Жезл маршала. Василевский

   — Владимир Александрович, твоя авиация работает что надо, но я на тебя зол, — сказал Василевский.

   — Не понял вас, товарищ маршал? — Генерал посерьёзнел.

   — В бою под Березовкой погиб командир 4-го гвардейского Сталинградского механизированного корпуса генерал Танасчишин. Я его знал и высоко ценил. — Маршал сделал паузу. — Неужто твои самолёты плохо прикрывали танки корпуса?

Но Судец уже знал, что танк комкора наскочил на вражескую мину.

   — Самолёты выручить генерала Танасчишина никак не могли, — развёл руками генерал. — Я тоже его знал, замечательный, душевный был человек. Пусть земля будет ему пухом.

   — Садись к столу, Владимир Александрович, и покажи на карте, что в Одессе сейчас бомбят твои люди, — улыбнулся Василевский. — Я бы хотел, чтобы авиация крепко ударила по морскому порту, там скопились десятки вражеских кораблей. Надо сделать так, чтобы ни один корабль не вышел из порта.

   — За мной, товарищ маршал, дело не станет, — заверил Судец.

Наконец вот она, Одесса! Василевский в бинокль хорошо видел её улицы, дома, окутанные дымом. Первыми в северные кварталы города ворвались войска 5-й Ударной армии генерала Цветаева. Это случилось 9 апреля. С противоположной стороны в город ринулись казаки генерала Плиева.

Маршалы Василевский и Малиновский подъехали к штабу армии. Их встретил генерал Цветаев. Он ещё не успел переодеться, на нём была камуфляжная форма.

   — Ну что, Вячеслав Дмитриевич, можно уже купаться на одесском пляже? — пошутил Александр Михайлович, поздравив генерала с победой.

   — Купаться в море ещё холодновато, но немцы с испугу прыгали в воду с причала, — улыбнулся командарм.

   — Хорошо поработали твои люди, Вячеслав Дмитриевич! — похвалил генерала командующий фронтом. — Молодцы! Не будем жалеть орденов и медалей, наградим всех, кто отличился в боях. — Малиновский хитровато сощурил глаза, глядя на представителя Ставки. — Александр Михайлович, вы можете и меня поздравить с успехом!

   — Разумеется, Родион Яковлевич, твой фронт, и успехи тоже твои, — подтвердил Василевский.

Но Малиновский возразил:

   — Я не в смысле действий фронта, товарищ маршал! Я родился и вырос в Одессе, это — моя родина!

   — Ах вот оно что, не знал я, не знал, дорогой Родион Яковлевич. — Василевский подошёл к Малиновскому и обнял его. — Значит, одессит? Теперь я понимаю, почему ты, как тот рысак, рвался к Одессе!

Во двор въехал «Виллис», и из него вышел генерал Плиев — худощавый, стройный, со щёточкой чёрных усиков. Быстрым шагом он вошёл в штаб и, увидев у стола Малиновского, доложил о своём прибытии. Голос у генерала был звонкий, как у юноши. Командующий фронтом поздоровался с ним за руку, похвалил за умелые боевые действия казаков, задал ему два-три вопроса, потом кивнул в сторону представителя Ставки, который оживлённо беседовал с генералом Судецом.

   — Вот он, маршал, желал вас повидать!

Генерал смутился, но, увидев улыбку на лице Василевского, вытянулся перед ним по струнке.

   — Товарищ Маршал Советского Союза... — начал было он, но тот прервал его:

   — Герой, а такой щупленький, а? Радиограмму мою получил?

   — Так точно! Меня казаки стали поздравлять, но я-то ещё не Герой Советского Союза...

   — Будешь героем, Исса Александрович. Сегодня о вас доложу товарищу Сталину, думаю, он поддержит нашу просьбу с командующим фронтом. Садись к столу и расскажи, как сражаются твои казаки-кубанцы. — Маршал окликнул командующего: Родион Яковлевич, дождь ночью прошёл, видно, наш гость озяб, распорядись, пожалуйста, насчёт «наркомовской». Надо же выпить за успехи нашего лихого кавалериста. А правда, Исса Александрович, что вас казаки нарекли «красным бароном»?

   — Факт, нарекли, — улыбнулся Плиев. — Я не сержусь. Хоть я и барон, но красный!..

С утра 10 апреля день выдался без дождя, тёплый и солнечный. Тысячи одесситов вышли на улицы города, радуясь изгнанию немецко-фашистских захватчиков. Девушки с букетами цветов обнимали наших бойцов, благодарили за спасение. Василевский радовался вместе с ними.

   — Товарищ маршал, вас к аппарату ВЧ! — доложил связист.

Василевский давно ждал этого звонка и, когда услышал голос Верховного, доложил ему о деталях освобождения Одессы. Сталин поздравил его с успехом, а потом спросил:

   — Что думаете делать дальше?

Василевский сказал, что завтра с утра вместе с Малиновским он обсудит подготовку фронта к операции по выходу войск к государственной границе по рекам Прут и Дунай.

   — Полагаю, что Малиновскому надо нанести главный удар правофланговыми армиями в общем направлении от Тирасполя на Кагул.

Сталин согласился с ним, потом заговорил о 4-м Украинском фронте, который два дня назад, 8 апреля, начал Крымскую операцию.

   — Немедленно вылетайте туда, я беспокоюсь, как бы у Толбухина не случилось осечки. Командующий он молодой, а враг там ещё силён и опасен.

   — Вылетаю утром, разберусь на месте в обстановке и доложу вам, — ответил Александр Михайлович.

   — Хочу сообщить вам приятную новость, — вновь заговорил Сталин. — Вы награждены орденом «Победа».

У Василевского перехватило дыхание. А Верховный продолжал:

   — Вы награждены не только за освобождение Донбасса и Украины, но и за предстоящее освобождение Крыма, куда вы завтра летите. Прошу вас также не забывать и о 3-м Украинском фронте. Генерал армии Малиновский человек надёжный, но контроль не помешает. Ещё раз от души поздравляю вас с награждением орденом «Победа»!

   — Спасибо, Иосиф Виссарионович, я очень волнуюсь, спасибо...

(Позже, когда в Кремле М. И. Калинин вручил Василевскому орден «Победа», на нём Александр Михайлович увидел № 2; № 1 получил маршал Жуков).

После опубликования в печати указа Василевского поздравили соратники и друзья. Особенно его тронула телеграмма маршала Шапошникова. Борис Михайлович тяжело болел, но нашёл в себе силы поздравить своего талантливого ученика. Александр Михайлович с КП фронта послал ему ответную телеграмму, в которой были такие слова: «Моё исключительно высокое награждение является в значительной мере результатом долголетней работы под Вашим непосредственным руководством».

На рассвете, когда из-за горизонта выкатилось багряное солнце и его лучи окрасили в цвет бронзы дома и шпили башен, Василевский, полный энергии и сил, улетал на 4-й Украинский фронт. Генерал армии Малиновский стоял у «Виллиса» задумчивый. За то время, что в штабе был Василевский, он привык к нему, понимал его с полуслова, и когда Александр Михайлович требовал что-либо, это не было обидным: наоборот, Родион Яковлевич всё делал быстро, и это приносило желаемый результат. «Его мне будет не хватать», — грустно подумал командующий фронтом. Кажется, Василевский догадался, о чём размышлял Малиновский, потому что сказал:

   — У тебя, Родион Яковлевич, всё хорошо, и упрекать тебя не за что. Вот только фланги... Ты часто забываешь о них, а их надо постоянно укреплять... Да, а наградной лист на генерала Плиева заполнил?

   — Конечно, — усмехнулся Малиновский. — Я уже подписал его. Но дадут ли Плиеву Героя? В Наркомате обороны есть завистливые чиновники, что для них моя подпись? — Он протянул документ маршалу. Василевский взял ручку и рядом с фамилией командующего фронтом поставил свою подпись.

   — Считай, что генерал Плиев уже Герой — Сталин мне не откажет! Отправь документ спецпочтой.

   — Ну, теперь, полагаю, всё получится! — улыбнулся Родион Яковлевич. — Вам доброго пути, товарищ маршал!

(Генералу Плиеву 16 апреля 1944 года было присвоено звание Героя Советского Союза, на пятый день после отъезда маршала Василевского в Крым; вторично по предложению Василевского он получил это звание 8 сентября 1945 года; символично, что маршал Малиновский в этот же день, 8 сентября, стал Героем Советского Союза, а маршал Василевский — дважды Героем Советского Союза. — А.3.).