Царица Армянская

что жрица эта подослана хеттами и сама из хеттов.

Каш Бихуни по им самим установленному порядку велел построить войско

по четыре человека в ряд.

При появлении престолонаследника затрубили все трубы, загудели рожки.

Родоначальник Васпуракана Адзев чуть не бегом приблизился к Каранни. Надо

сказать, что это был действительно, как утверждали, крупный мужчина, с

кустистыми бровями, длиннорукий.

Каранни недовольно взглянул на Андзева, знал, что тот в давней тяжбе

с Урси Айруком из-за пастбищ и рек, что пролил немало крови в Тавруберане.

Одним словом, истинный смутьян. Однако что-то он слишком весел, чем-то,

видно, доволен. Может, уж прослышал о смерти своего врага Урси Айрука?..

Каранни сдержал гнев и, не успел еще Андзев раскрыть рот, громко

сказал:

— Привет тебе, любимец моего царя-отца, Андзев. Поведай,

родоначальник, благоденствует ли твоя страна, в полном ли здравии твой

род, все твои близкие?

Андзев медленно опустился на колени:

— Все хорошо, божественный. Вся моя жизнь...

— Отец мой велел спросить, в сытости ли живет у тебя мастеровой люд и

твои воины?

— Все сыты, государь мой!

— Не сетуют ли боги твои, что мало жертв им приносишь?

— Но...

— Мой царь-отец, который тебе повелитель, не имеет ли причины быть

недовольным тем, что ты недостаточное число работников посылаешь на

возделывание его земель, на устройство дорог? И тигровых шкур ты отцу

моему не шлешь, чтобы мог он упокоить усталые ноги свои в их тепле и

мягкости. Не шлешь ему и рабов в дар, из числа тех, что насильно угоняешь

у своего соседа, тавруберанского родоначальника Урси Айрука!..

Андзев и на коленях был почти вровень со стоявшим перед ним во весь

рост царевичем. Каранни с горечью посмотрел в его растерянные, бегающие

глаза.

— Встань, властитель Васпуракана. Если боишься, что накажу тебя, то

напрасно. Ты к другу приехал. А если, выражая почтение, склоняешься передо

мной, то этого делать не следует, потому как ты в возрасте отца моего, и,

повторяю, он любит и чтит тебя и просил приветствовать тебя, дать в твою

честь обед.

Родоначальники были восхищены мудростью и благоразумием

престолонаследника: «Страна наша сейчас во власти сильного человека!» — с

радостью думали они.

В честь Андзева Каранни устроил игрища, в которых участвовали все

царево войско и войска родоначальников. Затем выехали на лодках в

увеселительную прогулку по морю, не очень, однако, удаляясь от берега. Был

дан и отменный обед. От выпитого вина и пива все раскраснелись и обратили

взоры на запад, туда, где несет воды священный Евфрат.

Каранни вспомнил слова Мари-Луйс, которая как-то сказала: «Познай

того, к кому питаешь враждебные чувства, и тем освободишь себя от излишней

ненависти». Ненависть — состояние, недостойное похвалы, но она, увы, часто

сопутствует нам...

Родоначальник Андзев прибыл с двумя сыновьями и с полсотней воинов.

На душе у него было неспокойно. Он ненавидел Куммаху со всеми ее

уложениями и грезил о том, чтобы объявить себя царем Васпуракана. Из

страны хеттов к нему то и дело наезжают разного рода люди. Разве

престолонаследнику это неведомо, о боги?.. Царь хеттов Мурсилис говорит

ему: «Ты, Андзев, отойди от Уганны, и я пришлю тебе корону. Твоей голове

очень пойдет корона». И много другого обещал ему Мурсилис. От вожделений

сердце у Андзева разрывается. Да и что ж в том такого, что хочется быть

царем? Его родословная ведется от самого прародителя армян достославного

Гайка. В своем дворце он уже давно завел и царский трон, и правило

величать себя царем.

После завершения обеда Каранни попросил, чтобы Андзев прислал

каменщиков сюда, на берег моря.

— Мне очень нравится тот маленький островок. Видишь, вон?.. Будь

добр, подари его мне. Я хочу построить там башню и поставить на ней

часового. Царь хеттов Мурсилис делает вид, что ищет сближения с нами, но

на уме у него одно: уничтожить и меня, и тебя и захватить твое море Наири.

А за остров я дам тебе две сотни коней и десять колесниц.

Андзев опустил голову, скрывая лицо, которое — он это чувствовал —

страшно побледнело.

— О божественный, не надо мне ничего. Я с радостью дарю тебе этот

остров, в честь твоего, такого приятного для меня, приезда.

— Только в обмен, дорогой Андзев! — сказал Каранни. — Право на землю

священно. Там, где у земли нет хозяина, человек теряет честь и совесть,

там рушится разум, исчезает разница между скотиной и пастухом, ее пасущим.

* * *

Андзев поспешил исполнить просьбу престолонаследника, и каменщики

очень скоро были доставлены на берег. Каранни вместе с ними отплыл на

лодках и высадился на острове.

У одной из скал у рыбаков были построены шалаши. Именно там и

заложили основание башни.

Каранни сделал каменщикам подарки. А затем, обращаясь к Андзеву,

сказал:

— Поскольку остров этот теперь мой, то, выходит, и все, кто на нем

обитают, тоже принадлежат мне? И эти рыбаки, и каменщики? Не так ли,

Андзев?

— Так, так! О, конечно же так!.. — поспешил заверить родоначальник

Васпуракана.

— А ты, Андзев, мудрец!..

Каранни объявил, что освобождает от рабства и рыбаков, и каменщиков,

что теперь они свободные люди.

Изрядно опешившие, эти свободные люди в знак благодарности кинулись

ему в ноги. А Каранни уже занялся другим: он велел привезти к нему с

берега Нуар. Увидев девушку, престолонаследник не смог посмотреть ей в

глаза: сердце еще горело огнем.

Нуар вся дрожала, предчувствуя, что с ней произойдет что-то страшное.

Может, престолонаследник решил принести ее в жертву, бросить в основание

строящейся башни?..

Каранни взял девушку за дрожащую руку, подозвал того юношу-рыбака, с

которым беседовал у костра, потянул и его руку и соединил их ладони.

— Держи ее крепко, свободный человек. Знай, что я даю тебе ее в жены.

Этот остров и омывающие его воды — мой вам подарок, тебе и твоей жене.

Навечно владейте им из поколения в поколение.

Родоначальник Андзев побледнел. Каш Бухини незаметно наблюдал за ним:

«Лопни, чванливая свинья! Царем хочешь стать! Ха-ха-ха!..»

Нуар заплакала, не выпростав руки из горячей ладони растерянного

юноши, и оба они опустились на колени перед престолонаследником. Верховный

жрец благословил их.

Каранни приказал Андзеву, чтобы в башне, когда она будет достроена,

был установлен жертвенный алтарь супруги бога Ара богини Нуар.

— О Нуар! О райское диво! Нет другой радости, кроме тебя!..

Возвратились на берег. Каранни всю ночь пил виноградное вино и

обнимал то одного, то другого из пировавших с ним родоначальников.

— Братья мои, собственными руками я погасил светильник своей

радости!..

Тревога родоначальника Андзева не рассеивалась: царевич наверняка

знает, что у него на уме... И зачем надо было ехать сюда, да еще привез

обоих сыновей и целых полсотни воинов. Мурсилис обещал прислать корону.

Теперь уж, пожалуй, опоздал. Скоро, чего доброго, и голова с плеч слетит.

Подумал такое — и от ужаса всего передернуло. Страшен этот совсем еще юный

престолонаследник.

Каранни поднялся и объявил:

— С рассветом тронемся в путь, пойдем в сторону горы Тондрак, в

Айраратскую страну.

— Доброго пути! — радостно воскликнул Андзев. Однако, тут же

опомнившись, что этой радостью выдает себя с головой, добавил уже другим

тоном: — Но почему так скоро уезжаете, божественный?

Каранни обнял его.

— Э, брат, так надо! Ты, как немощный, останешься у себя дома, а

сыновья твои поедут со мной. Оба будут при мне.