпизод той единственной далекой ночи, после которой он женился на другой, ответила натянутой улыбкой. Виктор сел невдалеке, и она чувствовала на себе его частые взгляды.

Ли, затянутый в новую военную форму, прямой, стройный, начал свое выступление стандартным славословием: «Великий председатель Китайской Народной Республики товарищ Мао Цзэдун учит нас: учиться, учиться и учиться, по заветам Ленина…»

После политической преамбулы он за положенные двадцать минут четко доложил суть своей работы на прекрасном русском языке, пояснял вывешенные на стене статистические таблицы и рисунки операций. Ли сам делал таблицы и рисунки, сотни раз вызубривал и повторял текст, чтобы говорить внятно и правильно, без ошибок. В этом ему помогал Виктор Косовский, с которым они дружили с институтских лет.

Оппонентами доктора Ли были профессора Жухоницкий и Дубров. Жухоницкий восторженно отзывался о нем и о его диссертации:

— Я помню нашего диссертанта, когда он был еще на студенческой скамье. Это был самый способный студент на курсе, он подавал большие надежды. Мы всегда поражались его работоспособности и памяти. Теперь он представил диссертацию, которая по материалу и изложению может считаться классической работой. В достижениях доктора Ли виден его огромный талант. Диссертант заслуживает искомой степени кандидата медицинских наук. Я предсказываю доктору Ли большое будущее в хирургии.

Ученый совет единогласно присудил Ли степень кандидата медицинских наук, все радостно аплодировали, кинулись его поздравлять. Ли улыбался, благодарил:

— Спасиба, спасиба…

Правильно произносить «спасибо» он так и не научился. Ли не знал традиций — защита диссертации должна была заканчиваться банкетом. Ребята сами пригласили его в ресторан «Пекин», собрав деньги вскладчину. Тамадой был Тариэль:

— Дорогой наш друг Ли, ты теперь кандидат медицинских наук! Я поднимаю первый бокал за твой успех, за нашу дружбу, за дружбу великого китайского народа с великим русским народом, за мир и дружбу во всем мире!

Ли улыбался, кланялся:

— Я тоже хочу сказать тост: за товарища Мао Цзэдуна, великого кормчего Китая!

Все незаметно переглянулись, но пришлось встать и чокаться. Ли поднимал бокал, но вина не пил — китайским коммунистам это не полагалось.

Заиграл оркестр, Виктор подошел к Лиле:

— Могу я пригласить тебя?

Лиле не хотелось с ним танцевать, но неудобно было демонстрировать свои чувства перед друзьями. Она растерянно глянула на Римму, та подмигнула ей: иди, и Лиля не спеша встала, положила руку ему на погон. Виктор мягко обнял ее за талию. Ощущение его руки напомнило ей, как они в первый раз целовались.

Виктор твердо и плавно вел ее в круге танцующих:

— Как ты живешь?

— Тебя это интересует?

— Иначе я бы не спрашивал. — Добавил после паузы: — Ты меня очень интересуешь.

— С каких это пор?

— С тех пор, как я совершил ошибку.

Он не сказал какую, но она и так знала: ошибкой был отказ от нее. Лиле стало еще обидней:

— Не будем говорить об этом. И вообще, я больше не хочу танцевать.

Никто не следил за ними, никто не понимал, что происходит, кроме Риммы.

После защиты доктор Ли уехал в Китай, и в советских хирургических журналах вскоре стали появляться его научные статьи с описанием новых методов лечения. Он одним из первых в мире изобрел искусственные металлические суставы локтя, плеча и запястья, получил на них патенты в нескольких странах и опубликовал результаты своих операций.

Виктор Косовский помогал ему, редактируя статьи. Он продолжал искать встреч с Лилей, приходил к ней на работу, ждал у выхода и увязывался провожать до трамвая. Разговоры не клеились, и чтобы хоть как-то ее заинтересовать, он приносил журналы со статьями Ли, говорил:

— До чего он талантливый парень. Помнишь, как мы увидели его в первый день на занятиях? Такой был неказистый, зачумленный китайчонок. Мы все ему помогали. А теперь! Мы еще будем гордиться, что учились вместе с ним.

Лиля была недовольна визитами Виктора, смотрела в сторону, отвечала холодно, но Ли она вспоминала с улыбкой.

Ли опять появился в Москве и пришел в Боткинскую больницу. Его окружили старые друзья:

— Дорогой Ли, ты уже полковник?

— Да, партия под руководством товарища Мао Цзэдуна доверила мне большой пост, я теперь заместитель главного хирурга Китайской армии.

— А что это за орден у тебя на груди с портретом Мао?

— Это особо почетная награда «Да здравствует председатель Мао!».

— Поздравляем тебя! Ты скоро станешь генералом. А что ты делаешь в Москве?

— Я привез материалы для докторской диссертации и советовался с профессором Жухоницким. Мы договорились, что на следующий год я подам диссертацию к защите.

Рупик Лузаник восхищался его способностями:

— Ли, ты будешь первым доктором наук на нашем курсе.

Ли скромно улыбнулся:

— Нет, первым будешь все-таки ты сам.

Шел 1965 год, в Китае начиналось новое массовое движение «культурная революция»…

По указанию Мао Цзэдуна пленум ЦК партии принял «Решение о Великой пролетарской культурной революции»: «В противовес буржуазии пролетариат на любой ее вызов в области идеологии должен отвечать сокрушительным ударом и с помощью пролетарской новой идеологии, новой культуры, новых нравов и новых обычаев изменять духовный облик всего общества. Ныне мы ставим себе целью разгромить тех облеченных властью, которые идут по капиталистическому пути, раскритиковать реакционных буржуазных „авторитетов“ в науке, раскритиковать идеологию буржуазии и всех других эксплуататорских классов, преобразовать просвещение, преобразовать литературу и искусство, преобразовать все области надстройки, не соответствующие экономическому базису социализма, с тем чтобы способствовать укреплению и развитию социалистического строя».

С 1958 года Мао затеял новую попытку, «Большой скачок» — индустриализацию страны в кратчайший срок, — и выдвинул план в течение пятнадцати лет построить в Китае коммунизм. Для этого Мао проводил идею ускорения выплавки металла. Он обосновывал политику «Большого скачка» при помощи марксистской теории производительных сил («количество переходит в качество»), а экономический рост он собирался ускорить путем коллективизации производства. Вместо строительства доменных печей Мао приказал в каждой деревне сооружать небольшие глиняные печи и в них выплавлять чугун из руды. Его ставка была на количество выплавки, без учета качества. На самом деле «Большой скачок» был примитивной подменой профессионализма вынужденным энтузиазмом.

Миллионы крестьян были лишены привычной работы на полях. Строить печи они не умели, как выплавлять качественный металл — не знали, а поля опять опустели. Через два года это обернулись катастрофой, привело к всеобщему голоду, от которого умерло от двадцати до сорока миллионов человек, и сделало «Большой скачок» крупнейшей социальной катастрофой XX века. Алеша написал: