Кому светит Большая Медведица (СИ)

Аника наконец-то разглядела, что за подарок оказался в её руках. Профессиональная видеокамера последней модели и самого лучшего дизайна!

Тимур! – девушка с благодарностью посмотрела на своего друга. – Ты истратил на неё целое состояние!

Мальчишка ничего не ответил. Он притянул Анику к себе и обнял её.

Почему ты, такая романтичная, думаешь о практичности, когда она не имеет значения? – улыбаясь, сказал он. – Мысли о деньгах не посещают меня, когда я вспоминаю тебя, твою улыбку, твой смех.

Какие же мысли посещают тебя в таком случае? - слукавила Аника.

Потанцуем? – вместо ответа предложил он.

Она с готовностью поднялась.

Ты знаешь, самая лучшая вещь Челентано – это “Il tempo se ne va”, - продолжал Тимур, - с тех пор ничего более замечательного создано не было.

Он взял девушку за руку и вывел на середину залы. Танец, опережая первые звуки музыки, обрёл свой волнующий ритм, увлекая двоих в волшебную страну любви. Мелодии незаметно сменяли друг друга, и двое так же незаметно отдавались танцу чувственности, танцу страсти, в котором каждый принадлежал другому, и другой стремился вернуть ещё больше, чем получал.

Обнажённые тела тонко переплетались с музыкой, и невозможно было понять, что из них звучало мелодичнее. Симфония скрипки и фортепьяно рождалась из слияния друг с другом; жаль, что это произведение невозможно было записать ни на одной студии мира. Может быть, поэтому оно так редко звучит в нашей жизни?

Ближе к вечеру следующего дня юноша и девушка отправились бродить по Петербургу, снимая новой видеокамерой всё, что казалось им интересным, но больше всего – друг друга. Они заглянули в зоопарк, где Тимур чуть было не столкнулся со Стешей, сходили в театр, опустошили супермаркет и устроили пир в люксе. Потом до двенадцати они колесили по городу на такси и пили шампанское на Невском. Холодный воздух тут же отрезвлял и, в конце концов, замёрзшие, взбудораженные, жаждущие счастья, они вернулись в «Асторию», чтобы провести оставшееся до отъезда Тимура время вдвоём. Он улетел ночью, и эта разлука не огорчила их – потому что на следующей неделе Тимур встречал Анику в Риме, никем не замеченный, никем не застигнутый; десять дней, что они провели вместе, сделали то, чего не смогли два месяца средиземноморского отдыха.

Глава 61.

«Битва титанов»

Есть в Петербурге роскошные площади, радующие глаз здания, новые высотные дома и великолепно разбитые скверы. Но живы ещё глухие улочки с тёмными подворотнями, грязными дворами и обветшалым жилищем. У хозяев таких обителей был и газ, свет, и вода, но от этого не становились сердцу милей квартиры, построенные при царе Горохе. Пожалуй, одни из самых известных трущоб северной столицы располагались на улице Шкапина в Адмиралтейском районе. Несколько пустых и около тридцати частично расселённых зданий служили прибежищем для бомжей и уголовников. Вечером и ночью этот квартал старались обходить. Не то, что бы преступность здесь была самой высокой, просто, как известно, даже если медведь спит, не стоит соваться к нему в нору.

В одном из пустых домов на этой самой улице встретились, предварительно договорившись, двое. Халупа редко посещалась ими – Виктор и Виктис предпочитали обговаривать свои дела в современной новостройке на проспекте Просвещения. Но сегодня никто не должен был видеть их вдвоём, и шкапинские трущобы служили надёжным укрытием.

Ну, что будем делать? – первым нарушил молчание Виктор. Они находились здесь уже минут десять, выкуривая сигарету за сигаретой, и в отношении друг к другу чувствовалась напряжённость.

Давай возьмём водки? – жалобно попросил Виктис.

Виктор отрицательно мотнул головой.

Забудь. Сейчас нам нужны трезвые головы. Тебе мало этой недели, что ты не просыхал?

Виктис угрюмо взглянул на него.

Ты тоже отличился.

Я всегда пью в таких количествах, - равнодушно отмёл Виктор столь слабый для него аргумент, - а вот твой организм повёл себя престранным образом.

Это потому, что в нём накопилось больше стрессов, чем в твоём. Не ты убил.

Но я был сообщником, - возразил Виктор, - и мне не легче, чем тебе. Убивать в своей жизни я, конечно, не убивал. Но резал.

Поножовщина и убийство – не одно и то же, - ещё больше нахмурившись, не согласился с ним Виктис.

Да перестань ты думать о том, что уже случилось! – нытьё товарища действовало Виктору на нервы. – Нужно решать, как действовать дальше, а не распускать нюни! Что делать с сопляками и твоей подружкой?

Вспомнив о Бируте, Виктис сжал кулаки и заскрежетал зубами.

Подлая! Найду – она пожалеет, что насмерть не разбилась!

Виктор с любопытством взглянул на него.

Ты и вправду веришь, что она сбежала? В её-то состоянии? – прищурившись, спросил он.

Виктис нервно подёргивал ногой и смотрел на своего приятеля взглядом, в котором вместе со страхом, напряжением и бессильной злобой сквозило недоверие. Океан недоверия. Знал, что больше всего на свете Виктор дорожит собственной шкурой и все мужские понятия для него – пшик, когда затрагиваются личные интересы. Он не позволит Виктису потянуть за собой, но и Виктис хорошо помнил, как нож вонзился в Марата. Что касается Бируте, то здесь настораживал факт, что Алла, самая близкая подруга девушки, ничего не знает о её местонахождении. Сейчас был удобный момент вывести своего сообщника на чистую воду, и Виктис повторил свои мысли вслух:

Кому ещё могла довериться Бируте, кроме Аллы? Если она сбежала, то наверняка прячется в её квартире!

Послушай, Виктис, - примирительно сказал Виктор, - не впутывай сюда Аллу. Я знаю её отца. Он конченый пропойца, и жить не даёт своим домашним, не то, что посторонним. Зри глубже, в корень, - он многозначительно поднял указательный палец.

Кончай свою философию! – по-настоящему разозлился Виктис. – Выкладывай-ка все соображения.

Это Девушкин, - спокойно сказал Виктор, - ты не думал о нём?

При чём тут Девушкин? – с досадой ответил Виктис, но в следующее мгновенье его лицо преобразилось. – Девушкин? И сопляки ихние!

Все ниточки ведут к дому Девушкиных, - подытожил Виктор, - и это неплохо: мы можем установить за ними наблюдение, благо все овечки из одного стада.

Как можно рожать такую ораву?! – сплюнул Виктис, и в ответ на его раздражённый плевок Виктор расхохотался.

Насколько я помню, ты был не прочь приударить за старшей, певичкой из ресторана.

Это был ни к чему не обязывающий флирт, - огрызнулся Виктис, - к тому же Марат почти всё время был рядом – я бы не решился приставать к Эмилии на его глазах. Ты знаешь, может, судьба послала ему смерть в наказание за двуличность?

Ну вот, теперь уже ты философствуешь! – весело поддел его Виктор. – А главного не видишь: пути- дороги к Эмилии свободны.

Вот именно - когда они свободны, у меня вовсе нет желания пускаться по ним в путь. Меня сейчас куда больше интересует Пашка и те сопляки.

Ты не любишь детей, - продолжал забавляться Виктор.

Как и они меня, - вяло отмахнулся Виктис и вдруг в лице его появилось новое выражение – хищный блеск в глазах и нечеловеческий оскал, - ты знаешь, стоило мне сказать об этом, как я почувствовал, что могу сделать это. Я могу их убить!

Наконец-то передо мной настоящий мужик, а не бумазейная мамзель! С ребятиш... сопляками покончим – и пусть Марат спит спокойно. Мертвец за себя не скажет.

Он почти пророчествовал. Марат был мёртв, а чудом выживший Владлен не мог ни говорить, ни двигаться. Только по открытым глазам, осмысленно блуждающим по палате, дежурная медсестра поняла, что юноша пришёл в себя, и поспешила позвать хирурга. Увидев врача, Владлен сосредоточил свой взгляд на нём, и напряг губы, чтобы спросить, но они лишь непослушно дрогнули. В глазах юноши появился испуг, а на лице Кириллова отразилась тревога.

Ты хорошо себя чувствуешь? – наклонился он к нему, показывая своими глазами, как можно установить контакт. В ответ Владлен медленно моргнул.