Генерал Ермолов

что он узнал голос своего адъютанта. Проводив Надин, он понял, что не заснет этой ночью, и пошел по дорожке куда глаза глядят.

Парк незаметно сменился лесом, потянуло прелью. Внезапно под ногами зачавкало, и Ермолов скорее угадал, чем увидел, впереди илистое и тенистое место, покрытое стоячей водой. Раздался резкий крик полуночника козодоя. По перу сова, по стати ласточка пролетела совсем близко, задев лицо. Алексей Петрович повернул назад.

Спал замок, только верхний полуэтаж был освещен единственным огнем: там был зажжен канделябр. Ермолов подошел ближе и увидел пригоженькое личико Надин. Она сидела у окошка и завивала локоны щипцами. Алексей Петрович стоял под дугообразным каменным сводом, прикидывая, что может взобраться на верхний ярус покоев. Он примерился и, цепляясь за выступы, полез вверх и оказался у самого окна.

Надин была не одна. Рядом с нею перед венецианским зеркалом, у столика, заставленного золотыми и хрустальными ароматницами, сидела княгиня Констанция.

– Не понимаю, что ты нашла в этом великане… – говорила она. – Он не затолкал тебя в вальсе своими копытами? Он ложится грудью на стол, когда ест, отвечает невпопад, а потом вдруг говорит колкость. Я бы, честно говоря, предпочла его адъютанта…

– Что ты, наверно, уже и сделала, хитрая бестия! – пробормотал Ермолов, отстраняясь от окна.

– Нет, ты не права, – своим мелодичным голоском отвечала Надин, – он очень хороший… Сильный и добрый…

– Надеюсь, ты не говорила с ним о своем положении? – сказала, брызгая на себя духами, княгиня.

– Увы, Констанция, я не умею лгать… Я объяснила Алексею Петровичу, что не имею доходов, что я бесприданница…

Ермолов тихо спустился на землю. «Сколько жить в безженстве!» – повторял он себе. Он чувствовал, как радость наполняет его душу, как все естество его обнимает весна.

Так протекло несколько счастливых дней. Вскоре пришло повеление от Аракчеева срочно отправиться к границе герцогства Варшавского для пресечения смуты. Алексей Петрович отложил решительное объяснение.

В изнурительных переходах, бивачных ночевках он думал о Надин, о возможности будущего счастья. Но мысль, что его бедность помешает их благополучию, все чаще навещала и грызла его. «Ведь я гол, как бубен, я – бубен бубном… – повторял Алексей Петрович. – Мне за тридцать… А она – юный, нежный цветок… Могу ли я лишать ее будущего?..» Он готовил себя к нелегкому объяснению, но уже предвидел, что вряд ли решится на брак. Были у него и прежде встречи, знакомства, но всегда он расставался потом бескручинно.

Теперь иное дело…

5

Житомирский губернатор давал бал, на который были приглашены не только знатные местные жители, но и шляхта из дальних городков и местечек. Пары шли в котильоне, когда появился Ермолов в сопровождении группы офицеров. Предоставив молодежи свободу развлечений, он медленно шел вдоль залы, ища среди танцующих ту, которая занимала его воображение и имела к нему равную привязанность.

Надин танцевала с кукольно-красивым шляхтичем и, завидя Ермолова,