Лашарела. Долгая ночь

осаждали его мастерскую. Каждый хотел обзавестись по¬

дарком, достойным царицы Русудан.

Мастер работал не разгибая спины, не выходя за порог

своего дома. Что делалось в городе, он не знал.

436

А в городе продолжались торжества. Царица благопо¬

лучно разрешилась от бремени и подарила народу на¬

следника. Радость радостей наполнила сердца грузин. Пе¬

ред дворцом все время толклись люди. Оми приходили

справиться о здоровье царицы. На улицах и площадях

было шумно и весело. Мастерские и торговые ряды, база¬

ры и лавки — все было закрыто. В столице прекратилась

на время всякая деловая жизнь, о ней, казалось, забыли.

Только в духанах и церквах кипело все, как в котле. День

и ночь звонили колокола, совершались молебны во здра¬

вие царицы и ее сына. По всей Грузии шел великий пир.

Празднества кончились бы не скоро, если бы однаж¬

ды под вечер в Тбилиси не влетел всадник, изнуренный,

грязный, на запаленном коне,—первый беглец с Гариис-

ского поля боя, доскакавший до столицы. Он подъехал ко

дворцу, и больше его не видели, но по городу со зловещим

приглушенным шипением как бы поползла огромная чер¬

ная змея. Сами собой исчезли улыбки с лиц пирующих,

прекратились песпи, замолчали колокола. Город, кипевппш

тысячами разнообразных звуков, затихал, будто застыва¬

ла, останавливалась постепенно кровь в жилах, как у чело¬

века, который умирает.

Все больше и больше черных всадников подъезжало

ко дворцу. Из дворца во все стороны скакали гонцы, и вско¬

ре весть о гарнисской беде наполнила всю страну.

Ни амирспасалар Мхаргрдзели, ни кто-либо другой из

военачальников еще не доскакали до Тбилиси. Царица и

ее приближенные не знали еще полностью, что за несча¬

стье обрушилось на страну. Никто не знал, сколько по¬

гибло людей, в каком состоянии уцелевшее войско (и уце¬

лело ли оно), кто из военачальников убит или в плену, кто

остался в живых и на свободе.

Царице, только что разрешившейся от бремени, нездо¬

ровилось. Трогать ее с места и увозить куда бы то ни было

запрещали врачи. Нужно было спешно собирать новое

437

войско, укреплять столицу и обороняться до подхода глав¬

ных сил, то есть тех войск, которые, предполагалось, уце¬

лели после Гарниси.

Вновь загудели колокола. Но это был не торжествен¬

ный, не праздничный звон. Глашатаи мчались по городу,

передавая повеление правительства всем, кто может дер¬

жать оружие, вооружаться для защиты царицы и родины.

Ничего не знал златокузнец Мамука, старательно вы¬

полнявший многочисленные заказы вельмож и богачей.

Мастерская работала день и ночь. Мамука не обратил да¬

же внимания на то, что вдруг замолчали все колокола, а

потом заговорили вновь, но уже другим голосом.

Мамука не интересовался ничем, но жизнь сама посту¬

чалась к нему. Несчастье, обрушившееся на целое госу¬

дарство, задело и каждого человека в нем. Вдруг в мастер¬

скую начали приходить заказчики, те, что поручили куз¬

нецу приготовить подарки для царицы. Они требовали

обратно свое серебро, золото, драгоценные камни. Мамука

пытался сослаться на установленные сроки, но никакие

сроки не интересовали больше их. Они хватали свои сокро¬

вища и спешно уходили из мастерской, они убегали без

оглядки.

Мамука возвращал драгоценности их владельцам и ве¬

чером вдруг обнаружил, что у него на руках не осталось

ни одного заказа и что завтра с утра и ему самому, и его

мастерам и ученикам нечего будет делать.

Впрочем, в этот же день примчался конный глашатай и

от имени царицы потребовал, чтобы Мамука вместе со все¬

ми своими помощниками выходил на площадь.

На площади было полно народу. Здесь впервые Маму¬

ка услышал шепот о каком-то большом несчастье, о пора¬

жении и чуть ли не уничтожении грузинского войска.

В точности никго ничего не знал, но у кузнеца заныло

сердце, и он поверил этому предчувствию и понял, что

действительно случилась большая беда.

Прежде всего он подумал о Торели. Он хотел тотчас ид¬

ти к Цаго, но послышался голос царского визиря.

Визирь стоял на возвышении. Вокруг него толпились

другие сановники двора. Все были взволнованны и бледны.

Визирь сначала ходил вокруг да около — говорил о

непроверенных будто бы сведениях, о предполагаемом (но

еще ие действительном) поражении грузинской армии и

неправдоподобной многочисленности врага.

438

Жители Тбилиси должны быть готовы к самому худше¬

му. Каждый, если понадобится, должен сражаться до кон¬

ца, чтобы не подпустить врага к столице. Если же за ма¬

ловерие и грехи бог допустит и враг подступит к самому

городу, придется закрыть ворота и встать иа городских

стенах. Лучше умереть, чем пустить врага в родную сто¬

лицу.

Надо помнить, что наша обожаемая царица еще больна

и не может покинуть город. Ее здоровье, ее жизнь, ее судь¬

ба, а вместе с тем и наши жизни, и наши судьбы, настоя¬

щее и будущее Грузии зависят теперь от нас самих, от

крепости нашей десницы, от нашего мужества и от нашей

любви!

Площадь ликующе загудела.

—

Долгих дней царице Русудан!

—

Да здравствует царица, да здравствует Грузия!

—

Умрем за родную столицу!

Кричали, подбрасывали шапки, потрясали кулаками и

саблями.

Мамуку тоже захватила волна возбуждения. Он тоже

кричал и грозил кому-то кулаком, как пьяный, бегал по

площади и кричал, кричал. Толпа понесла его в дальний

угол площади, где раздавали оружие. В толпе было много

армян. Мамука не удивился этому. Тбилисские армяне

почти ничем уж не отличались от грузин, по крайней мере

в любви к столице. Но зато кузнецу не понравилось, что

тбилисские персы все столпились впереди и старались по¬

лучить оружие даже раньше грузин. Они хватали сабли,

щиты, стрелы, луки, громко клялись в верности Грузии и

еще громче проклинали врага.

Получив оружие и узнав о месте сбора войска, Мамука

заторопился к Цаго.

Накануне был пир, и Ваче изрядно выпил. Голова пос¬

ле вчерашнего бражничанья слегка гудела. Ваче лежал ка

постели, а дочка, очаровательная девочка по имени Цаго,

ползала по отцу, щебетала и все старалась ухватиться ру¬

чонками за усы. Лела прибирала дом, напевая песенку.

В дверь громко, нетерпеливо застучали. Лела махнула

Ваче рукой, чтобы тот накрылся одеялом, а сама побежала

к дверям. Но Ваче не стал накрываться, он встал и быстро

надел халат. Дверь отворилась, и в дом ворвался взволно¬

ванный, запыхавшийся Гочи.

439

—

Извини, что пришел не вовремя, но я пришел не

сам, меня привели плохие вести.— Голос у него осекся.—

Мы погибли, Ваче, враги уничтожили нашу армию.

—

Какую армию, о чем ты говоришь?

—

Позавчера у Гарниси было большое сражение, наши

войска развеяны и почти полностью истреблены.

—

Но этого не может быть.

—

Я тоже так думал. Но уже прискакали первые оче¬

видцы, первые беглецы с поля боя.

—

А как же Торели? — неожиданно для себя выпалил

Ваче и чуть не прикусил губу.

—

Торели и братья Ахалцихели находились в авангар¬

де войск и погибли первыми.

У Ваче захватило дыхание. Сколько раз он мечтал,

чтобы случилось такое, чтобы Торели убрался с его пути.

Но сейчас, узнав о гибели своего счастливого соперника,

Ваче услышал в себе не радость, но боль и горе.

—

Джелал-эд-Дин со дня на день будет здесь. Пока

царица соберет новую армию, город от врага будем защи¬

щать мы — жители Тбилиси. Все вооружаются и готовятся