Заклинатель Белого Мира (СИ)

     Все стихло. Молчание окутало, и я уснул.

     — Проснись...

     Кто-то тормошил меня за плечо.

     — Ну, просыпайся!

     Я нахмурился, хотелось еще спать. Но непрерывное тормошение разозлило и заставило открыть глаза. Была ночь, и в темноте не получалось разглядеть, кто это был.

     — Я думал о Вестаре. О том, что ты мне рассказал, — задумчиво сказал Ману.

     При упоминании о нем меня вывернуло от отвращения. Сон пропал разом.

     — В последнее время он странно себя вел. На празднике был таким нервным! — сказал Ману как бы самому себе, потом обратил на меня блестящие темные глаза. — Мы можем пойти за посохом, но это опасно. У тебя проблемы. Это риск. Валемир так и не появился во дворце. Марина в панике.

     — Если я останусь здесь, то мне все равно не жить.

     Я услышал свой голос словно впервые. Он был бесцветным и чужим. Губы щипало.

     — С посохом я, возможно, еще что-то исправлю, — добавил я как можно увереннее.

     Ману подумал некоторое время и ответил:

     — Ты уверен, что посох там? Может, я один за ним схожу?

     — Нет.

     Объяснять, что Арзу может в любой момент зайти в комнату и расправиться со мной, не было сил. И я перешел сразу к действиям, пока Дух не отказался от своих слов.

     — Собирай вещи! Где оружие? Принеси мне его, — сказал я. Голос хоть и предательски дрожал, но все же казался настойчивым.

     Ману зашагал по темной комнате. Зажечь свечу он не решился, чтобы их не заметили из окна. Дух собрал сумку.

     Приложив неимоверное усилие, я откинул одеяло. Пальцы шевелились с трудом и сильно дрожали, но все же слушались. Самая страшная боль уже позади. Или я к ней просто привык. Осторожно перевернувшись на бок, я сел. Комната пошатнулась и поплыла. Спина взорвалась острой болью. Тело словно скрутило — и на глазах выступили слезы. Но я стерпел.

     Посидев немного на краю кровати, я выждал, когда пройдет тошнотворное головокружение. Ману помог одеться — накинул плащ, обул сапоги, зашнуровал, вручил мне сумку и оружие. Еще он взял воды. А я совсем забыл, что лес засушливый. Теперь удушье мне показалось ерундой по сравнению с тем, что я сейчас переживал. Я осторожно опустил ноги на пол и перекинул через плечо лук. Затем протянул руки, нащупывая жесткую шерсть медведя. Со всех сил, которые во мне еще оставались, я вцепился в загривок и вскарабкался на спину. Я сел верхом и тихо простонал. Но постарался не показать Ману, насколько я близок к рыданию. Выждав, когда пройдет приступ боли, смахнул проступившие слезы и вздохнул:

     — Пошли.

     Могучие мышцы зверя пришли в движение. Ману пошаркал к выходу и открыл лапой дверь. Мы выплыли в коридор. На стенах играл лунный свет, струившийся из сада через широкие окна. Веяло свежестью и приторным запахом цветов. Мы вышли из дворца через балкон и осторожно пробрались сквозь кустарники колючего шиповника. Над садом качался месяц. Вокруг разливалась девственная тишина.

     За зеленой оградой мы наткнулись на стражника. Суровый воин, увидев нас, сдвинулся с места, словно гора, пришедшая в движение.

     Ману забеспокоился.

     — Не волнуйся, — шепнул я.

     Я выпрямился, насколько мне позволяла моя искалеченная спина, и принял безмятежный вид.

     Воин поравнялся с нами, тонкая кольчуга блеснула серебром в лунном свете. На медведе я оказался выше его, что подарило мне немного преимущества.

     Стражник внимательно посмотрел на медведя. Он знал, что мы приезжие. Серо-зеленые глаза вопросительно уставились на меня.

     — Это мой друг, — рассеял я его сомнения.

     — Куда вы направляетесь, господин? Разве вы не должны оставаться в замке?

     Значит, страж осведомлен...

     Я пожал плечами, ключица тут же дернулась от боли. Подавив стон, я криво ухмыльнулся.

     — Решил подышать свежим воздухом, — беззаботно ответил я.

     Страж смерил меня недоверчивым взглядом, но все же пропустил. Он явно что-то заподозрил. Но теперь уже не было смысла что-то предпринимать. Либо я доберусь до посоха, либо...

     Мы двинулись дальше через зеленые лабиринты, ведущие в сад. Боль не утихала. Я старался плакать бесшумно. Когда мы в очередной раз повернули, я обессилено рухнул на спину медведя. Подкатывала тошнота. Я уже не следил за дорогой. В борьбе с недугом я полностью доверился Ману. А сам лишь смотрел по сторонам, выхватывая взглядом из темноты тусклое свечение огней, серебряные всплески водопадов и зеркальную гладь озер.

     Я выпил всю воду, что мы взяли с собой, но хотелось еще. Я не стал говорить об этом Ману, опасаясь, что он передумает и вернет меня во дворец. Дыхание затруднялось по мере вхождения в лес, а горячая спина медведя лишь усиливала жажду.

     Мы шли долго. Казалось, что прошла уже целая вечность, что мы никогда не доберемся до места. Я не видел дороги и безвольно качался. Желудок скручивало от голода. Я вспомнил, что не ел больше двух дней. Каждый раз мое непослушное тело вздрагивало от шорохов и скрипов в гуще зарослей. Иногда я замечал, что проваливаюсь в черную бездну. А когда возвращался, то не сразу осознавал, куда и зачем мы идем. Я чувствовал лишь холодную тревогу и угрозу, притаившуюся среди деревьев.

     Потом меня стало трясти от нехватки воздуха. Накрывала слабость — и я терял сознание.

     Внезапно, завертевшись, Ману вырвал меня из небытия. Я приподнял голову. Деревья застилало мраком. Все вокруг двоились и расплывалось в непроглядном черным дыме. И в этой темноте, вспыхнули и заскользили огни. Мышцы зверя тут же затвердели. Я усилено вглядывался в ночь, пытаясь хоть что-то разглядеть. К нам приближался целый отряд воинов. Во главе был всадник на белой лошади. Они остановились недалеко от нас. Огонь от факелов заиграл на суровых лицах красными бликами. В их глазах читалась враждебность.

     Все же проследили... Тот стражник не поверил мне и привел остальных, чтобы схватить. Теперь меня упекут в темницу за походы в Запретный лес.

     Один из воинов не был похож на стражника. Огненные короткие волосы, смуглое лицо, богатая одежда... Арзу.

     Не успел я это понять, как Арзу в сопровождении двух воинов зашагал по направлению к нам.

     Я почувствовал дрожь под собой. Ману зарычал. Но напрасно — сейчас мы бессильны...

     Воины приблизились, подхватили меня под руки и стащили на землю. Это вызвало новый приступ боли, который резко отрезал ум от реальности. Но спустя мгновение я услышал повышенный голос Ману. Сознание закрылось намертво. Я пытался понять слова, но не смог.

     Потом стряслось непредсказуемое. Воин подошел к Ману и ударил его под ребра. Ману согнулся пополам.

     Я дернулся и прокусил губу от нестерпимой боли. Упасть мне не дали крепкие руки воинов.

     Ману принялись бить двое. Били, пока он не повалился на землю. Но воины не остановились и стали пинать его по лицу, голове, бокам, животу... После каждого удара я сотрясался. Ману корчился от боли, кровь окрасила его лицо. Было слишком много крови. Но и это их не остановило. Они продолжали пинать его. Потом Ману затих и перестал шевелиться. Я подумал, что он умер. Но воины вошли в раж и не унимались.

     — Хватит! — громыхнул безликий голос.

     Воины отступили от неподвижного Ману и оставили его лежать в траве.

     Я прочувствовал все муки Ману. От потрясения пошатнулся. Этот удар был слишком огромным. Происходящее подрывало мою волю.

     Глаза Арзу скользнули по мне омерзительным равнодушием и голодно сверкнули в тени бровей. В голове у меня стучала одна бешеная мысль: «Он убил его! Убил Ману! За что?!»

     Злосчастное дерево! Рядом с ним на меня нападают уже во второй раз! Горечь и отвращение пронизали насквозь. Теперь Арзу убьет и меня. Эта мысль не вызывала никаких чувств. Мне было все равно...

     От отвращения в ушах шумела кровь. Не думал, что можно чувствовать себя еще хуже.