Мальчики с бантиками

акет, и вдруг являешься ты... Бывает же такое!

Савка молча ждал, что ему скажут.

- Трудно это говорить, - сказал Щедровский. - Но ты уже взрослый человек и сможешь пережить самую горькую правду. Отца твоего нет в живых. По справке видно, что он был вычеркнут из списков части еще осенью прошлого года...

После отчаянной гребли вдруг заломило руку.

- Плакать я не буду. Но, может, он... в плену?

Щедровский отрицательно покачал головой:

- Моряков, тем более - комиссаров флота, враги в плен не берут. Да они и сами, как ты знаешь, не сдаются...

Затягивать разговор было не к чему.

- Мне скоро исполнится пятнадцать. Летом. Теперь мне можно вступить в комсомол?..

* * *

Юнги в нетерпении спрашивали:

- Когда же закончится учеба? Когда на флот?

Офицеры отмалчивались. Или кратенько отвечали:

- Погоди. Еще навоюешься...

Савка как-то случайно раскрыл "Рулевое дело" и вдруг заметил, что почти все главные разделы они прошли. Взял "Управление маневрами корабля" осталось пройти приемы буксировки кораблей.

- Ребята, - сказал он, - а ведь мы скоро уйдем!

Физическая подготовка была резко усилена. Среди ночи юнг часто поднимали по тревогам с оружием. Они проделывали длинные марши бегом по пересеченной местности. Порядок при этом был такой: попалось на пути озеро - не обходить его, а переплывать любое, какое бы ни встретилось на пути. Это были необычные ночные марши: авангард роты уже выходил из воды на берег, когда конец колонны еще только начинал заплыв, держа над собой карабины. Любовь к воде стала у юнг доходить до смешного. Как только подавался звонок на перемену, юнги швыряли на столы свою робу, голые сыпались изо всех окон и - в воду! Десять минут плавали, а когда гремели звонки к уроку, они уже чинно сидели за столами, наспех вытирая лбы подолами голландок. Море из затаенной опасности превращалось в дружескую стихию, вода становилась родной колыбелью! Юнги еще не думали, что море способно обернуться для них иной стороной - трагической...

Сейчас юность жила одним - ожиданием.

- Хочу на Балтику, - мечтал Федя Артюхов.

Джек Баранов, грезя о глубинах океана, отвечал:

- Балтика? Но там же мелко... будешь на пузе ползать.

На что суровый Федя выкладывал, что думал:

- В луже ведь тоже потонуть можно, и дело не в этом. Балтика - мать флота российского, здесь и революция начиналась. А ты глянь на карту сколько еще балтийских земель освобождать предстоит... Сколько десантов надо выбросить с моря!

Финикин упрямо стремился к Черноморскому флоту, так и лез в крымскую теплынь.

- О парилке мечтаешь? - гневался Игорь Московский. - Севастополь верно, баня... Только кровавая баня!

- А ты куда желаешь? - спрашивали старшого.

- Вопрос надо обдумать... Еще не решил.

Севастополь и Кронштадт - они отзываются в сердцах юнг, как призывные удары тревожного колокола. Стремление туда, на Черное или на Балтику, скорее всего - по флотской традиции.

Коля Поскочин, подмигнув, однажды заявил