Хроники времен Сервантеса

Владимир Фромер

Хроники времен Сервантеса

Вместо пролога

Падение Константинополя

5 февраля 1451 года в Малую Азию, в походный лагерь принца Мехмета, старшего сына султана Мурада II, примчался гонец на взмыленном коне. Его сразу же провели в шатер наследника престола. Увидев гонца, Мехмет вздрогнул и жестом приказал всем удалиться. Гонец бросился на землю и поцеловал край его халата. Мехмет рывком поднял его.

— Отец умер?

— Минувшей ночью, повелитель правоверных. Я не потерял ни одной минуты.

— Очень хорошо, Аслан. Теперь иди, отдыхай, но смотри, никому ни слова

Мехмет призвал нескольких самых верных приближенных, вскочил на коня и, безжалостно его нахлестывая, поскакал в Адрианополь. Там он сообщил ошарашенным придворным о смерти отца и провозгласил себя новым повелителем Османов. Ему повиновались беспрекословно. Но он еще не мог позволить себе расслабиться. Новый султан отдал ряд распоряжений и приказал привести к нему прекрасную черкешенку, любимую жену своего отца.

— Отец любил тебя, и я был бы плохим сыном, если бы не позаботился о твоем будущем, — сказал он ласково.

— Повелитель, — взмолилась женщина, — позаботься о моем ребенке, сыне твоего отца, твоем брате.

Десять месяцев назад эта женщина родила Мураду сына. Десять минут назад Мехмет приказал утопить его в ванне.

— Я не могу этого сделать, — сказал он с притворным сожалением. — Мне только что сообщили, что Аллах всемилостивейший призвал твоего сына к себе. Но тебе не о чем беспокоиться. Твою судьбу я устрою.

Несчастная женщина упала в обморок. В тот же день ее выдали замуж за престарелого визиря, которого отправили наместником в отдаленную провинцию.

В истории Сиятельной Порты есть какая-то тайна, которую до сих пор разгадывают историки. Как объяснить стремительный взлет этого государства из полной безвестности к вершине могущества? Крошечное княжество, каковых были десятки в Малой Азии XIV века, на протяжении жизни всего лишь трех поколений превратилось в мощнейшую державу, от которой стали зависеть судьбы мира.

Почти триста лет Сиятельная Порта держала в страхе всю Европу и несколько раз была в шаге от того, чтобы подвергнуть ее участи Византии.

Историки указывают на то, что в течение длительного времени в Османской Турции у власти находились энергичные и одаренные личности. И действительно, на протяжении более двухсот лет державой правили султаны, каждый из которых сделал бы честь любому королевскому дому Европы. Все они были людьми решительными, умными, жестокими и чрезвычайно одаренными.

При них развитие империи неуклонно шло по восходящей линии. Сыновья начинали там, где останавливались их отцы, и шли дальше, не сбавляя темпа. Что это было? Необычайное везение? Воля Аллаха? Или, быть может, генетический феномен?

Мы знаем только, что за всем этим стоял строго продуманный «отбор элитарных кадров» в полном соответствии с теорией Дарвина. Ключ к решению этой загадки следует искать в гареме. Для европейцев это слово означает место, где взаперти, под присмотром евнухов, чахнут прекрасные жены и наложницы властелина.

На самом же деле, гарем был инкубатором для разведения будущих султанов. Эта институция гарантировала наличие многочисленных принцев от разных жен и обеспечивала надежную изолированную среду для их соответствующего воспитания.

В Сиятельной Порте у султанов было много сыновей, а четкого закона о престолонаследовании не было. Это приводило к тому, что после смерти каждого султана, начинались кровавые дворцовые разборки, в которых побеждал наиболее хитрый, коварный и жестокий претендент на престол. Это и был естественный отбор внутри правящей династии. Причем до гражданской войны никогда не доходило. Все решалось энергичной поножовщиной в течение нескольких дней. Побеждал тот принц, который первым узнавал о смерти отца и успевал вовремя среагировать. Обычно у него уже были свои люди на ключевых постах, поддержкой которых он заручился еще при жизни своего родителя. Несовершеннолетние принцы в этой схватке за власть и выживание вообще не имели никаких шансов.

Масштабы этой династической резни порой оказывались весьма впечатляющими. Так, султан Мурад III, внук Сулеймана Великолепного, захватив престол, убил пятерых братьев. Сын же его, Мехмет III, вообще побил все рекорды. Чтобы удержать власть, он казнил 19 своих братьев, а также их многочисленных жен, наложниц и детей, число которых не поддается учету. В народе даже стали поговаривать, что лучше быть евнухом султана, чем его братом.

Султан Мехмет II Фатих (Завоеватель) закрепил практику братоубийства, издав закон о престолонаследовании, не имеющий аналога в мировой истории. Вот что говорится в этом уникальном документе: «Тот из моих сыновей, кто унаследует престол, обязан без промедления умертвить всех своих братьев во имя блага и спокойствия государства».

Самое удивительное, что эта система работала, причем весьма эффективно, вплоть до середины XVII века, когда начался закат Сиятельной Порты.

Когда Мехмет II стал султаном, ему шел 21-й год. Его отец, Мурад II, позаботился о хорошем образовании для своего наследника. Мехмет владел несколькими языками, занимался математикой, изучал медицину, увлекался астрономией и писал комментарии к трудам греческих философов. Он обладал прекрасной памятью, имел утонченный вкус и был знатоком поэзии. В годы неурожая Мехмет раздавал нуждающимся хлеб из своих закромов. Он говорил, что если народ голодает, а правитель обжирается, то такой правитель не лев, а собака.

Но железная воля и проницательный ум этого султана сочетались с чисто восточным коварством, жестокостью и необузданным властолюбием. Он был одновременно и благочестив, и свиреп. Однажды Мехмет, желая разыскать похитителя дыни из своего великолепного сада, приказал распороть животы четырнадцати рабам. И похититель был обнаружен. Его останки пополнили рацион льва в личном зверинце султана. Зато семьям невинно убиенных была выплачена компенсация. Мехмет любил справедливость.

Мусульманское искусство носит иконоборческий характер. Считается невозможным и неприличным использовать изображения живых существ для изложения священных истин. Человек узнает о Боге через слово, а не через рисунок. Пророк Мухаммед полагал, что рисунок может отвлечь верующих от чистого единобожия и склонить их к замене Бога идолом. Радикальный исламизм пошел еще дальше и наложил полный запрет на изображение любых одушевленных существ. Но султаны неоднократно нарушали этот запрет. Желая сохранить свой облик в памяти потомков, они часто приглашали в свои дворцы знаменитых европейских художников.

До нас дошел портрет Мехмета II кисти знаменитого итальянского живописца Джентили Беллини. С холста на нас меланхолически и угрюмо смотрит человек с аккуратно подстриженной бородкой и злым, крючковатым, как у какаду, носом. Мехмет благоволил этому художнику и часто беседовал с ним о науках и искусстве. Как-то раз даже приказал отрубить голову рабу, чтобы продемонстрировать своему итальянскому гостю конвульсию шейных мускулов.

Весть о том, что место спокойного и осторожного Мурада занял энергичный, жаждущий славы Мехмет, вызвала ужас в Византии. Лазутчики уже давно слали донесения о том, что этот молодой честолюбец поклялся завладеть Константинополем, некогда считавшимся столицей мира, и уничтожить остаток еще недавно могущественной византийской империи. Мысль о завоевании великолепной столицы греков всецело овладела душой молодого султана. Даже по ночам он собирал в своем кабинете сведущих людей, знакомых с укреплениями города, чертил с ними карты Константинополя, выискивал его слабые места, тщательно продумывал все детали будущей осады.

Корона Юстиниана давно утратила свои драгоценные камни. Правда, был еще последний искрящийся великолепием самоцвет — плохо защищенный, готовый при сильном толчке упасть в подставленную ладонь завоевателя.