Тутанхамон

Бахыш Бабаев

Тутанхамон

— Да сохранит тебя Амон на веки вечные! — Слуга, стоявший с подносом сбоку от фараона, переложил на стол очередное блюдо. Двое других обмахивали молодого царя огромными опахалами. Вход в зал охраняли четверо вооруженных телохранителей.

— А это что? Снова мясо и снова без костей? А я желал на ребрышках… Ты помнишь? — Тутанхамон в упор посмотрел на слугу, который мгновенно изменился в лице.

— Да, мой фараон, — пролепетал тот, — я помню. Но жрец верховный…

— Что? — разозлился Тутанхамон. — Эйе? Позвать сюда Эйе!

— Слушаю и повинуюсь, мой Фараон, — испуганно оставив поднос, слуга бросился выполнять приказание.

— Подумать только, — продолжал бушевать фараон, — на завтрак мякоть, на обед — мякоть, на ужин — тоже мякоть. Так я скоро превращусь в Ипи, начальника столовой. Но не это меня пугает. Я просто хочу есть бараньи ребра, обыкновенные поджаренные бараньи ребра. А меня все время пичкают мякотью…

Не спеша, с чувством собственного достоинства, вошел верховный жрец Эйе. Ему под пятьдесят, но выглядит намного моложе. За ним — слуга.

Эйе, предчувствуя недоброе, сдержанно поклонился правителю.

— Ты нынче ужинал, Эйе? — последовал вопрос.

— Да, мой фараон, — почтительно склонив голову, отвечал Эйе, — да будешь ты цел, невредим, жив и здоров.

— Мясо было с костями или без?

— Без, мой фараон.

Фараон промолчал, глядя на седеющего жреца, который пользовался в Египте огромным авторитетом. Эйе был умным, хитрым, коварным человеком. Его любили во дворце и побаивались одновременно. Жена Эйе, неизвестно отчего скончавшаяся в прошлом году в третий месяц Засухи, когда-то была кормилицей Нефертити, тещи нынешнего фараона Тутанхамона. Вдобавок ко всему, Эйе был личным советником Энатона, мужа царицы Нефертити.

— Я заказывал бараньи ребра, но мне почему-то принесли одну мякоть. Как это понимать, Эйе?

— Но их нет, мой фараон.

— Кого нет?

— Бараньих ребер.

— А где они? Не могут ведь бараны быть без ребер.

Эйе ответил не сразу.

— Бараньи ребра и остальные кости заколотых нами животных поступают на рынок для продажи простолюдинам. Так заведено во всех странах, таковы указания всех фараонов. Так было даже во времена Эхнатона, от которого отвернулись все боги Египта.

— Погоди, — Тутанхамон поднял руку. Эйе умолк, весь обратившись во внимание. — А что можно приготовить из ребер и остальных костей?

Эйе снова почтительно поклонился.

— Мой фараон, на этот вопрос лучше ответит Ипи, сам начальник столовой.

— Позвать его.

Эйе перевел взгляд на слугу, покорно ожидавшего указаний. Слуга низко поклонился.

— Слушаю и повинуюсь.

Усердие слуги чуть не навлекло на него бедствий. Выбегая из просторного зала, он чуть не сшиб с ног царицу Анхеспаамон. Она едва увернулась от прыткого исполнителя, который вначале испуганно приостановился, но затем, в следующую секунду, растворился в проеме входа.

— Приятного тебе аппетита, мой повелитель. — Анхеспаамон приветливо поклонилась мужу.

Тутанхамон протянул руку и усадил её рядом.

— Благодарю, мое сокровище. Как ты себя чувствуешь?

— Немного лучше. Но тебя, я вижу, что-то омрачает?

Тутанхамон многозначительно посмотрел на Эйе, продолжавшего стоять у стола.

— Судьба моего народа — это моя судьба. На неё упорно надвигают тучи.

— Кто же это, о свет моих очей? — Анхеспаамон с состраданием взглянула на мужа.

— Любимый нами жрец Эйе. Верховный.

Эйе нетерпеливо сделал шаг вперед.

— Мой фараон…

— Молчи, Эйе.

В зал поспешно вошли слуга и Ипи — небольшого роста юркий и довольно полный начальник столовой.

— Не может быть, — возразила Анхеспаамон. — Он добр к нам.

Тутанхамон не ответил на приветствие вновь прибывших и обратился к жене, как бы извиняясь.

— Прости, родная. Очень важный государственный вопрос, решать который надо нам самим.

Анхеспаамон понимающе кивнула и направилась к выходу.

— Скажи, милейший, — повернулся фараон к Ипи, — что можно приготовить из тех костей, которые поступают на рынок для продажи простолюдинам?

Начальник столовой, насколько позволяло ему брюхо, вновь почтительно поклонился и, мельком взглянув на Эйе, отчеканил:

— Мой фараон, да сохранит тебя Амон для могущественного Египта. Отвечаю на вопрос — овощные супы и бульоны.

— Завтра я подготовлю указ. Отныне будет все наоборот.

Эйе и остальные удивленно переглянулись. Новый указ молодого фараона не сулил ничего хорошего.

— Я не понял, мой фараон, — не выдержал Эйе.

— Будет наоборот. Мясо будет поступать в продажу для простолюдинов, а кости нам. Желаю ощутить, как себя почувствуют мои верноподданные после овощного супа и бульона.

Эйе резко поклонился и вышел вперед.

— Но, мой фараон, кушский царь, наш должник, решит, что мы сошли с ума и перестанет выплачивать нам дань.

Тутанхамон улыбнулся.

— Я сменю его тобой, почтенный Эйе. Ты ведь давно уже рвешься к власти.

Старик сделал вид, что обиделся, но не затаил злобу.

— Покорно благодарю, мой фараон. Там все храмы разграблены ещё Эхнатоном.

Тутанхамон встал из-за стола, поправил расшитый золотом красивый пояс, на котором висел кинжал. Сделав несколько шагов взад и вперед и вероятно что-то обдумывая, он начал, не глядя на адресата.

— Почтенный Эйе. Четыре года назад я внял твоим уговорам и, вопреки воле Аменхотена IV, моего покойного тестя, перенес столицу из Ахет-Атона сюда, в Фивы. По твоему настоянию я разрушил культ солнечного Атона и возвеличил культ бога Амона. Я, по твоему совету, восстановил почти все храмы и выделяю им больше половины золота, которые беру в походах. Мой народ постепенно начинает доверять мне, хотя и дело-то не в доверии. Просто я человек. Я не могу не кормить людей. Пойми, сытый лучше работает, веселей. Труд двух сытых рабов намного качественнее дюжины полуголодных. На них мы держимся, Эйе, пойми.

Эйе, никак не ожидавший такого поворота дела, круто отвернулся и пал на колени.

— Неужели боги отвернулись от Египта? — в отчаянии воскликнул он, воздев руки. — О, бог Амон, помоги нам, сжалься над нами! Объясни своему сыну, могущественному царю Верхнего и Нижнего Египта, да будет он цел, невредим, жив и здоров, фараону Небхепруре, что он по молодости лет ошибается, что от нас отвернутся завоеванные нами же страны, что падет наш авторитет в глазах простолюдинов. — Он свирепо обернулся к Тутанхамону. Мой фараон, ты не знаешь простых людей. Это скоты, не знающие меры ни в чем. Ты им дашь мясо, они потребуют птицу. Ты им дашь птицу, они потребуют рыбу. Наконец они потребуют рабов и рабынь. Это может привести к ослаблению государства. Мой фараон, опасно ублажать народ. Такой подход к черни может нанести непоправимый вред интересом Египта. Простолюдинов надо держать всегда впроголодь, чтобы им едва-едва хватало на существование. Послушай меня, мой фараон, не навлекай ты на себя на беду. Не давай им силы. Они применят её против нас…

Жест фараона заставил его умолкнуть.

— Довольно, Эйе. Завтра двадцать третий день четвертого месяца Половодья. Поедем в Куш, на юбилейный хеб-сед местного царя. Распорядись насчет подарков.

Эйе покорно поклонился.

— Слушаю и повинуюсь, мой фараон.

В зал под нескрываемыми восхищенными взглядами мужчин вошла царица Нефертити, родная мать Анхеспаамон.

Тутанхамон приблизился к ней, поцеловал руку.

— Не подобает повелителю оказывать такое внимание своей теще. Да ещё при посторонних. — Царица улыбнулась — ей льстила услужливость зятя.

Эйе украдкой пожирал её глазами. Стройная царица Нефертити обладала редчайшей внешностью восточной красавицы. Про неё слагали песни даже малограмотные простолюдины.

Тутанхамон подвел царицу к столу, усадил её рядом.

— Ты мать моей супруги, а значит и моя мать. Как идет постройка дворца?