Всемирный следопыт, 1929 № 03

Сулейман говорил, что ему надоело заниматься контрабандой и жить в вечном страхе, спасаясь от царской полиции.

Он передал своему двоюродному брату деревянный ящик, который попросил срочно доставить самому коменданту в форт Александровский. По словам Сулеймана в этом ящике находился богатый подарок для коменданта. Двоюродный брат согласился доставить подарок по назначению, а Сулейман тут же вышел в море на своей лодке, сказав, что вернется через три дня.

В тот же вечер родственник Сулеймана повез на арбе ящик в форт. Когда он утром проезжал мимо озера Казыл-туз, колесо его арбы сломалось, и ящик упал на камни. Одна из дощечек обломилась, и тут только туркмен увидал, какой подарок посылал Сулейман коменданту. В ящике была мертвая голова. Двоюродный брат Сулеймана бывал раньше в Гассан-кули и сразу же узнал голову персидского губернатора. Туркмен так испугался грозившей ему от царской власти неприятности, что, недолго думая, привязал к губернаторской голове камень, разулся и отнес ее на самую середину озера… Там и пролежала она до самого сегодняшнего дня.

Между тем из Гассан-кули уже дали знать царским властям о бегстве Сулеймана из персидской тюрьмы. Каким образом бежал он из-под стражи и как удалось ему в ту же ночь проникнуть в спальню губернатора, которого нашли утром с отрубленной головой, — никто никогда не узнал.

Сулеймана долго искали, но с тех самых пор никто ни разу не видел ни его самого, ни его черной лодки с огромной мачтой. В ту ночь, когда контрабандист в последний раз покинул родной аул, на море была буря. Многие думали, что Сулейман утонул… А впрочем, про это никто узнать не может.

Двоюродный брат Сулеймана рассказал туркменам о том, как он забросил подарок контрабандиста на середину озера. Среди туркмен пошли разговоры, дошедшие до слуха властей. Полиция производила дознание и даже арестовала кое-кого из земляков Сулеймана, в том числе и его двоюродного брата. Ему приказали во что бы то ни стало отыскать на дне озера губернаторскую голову. Несчастный туркмен под надзором городового в течение недели с утра до ночи шарил ногами по дну Казыл-туза. Ноги его до такой степени были разъедены солью, что покрылись страшными язвами, и в конце концов его пришлось отправить в больницу. Голову же туркмен так и не мог найти, потому что, как вы видели, озеро наше не маленькое. Единственное, что тогда отыскала полиция, — это ящик, в который была упакована голова. При ящике была записка:

«Вот как поступает Сулейман с теми, кто его ловит!»

Да, граждане, с тех пор прошло тринадцать лет, и про Сулеймана у нас давным-давно уже не говорят. А все-таки наши рабочие сегодня сразу же догадались, чью голову они нашли. И как это вы, люди образованные, могли только подумать, что голова золотая! Эх, вы, москвичи!

Начальник весело расхохотался и простился с нами.

* * *

— Веселенькая история, а главное — необыкновенная! — сказал Вегин, когда мы с ним остались одни.

— Она была бы еще необыкновеннее, если бы ты отправил в Исторический музей голову, не очищая ее от соли. Вообрази себе, какой это был бы эффект!

— А знаешь, ведь у меня была эта мысль, — перебил меня Вегин. — Наше с тобой счастье, что мы не поступили так.

— Почему?

— Потому что теперь мы с тобой просто дураки — и точка, а тогда… тогда бы мы оказались круглыми и притом прославленными, патентованными идиотами!

• • •

СОВРЕМЕННЫЕ ВИКИНГИ

Норвежский рассказ Иоганна Бойера

Рисунки худ. В. Голицына

I. «Пловучий гроб».

Свежим ветреным утром у маленького домика на берегу фиорда, в огороде, крепкий русый подросток копал картошку. Бурые комья земли вылетали фонтаном из-под лопаты. Капли пота катились по его загорелому лицу и сбегали по шее за расстегнутый воротник голубой рубашки.

— Эй, Ларс! — раздался из-за изгороди голос Олуфа, младшего брата. — Погляди-ка на море. Что это за бот к нам плывет?

Ларс прекратил работу и, опершись на лопату, стал смотреть на море. На зеленосиней искрящейся глади фиорда, возле серого скалистого мыса виднелся парусник. Не какая-нибудь девятивесельная лодчонка, годная лишь для ловли трески, — чорт возьми! Это настоящий лафотекский бот!.. Бот тянул за собою лодку поменьше, без паруса.

— Чей бы это мог быть бот? — задумчиво сказал Ларс, почесывая золотистый затылок. — Чудной какой-то… А вот лодка как будто знакомая…

У окон домиков показались любопытные лица; кое-кто вышел на берег посмотреть на загадочный бот.

— Гляди, гляди! — захлебываясь, вопил рыжий Олуф. — Он правит на наш дом. Стой! Да он тащит за собой нашу старую лодку…

Ларс швырнул лопату на землю, перемахнул через изгородь и в минуту был у моря.

— Это отец! — кричал он. — Вот увидишь, он купил себе лафотенский бот!

Да, это был Криставер Мюран. Он торжествовал. То, к чему он стремился столько лет, наконец осуществилось: он подходил к дому на своем собственном боте! Огромного роста и богатырского сложения Криставер напоминал древнего викинга. Рыжая, словно отлитая из бронзы, кругло подстриженная борода обрамляла твердое правильное лицо; волосы под черной зюйдвесткой были светлые и курчавые. Вся фигура дышала энергией, суровой волей, закаленной в боях с морем.

Покупка бота произошла неожиданно для Криставера. Как всегда, он отправился на своем «тройнике» в фиорды за сельдью. Зайдя в один прибрежный поселок, он случайно попал на аукцион, где, как ему сообщили, должен был продаваться большой бот. На берегу стояла толпа народа, ленсман^[1]) выкрикивал цену бота, но никто и рта не разевал, чтобы предложить хоть сколько-нибудь за судно. Бот стоял тут же. Криставер стал ходить вокруг него. Хорошо сколоченный и стройный бот казался почти новым. В чем же дело? Почему люди отказывались покупать такое красивее судно?..

Один парень не удержал языка и выболтал, что бот три зимы под ряд терпел крушения во время плавания на Лафотены и слывет «пловучим грабом», с которым никто не хочет связываться. К тому же он тихоход. Никакой уважающий себя рыбак не купит такое корыто.

Криставер собрался с духом и предложил за бот самую пустячную цену, Мороз пробежал у него по коже, когда судно осталось за ним. Теперь ему, бедняку, принадлежал настоящий лафотенский бот!..

— Да ты, никак, умирать собрался! — ухмыляясь, сказал молодой рыбак. Все собравшиеся уставились на Криставера и, казалось, думали то же самое…

Задетый за живое, Криставер буркнул:

— Бот исправный. Я в лодках толк понимаю. Дело не в посудине, а в рулевом. У меня, небось, и не подумает перевернуться!..

Криставер был рулевым в течение многих Лет, но ему принадлежала только шестая часть большого бота. Какой толк, если в кои-то веки и удастся ловля, ведь улов все равно нужно делить на шесть частей!.. У Криставера подрастали сыновья, и голова его была полна планов. Если наступит день, когда экипаж на его собственном боте будет состоять из его же семьи, — один хороший улов может сделать его зажиточным человеком.

Криставер купил бот в долг, это правда, и ему предстояло войти в еще большие долги, так как он собирался один снарядить шесть человек на зимнюю ловлю. Может быть и не следовало связываться с этим «пловучим гробом»… Ну, что же! Сделанного не воротишь…

Весь берег был усеян жителями поселка, взрослыми и детьми. Когда бот Криставера встал на якорь, Ларс не выдержал и закричал:

— Чей это бот, отец?

Криставер не отвечал, но лицо его сияло, когда он ступил на берег; двое младших ребятишек уже висели у него на руках, и он нагибался и улыбался им, слушая их болтовню. Криставер начал медленно подниматься на береговой откос.