Солдат удачи. Исторические повести

Латынь преподавала дочь директора Клара Мария. Говорят, она влюбилась в гениального юношу, но тот искал не любовь, а мудрость. Клара перевела на латынь имя Барух⁸ и назвала его Бенедиктусом. При­думала отбросить первую букву фамилии, ибо Спиноза — колючая роза, символ мудрости.

В то время он вошёл в кружок коллегиантов. Сия секта не при­знаёт ни попов, ни пасторов. Коллегианты считают, что каждый может толковать Священное Писание, и воюют с ханжеской тиранией кальвинистской церкви. В кружок входили люди просвещённые, из­вестные врачи, издатели, поэты. Барух был самым молодым из них, но вскоре все признали его учителем мудрости. Один из друзей предло­жил ему ежегодную пенсию, дабы Спиноза смог спокойно заниматься наукой. Тот отказался. Каждый должен кормиться своим трудом. Юноша пошёл учиться к оптику Сомару и стал одним из лучших шли­фовальщиков линз в Голландии.

Барух написал «Краткий трактат о Боге, человеке и блажен­стве».

Трактат, к сожалению, ныне утерян, но тогда он произвёл огром­ное впечатление. Его прочли не только друзья философа. В синагогу пошли доносы: «Он вольнодумец! Еретик! Не верует в откровение!».

До чего не хотели парнасы⁸ общины открыто осуждать сына по­чтенного рэб Михаэля! Баруха долго убеждали признать свои заблуж­дения. Хотя бы для виду покаяться в самой мягкой форме.

Спиноза отказался. Он не лгал и не отступал от своих убежде­ний. И тогда его прокляли. Большой херем — это страшно.

Человек проклят

Спиноза не испугался. «Ваша истина — вера, а моя вера — ис­тина». Он ушёл от иудаизма, но не пришёл и к христианству.

—

Как же так, совсем без Бога? — удивился Гриша.

—             

У философа свой собственный бог.

В те годы в Оттоманской империи один шарлатан, по имени Саб- батай Цеви, объявил себя Мессией. Евреи верят, что после страшных мук и страданий придёт Машиах, Мессия, Спаситель, и на земле наста­нет Золотой век. Тысячи людей поверили сему обманщику. В Амстер­даме почтенный рэб Менаше бен Израиль на всех углах кричал о приходе Избавителя.

Главным врагом Спинозы всегда были суеверия. Один из немно­гих, он сразу распознал обман и высмеивал мессианские бредни. Некто Рефаэль, безумный фанатик, бросился на него с ножом. К счастью, не­удачно

—             

На Спинозу! — ахнул Гриша. — Я видел саббатианцев в Салони­ках! Бешеные псы. Расскажите дальше!

—             

По требованию общины ему запретили жить в Амстердаме. Пришлось переехать в Рейнсбург, в общину коллегиантов. Слава о мыс­лителе уже пошла по всей Европе. В глухую деревушку к нему приехал учёный секретарь Лондонского королевского общества⁸ Ольденбург. Они стали друзьями и много лет переписывались. Днём философ шли­фовал линзы, а ночами писал книги. Спал он четыре часа в сутки. Барух начал «Трактат об усовершенствовании разума» и свой главный труд — «Этику».

В том же доме жил юный студент Кизеарум. Он упросил Спинозу прочесть ему курс лекций. Просмотрев толстый том аккуратных запи­сей, кто-то из друзей ахнул: «Да это готовый трактат! Надо напеча­тать!». «Принципы философии Декарта» — единственная книга Спинозы, изданная при его жизни под его именем.

К философу тянулись люди. Самые разные: прославленный аст­роном Христиан Гюйгенс, математик Гуддл, фельдмаршал Шарль

де

Времон. К скромному шлифовальщику приезжал, и не раз, даже Вели­кий пенсионарий Ян

де

Витт, правивший в те годы Голландией.

Настали тяжёлые времена. Англия дважды разгромила до того непобедимый голландский флот. Положения мудрого и осторожного Яна

де

Витта и его брата Корнелия пошатнулось. На них яростно на­падали сторонники отстранённого от власти принца Оранского и цер­ковники всех мастей. И тогда Ян

де

Витт попросил Спинозу помочь ему, дать бой клерикалам. Философ отложил в сторону всё, даже работу над «Этикой».

В 1670 году анонимно вышел в свет «Богословско-политический трактат». Автора угадали сразу. Так написать мог только Спиноза. На него обрушился жуткий шторм ненависти и негодования. Объедини­лись все христианские церкви и секты, да и евреи тоже. Даже часть его друзей, коллегиантов, отшатнулась. Ещё бы!

Спокойно, неопровержимо, с текстами в руках Спиноза утвер­ждал, что Библия вовсе не божественное откровение, а собрание древ­них летописей, написанное в течение нескольких веков десятками разных людей, что чудеса — обман или заблуждение.

А через два года войска Людовика XIV захватили Утрехт — жем­чужину Голландии. Разъярённая толпа растерзала братьев де Витт на площади. Спиноза был вне себя от гнева и горя. Впервые в жизни он утратил философское спокойствие и невозмутимость. Барух даже на­писал прокламацию: «О злейшие из варваров!» и сам расклеивал её на улицах Гааги.

Власть взял принц Вильгельм Оранский и сразу запретил «Бого- словско-политический трактат» и «Левиафан» Гоббса. Однако слава философа была столь велика, что его упросили поехать в Утрехт, вы­яснить у принца Конде возможные условия мира.

Французы так гордились своей победой, что даже Спиноза не смог добиться уступок. Вернувшись в Гаагу, он засел за свою «Этику», дав слово ни на что не отвлекаться. Отец мой, поехавший туда по делам, взял и меня. Тогда-то я и увидел прославленного философа в доме художника ван ден Спика.

—

Какой он был? — спросил Гриша.

Мингер Дельгадо задумался.

—             

Трудно описать. За всю свою жизнь я ни разу не встретил рав­ного ему человека. Худой, скромный, очень аккуратно одетый. Часто кашлял. Грудная чахотка, что вскоре свела его в могилу, уже сильно мучила философа. Рэб Барух был удивительно добр и благожелателен. Терпеливо отвечал на мои нелепые вопросы, говорил со мной как с равным. Но почему Вас так заинтересовал Спиноза? — спросил мингер Якоп.

И Гриша рассказал этому франту всё. Как от прохожего школяра в Кракове услыхал о Великом мудреце из Амстердама. И пошёл сюда, через всю Европу, мечтая стать его слугой и учеником. Как в Праге узнал о смерти Спинозы, а книг его не смог достать и двинулся дальше, за своей мечтой.

—             

Я сразу купил «Посмертные труды» философа, — Гриша пока­зал Дельгадо томик на полке, — но должен признаться, не смог одолеть.

Мингер Якоп кивнул головой:

—

Неудивительно! Чтобы постичь математический метод рас­суждений Спинозы, надо быть весьма просвещённым человеком. Честно сказать, «Этика» трудновата и для меня. Впрочем, я дилетант в философии. Надо познакомить вас с мингером ван Венденом. Генрих был учеником Спинозы. Думаю, он сможет помочь вам лучше, чем я.

Через пару дней мингер Дельгадо прислал Грише записку, что ван Венден ждёт его в воскресенье к обеду.

Гриша засомневался: «Что мне скажет этот ван Венден? Я уже трижды прочёл «Этику» и во многом разобрался сам.» Не хотелось вы­глядеть дураком.

Но всё же пошёл. Генрих жил в пригороде, дорога неблизкая. По пути Гриша насчитал тринадцать мостов.

Ван Венден, пузатый, весьма важный господин в роскошном па­рике, встретил гостя приветливо:

—             

Всегда рад видеть юношу, алчущего мудрости. Вам что-то непо­нятно?

Он действительно знал труды Спинозы досконально и охотно объяснил Грише трудные термины.

—

Основное в трудах учителя — интеллектуальная любовь к Гос­поду. Только она даёт подлинное счастье человеку. Всё остальное — ил­люзия, ложь, — авторитетно вещал Генрих. Видно было, что поучать ему приятно. — Бог есть всё. Для него нет времени. Человек не может изменить будущее, только Господь. Но что вы ищете, мингер Грегор?