Всемирный следопыт, 1930 № 10-11

— Выпейте за благополучную службу, Питер.

Покончив с едою, малаец расположился среди ветвей и принялся жевать бетель, поглядывая на голландцев кроткими черными глазами. Нет, он не сердится больше на белых, захвативших его вчера в деревне лубусов. Они вовсе не злые люди, эти голландцы, и они хорошо обращаются с бедным Оранг-Лека. Они даже не ударили его ни разу! «Красный Господин» («Белый Господин» почему-то меньше нравилось малайцу) угостил его сейчас вкусным сыром… Оранг-Лека легко мог бы бежать от них, если бы захотел. Разве они догонят его в лесной чаще!..

— Выпей и ты, — сказал Ван-Леер, прерывая нить его мыслей.

Он смотрел на малайца сузившимися, повеселевшими глазами.

Малаец выплюнул в воду бетель и высосал из бутылки остатки пальмового вина. Приятная бодрость разлилась по телу.

Нет, он не хочет бежать в лес, — он поедет в Сурамбайю. Завтра они доставят его к главному судье белых. Он — самый мудрый, самый справедливый из людей. И Оранг-Лека расскажет ему все. Он расскажет, как били его на плантациях, как кормили испорченным, вонючим рисом, от которого пучит живот, а лицо покрывается красными пятнами… Он расскажет судье и про то, как его жену ударил управляющий… Маленькая Лелюль умерла через несколько дней… И тогда, не помня себя, Оранг-Лека поджег дом, где жил управляющий, и бежал в джунгли…

Он подробно расскажет все это справедливому судье белых, и тот простит Оранг-Лека и пошлет его к другому начальнику, такому же доброму, как Красный Господин Оранг-Лека станет спокойно работать у него, а потом возьмет себе другую Лелюль, которая не будет кашлять кровью. Они станут ходить вместе в большие сараи белых, где так забавно Прыгают на полотне удивительные плоские и серые люди…

Придя в самое лучшее настроение, малаец начал тихо мурлыкать песенку, которую он только что придумал:

— В путь, — сказал Ван-Леер, отталкивая лодку. — Надо к утру поспеть в Сурамбайю.

— Много еще осталось? — спросил Питер.

— Не больше шестидесяти километров. Рано утром мы будем там.

Жара немного спала, но душный и влажный воздух попрежнему вызывал испарину. Как-то вдруг сделалось гораздо темнее. Вода приняла более зеленый оттенок и дымилась теперь заметно больше; легкие облачка тумана ясно обозначались на фоне почерневшей листвы. Ночь под экватором наступает почти мгновенно: через четверть часа стало совершенно темно.

Малаец пристроил к борту большой кусок дерева, густо обмазанный черной смолистой массой. Ярко запылало пламя, отражаясь и прыгая в темной воде, треща и бросаясь в нее снопами искр. И казалось, что лодка неподвижно стоит на середине озера, а по сторонам медленно движется бесконечная вереница неясных фантастических чудовищ…

— Что это? — спросил Питер, указывая рукой на странные зеленые пятна в темноте, слабо светившиеся холодным фосфорическим светом.

— Это светящиеся грибы. Такие ли чудеса вы здесь увидите!.. Скажите, слыхали вы когда-нибудь про раффлезию? Нет, конечно Мне только раз удалось ее видеть. Это было два года назад, когда прокладывалась дорога из Сурамбайи в Педанг. Я услышал сначала явственный запах испорченного мяса. Смотрю по сторонам, наконец вижу: шагах в двадцати, под стволом упавшего дерева, лежит огромный кусок мяса, ярко красный такой, с белыми крапинками. Подхожу ближе — и что же оказывается? Гигантская раффлезия, самый большой цветок в мире.

— Какой же он был величины?

— Больше метра в поперечнике… может быть, и все полтора.

— Все это очень интересно, Ван-Леер, — сказал Питер, глубоко вздохнув, — но только, чем больше я слышу про подобные чудеса, тем сильнее хочется вернуться в Голландию… Мне кажется, этого никогда не будет.

— Верне-е-тесь, — уверенно протянул Ван-Леер. — Я сам был раньше таким же… Или вы оставили там кого-нибудь?.. Минна?.. Может быть, Гретель?

Питер молчал, водя по воде опущенной за борт рукой!

Ван-Леер не спеша набил трубку и с удовлетворением затянулся. Меньше чем через два месяца он будет в Голландии.

Опять каналы, мельницы… опять саговый пудинг с вареньем, который так вкусно готовит мать…

— Факел, огонь! — раздался вдруг крик с кормы.

Малаец потянулся к факелу, который, склонившись к самой воде, шипел и дымил, собираясь погаснуть.

В этот момент Ван-Леер почувствовал, что лодку относит куда-то в сторону. Малаец метнулся к веслам и начал со страшной быстротой работать ими. Он видел согнутую фигуру Питера, который что-то громко кричал, держась руками за оба борта… Потом все погрузилось в темноту…

Ван-Леер плохо понимал, что происходило дальше. Он чувствовал только, что лодку куда-то несет… Вот она как будто остановилась, но затем их опять закружило и закачало, и вдруг локоть и плечо его оказались в воде…

— Крепче держитесь, как можно крепче!.. — послышался голос над самым ухом.

Малаец, поводимому, все еще работал веслами, напрягая последние усилия…

— Ложитесь на дно!..

Горячее колено придавило Ван-Леера к доскам…

Потом сильный толчок, боль, неприятное ощущение холода… Дальше он ничего не помнит…

Ван-Леер открыл глаза. Он лежал на дне лодки, ногами к корме. Голова была перевязана и покоилась на чем-то мягком. Он видел над собой только мутносинее небо, на котором уже гасли звезды. Все остальное скрывали борта лодки, мокрые и грязные, скрипевшие при каждом его движении.

Ван-Леер приподнялся и сел. Никого не было видно. Лодка стояла у берега, в глубокой развилине надводных корней, к которым она оказалась привязанной. Кто-то причалил лодку и перевязал ему голову. Ван-Леер посмотрел на место, где он лежал: там находился большой ворох мягкой травы, тщательно взбитой.

Кто сделал все это? Две фигуры вдруг живо встали перед Ван-Леером: беспомощно стоящий на корме Питер и затем малаец, яростно гребущий из последних сил… Лодка ночью попала в водоворот, в один из тех «Polio», который им удалось избежать днем. Она не затонула, значит, оба спутника остались живы. Но тогда куда же они могли деться…

Страшная догадка внезапно прорезала мозг. Несомненно это так. Малаец бежал в лес. Питер, конечно, бросился за ним и теперь валяется где-нибудь мертвый. Разве он справится с этой обезьяной.

Ван-Леер провел рукой по лбу. Что делать ему, если все это окажется правдой? Он опять потрогал голову: на затылке была рана.

Оставалось только подождать Питера, и, если тот не вернется, одному плыть в Сурамбайю. Там он расскажет, как было дело… «Но как вы могли довериться этому дикарю, капрал Ван-Леер! Вы обязаны были везти его связанным…» Нет, все это никуда не годится! Лучше сказать, что он так и не смог поймать малайца. За это ему ничего не сделают… Эх, пропали сто гульденов!..

Ван-Леер вздрогнул. Знакомый голос прервал его мысли.

— О, господин встал… Господин скоро будет здоров! — Из чащи показался Оранг-Лека, веселый, улыбающийся, со связкой плодов в руке.

— Где Питер?

Оранг-Лека молча показал на воду.

Ван-Леер рассвирепел.

— Я тебя спрашиваю, где Питер, паршивая обезьяна?

— Там, господин… упал в воду… я не видал, господин… — малаец сразу принял жалкий, растерянный вид.