Авиация и космонавтика 2016 11

Лесли Ирвин приобрел права на английский парашют Г. Болла, созданный к концу Первой мировой войны, и несколько усовершенствовал его. Получилась надежная и удобная в пользовании конструкция. Круглый купол диаметром 7,3 м и площадью 42 м² сшивался из 24 полотнищ; для усиления в швы закладывались шелковые шнуры. Он упаковывался в мягкий ранец, расстегивавшийся, как конверт. Существовало несколько типов ранцев, надевавшихся на спину или на грудь, или укладывавшихся в чашку сиденья. Парашют для летчика весил 8,7 кг. После того, как парашютист дергал за кольцо, пружина выкидывала и раскрывала, как зонтик со спицами, вытяжной парашют, вытаскивавший основной купол. Подвесная система оценивалась как очень удобная, довольно быстро надевалась и снималась. Интересно, что скорость снижения парашютиста на «Ирвине» была больше, чем на отвергнутом ранее советскими специалистами «Хайнеке», но это никого не смущало.

Лесли Ирвин с одним из вариантов своего парашюта

Значок «Золотая гусеница»

Первый прыжок с парашютом Ирвина был выполнен 1 мая 1917 г. С 1921 г. эти парашюты стала закупать армия США. Ирвин организовал серийное производство, а затем расширил ассортимент, дополнив спасательные типы для летчиков учебными с запасным куполом, а также грузовыми. Все они унифицировались по конструкции, но различались по площади и форме ранца. Фирма «Ирвин» шила купола из высококачественного японского шелка, стропы тоже были шелковыми. Обходилось это, правда недешево — цена превышала 400 долларов. Возможно, поэтому морская авиация США выбрала более дешевый «Рассел».

23 июня 1927 г. имел место первый в нашей стране случай спасения летчика на парашюте. Известный испытатель М.М. Громов должен был совершить полет на новом истребителе И-1 (ИЛ-400). Его с трудом уговорили взять с собой «Ирвин». Громов и сам был немаленьким, а тут еще требовалось найти в кабине место для ранца, конструкторами не предусмотренное. Но все-таки летчик парашют взял. В воздухе истребитель вошел в штопор, а выходить из него не пожелал. Поняв безуспешность дальнейших попыток перевести самолет в горизонтальный полет, Громов покинул его с парашютом. При приземлении он повис на дереве, но остался жив. Позже фирма «Ирвин» прислала советскому летчику значок «Золотая гусеница», который вручали всем, кто спасся на парашюте ее производства.

Позже «Ирвины» спасли жизнь еще нескольким испытателям. В июле 1928 г. В.О. Писаренко ввел в штопор немецкий истребитель-биплан HD.37 (он потом строился у нас как И-7). А вот вывести его не смог, и с высоты 150 м выпрыгнул, благополучно приземлившись. В июле 1929 г. в воздухе развалился учебный самолет П-2, пилотируемый Б.Л. Бухгольцем. Летчик успел покинуть его и открыть парашют.

Оценив достоинства «Ирвина», в соответствии с традициями того времени, его решили попросту «содрать». В октябре 1927 г. Научно-технический комитет (НТК) при Управлении ВВС договорился с Резинотрестом о копировании американского парашюта для летчиков. Завод «Каучук» (бывшая Баллонная мастерская) должен был изготовить два опытных образца. Руководил работой инженер Фомин. Ему выдали купленный за валюту «Ирвин», который весь распороли. Чтобы определить потребную прочность, нарезали образцов из купола и строп, которые испытывали на разрыв. Предполагалось, что все сделают из аналогичных советских материалов.

Дела на «Каучуке» шли ни шатко, ни валко. С дирекции требовали план по основной продукции (аэростатам), а парашюты ей были нужны, как собаке пятая нога. Вскоре Фомин от дальнейшей работы с «Ирвином» отказался. Руководство передали НИИ ВВС; от него выделили выпускника академии М.А. Савицкого, тогда занимавшего должность начальника Парашютного отдела.

К декабрю 1928 г. часть деталей из готовили. Но выяснилось, что полученный ранее «Ирвин» распотрошили так, что уже никто не помнил, как все собирается. Из НИИ ВВС прислали еще один американский парашют. Но задержка следовала за задержкой. К заданному сроку, 8 июня 1929 г., не успели. Уже сшитые купола распарывали и сшивали заново. 27 июня завод предъявил два парашюта, названных НИИ-1. Представители НИИ ВВС их забраковали: ранцы скроили неправильно, тесьма их окантовки оказалась недостаточно плотной, да и следы перешивания полотнищ обнаружили. Но уже в конце июня на НИИ-1 совершили первый прыжок. До «Ирвина» по качеству ему оказалось далеко. Выполнив с огромным трудом обязательства по договору, от дальнейшей работы по парашютам «Резинотрест» отказался.

Но в том же июле 1929 г. в пятилетний план НТК включили создание сразу четырех типов отечественных парашютов: двух для летчиков, одного для летнабов и одного «ракетного для ночной разведки». Что из себя должен был представлять последний — оставалось только догадываться. А вот три первых отечественными, похоже, не являлись вообще. Действия Управления ВВС прямо указывали на то, что ставку окончательно и бесповоротно сделали на «Ирвин». Поскольку затея с копированием провалилась, через корпорацию «Амторг», выполнявшую функции советского торгового представительства в США, начали переговоры с фирмой о предоставлении лицензии и технической помощи.

Леонид Григорьевич Минов (1898 1978)

Михаил Александрович Савицкий

Л .Г. Минов перед первым прыжком в США, 13 июня 1929 г.

Одновременно приобрели новую партию парашютов, поступившую в НИИ ВВС. После получения этой партии «Ирвинов» летом 1929 г. в НИИ стали прыгать и добровольно — для тренировки. Первыми с самолета Ю-13 совершили прыжки с парашютом Гинце, Гроховский, Ситников и Шмидекампф.

В Америку отправили учиться двух человек — уже упоминавшегося М.А. Савицкого и летчика Л.Г. Минова, который тогда служил в Комиссии по изучению летной работы (КИЛР), занимавшейся анализом аварийности и разработкой мер по борьбе с ней. Савицкий осел на заводе «Ирвин», изучая технологию изготовления парашютов, а Минов знакомился с методиками подготовки парашютистов и организацией парашютного дела в авиации. Он и сам совершил три прыжка, причем последний — на соревнованиях на точность приземления. Американцы выдали советскому летчику справку, в которой значилось: «Настоящим удостоверяется, что гражданин СССР Л.Г. Минов прошел курс обучения по инспекции, уходу, содержанию и употреблению, парашютов, изготовленных парашютной компанией «Ирвин». В США намеревались отправить также И.И. Соловьевца, но против него почему-то резко выступил председатель НТК П.С. Дубенский. В конце концов решили, что валюту на этом можно сэкономить — Соловьевец не поехал.

13 января 1930 г. в Нью-Йорке подписали договор с фирмой «Ирвин». Он предусматривал поставку в СССР 1650 готовых парашютов, которые должны были быть отгружены с января 1931 г. по апрель 1932 г. Еще 50 штук приобретали в виде комплектов для сборки в нашей стране. Лицензия предоставлялась на пять типов: парашют для летчика (укладывавшийся в сиденье), для летнаба (вешавшийся на груди или на боку), наспинный, учебный с двумя куполами и грузовой, рассчитанный на сброс пулемета с боекомплектом. Американцы обеспечивали всю документацию, описание технологии изготовления, специальное оборудование и образцы материалов. Советская сторона получила право делать до 1000 штук в год и экспортировать свою продукцию в Монголию, Иран и Афганистан.

Котельников резко выступал против освоения производства «Ирвина», считая конструкцию своего РК-3 более прогрессивной. Особенно ему не нравилось применение вытяжного парашюта, которое в его глазах выглядело небезопасным. В статье, опубликованной в 1936 г., Котельников в духе времени даже писал, что американский парашют выбрали «уже выявленные вредители». Но его позицию наверху проигнорировали.