Всемирный следопыт, 1930 № 04

Давно не случалось на стойбище краж; старики вспомнили древнюю казнь. Они раздели беглеца догола, дали ему в руки краденую шкуру, отяжелив ее проткнутым сквозь нее тяжелым деревянным брусом, и велели бежать по реке. Когда несчастный, напрягая последние силы, побежал, молодежь стала целиться в него из луков. Одна из стрел попала вору в зад, и он упал. Пока в него стреляли как в мишень, несчастный замерз. Льок, как умел, изобразил на скале эту сцену жестокого правосудия (рис. 24).

_Рис. 24

XI. Ожившие мертвецы

Запасы продовольствия, как дачи, так и белухи, стали подходить к концу. Их могло бы хватить до прилета весенней дичи, но в голове каждого обитателя упорно билась мысль о десяти громадных ямах, битком набитых китовым мясом и жиром. Поэтому пищи не жалели и наедались доотвала. Когда морозы опали, все стойбище двинулось на юг к заветным хранилищам-ямам.

Все имущество, равно как и маленьких детей, женщины тащили на связанных попарно лыжах, а потому племя продвигалось очень медленно. Следуя древним обычаям, мужчины в пути никуда не отходили от своих сородичей, охраняя их от нападения врагов. Через неделю усталые проводники увидали вдали знакомые условные знаки.

Когда добрались до ям, то идущие впереди закричали, заметив, что с одной из ям камни были сдвинуты и оттуда высовывались куски китового мяса. Кругом виднелись следы людей. Размахивая копьями, охотники ринулись отыскивать похитителей их собственности.

Льок и его брат Бэй отстали от остальных. Недельный переход очень утомит Льока, едва оправившегося от болезни. Он еле шел, опираясь на руку брата.

Внезапно раздались дикие крики охотников, доносившиеся из близкой лощины. Предполагая недоброе, братья ускорили шаг. Когда они приблизились, в их уши ворвались отчаянные вопли. Прозвучали имена Лисьего Хвоста, Кремня и Кровавого Хорю. На скале, над лощиной почти одновременно появились знакомые фигуры колдуньи и Кремня. Оба они что-то кричали. Женщины с криками радости устремились навстречу своей прежней наставнице.

— Племя должно жить!

— Смерть Кровавому Хоро! — загремел голос вождя племени. Он быстро вскарабкался на скалу и кинулся на старика. На Кремне была рваная побуревшая одежда, покрытая запекшейся кровью, которую лишь местами ему удалось отскоблить.

— Смерть Хоро! — подхватили охотники. Как бешеное стадо бросились они за вождем. В воздухе замелькали куски бурой одежды, лохмотья кровавого мяса.

И долго еще копошилась на скале с неистовым ревом рассвирепевшая толпа охотников…

— Ну, старика теперь убили, — с уверенностью сказал Бэй.

— Зато посмотри на женщин, — угрюмо возразил Льок.

Над толпой женщин высилась тощая фигура колдуньи. Лисий Хвост гладила по голове ближайших женщин, которые жадно целовали ей руки и оборванную одежду.

— Бэй, я не пойду к ним. Теперь старуха сильнее меня, — тихо прошептал Льок. — Там ждет меня смерть. Я сверну на морокой берег, а ты найдешь меня по лыжнице.

Бэй словно ящерица заскользил по снегу, направляясь к стойбищу, а Льок поспешно побежал к морю. Добравшись до берега, он залег в расщелине среди окал. Сердце колотилось. Голова гудела, как пещера, захлеснутая прибоем. Долго не при ходил Бэй. Временами от ветра скрипели сучья, и Льок замирал от страха, думая, что это охотники идут за ним на расправу. Только поздно ночью прибежал Бэй, задыхаясь от усталости.

— Кости вождя изломаны охотниками… А нашу мать разорвали на части женщины за то, что она родила тебя. Лисий Хвост подобрала голову Кремня и доказала, что в него не мог войти Хоро — торопливо поведал брату Бэй.

— Как же она доказала, что Хоро не мог войти в Кремня? — спросил Льок, подавленый такими вестями.

— Ведь у кровожадного Хоро большие зубы, а старик оказался беззубым.

Голова Льока опустилась.

— Что же они говорят про меня?

— Они решили тебя искать завтра с утра. Искали меня, чтобы убить, но в темноте не нашли. Я спрятался в скалах… Бежим, брат, на юг, где, как пела наша мать, теплые земли…

— …и где люди злы, как голодные волки, — уныло закончил Льок.

Братья посмотрели. друг другу в глаза, взявшись за руки, заскользили на лыжах вдоль берега, направляясь к югу.

ХII. Второе рождение

Быстро неслись по льду беглецы. Еще раз издали блеснуло зарево костров навсегда покидаемого стойбища. Братья приостановились, в последний раз взглянули на пляшущие по небу пятна костров. Несколько шагав — и лыжи унесли их за высокую скалу. Стало темно и пустынно. Лишь ветер доносил неясный гул голосов.

Наконец, Льок спросил:

— Как же стойбище узнало, что я их обманул?

Бэй с трудом собирал в одно целое запомнившиеся крики и обрывки разговоров.

— Вот что я понял из криков самой колдуньи. Она нашла на проклятом острове среди Кровавого болота лоскуток кожи, что ты потерял. Помнишь, когда ты был еще маленьким, она сама навесила тебе на шею этот лоскуток в защиту от болезни. Он был разрисован ее рукой. Колдунья пошла, что ты уже побывал на острове. Разве девочка решилась бы сама перебраться через страшное болото? Лисий Хвост догадалась, что это ты украл девочку. Она подожгла островок, а сама переплыла на берег. Чем Лисий Хвост жила, — не знаю… Когда ты шел к святилищу голый с горшком крови, она прокралась за тобой, видела, как ты мазал кровью охотничью одежду Кремня. Когда в святилище раздались наши крики, старуха находилась вблизи, но боялась показаться. Кремень был одет в скользкую от крови и жира одежду, и мы не смогли его раздавить. Потом мы в страхе убежали. Колдунья отходила его, а затем он увел ее к этим ямам… Старуха знала, что женщины рано или поздно начнут по ней тосковать, она и не ошиблась. А Кремень доверился ей, но забыл, что старая ворона ни за что не захочет уступить своей власти… Ну, ты сам видел, что с ним стадо. Когда люди успокоились, старуха подняла голову Кремня и всем показала его беззубый рот. Так раскрылись твои хитрости.

Теперь оставалось лишь бежать, не зная куда. Братьям предстояло или погибнуть где-нибудь в лесу, или пристать к чужому стойбищу. Отныне всю жизнь они не будут знать покоя, опасаясь встречи с сородичами…

* * *

При помощи захваченного. Льоком с собой меча скандинава братья доставали из дупел белок. Иногда набредали на оленьи тропы и старались убить оленя. Останавливаясь на ночлег, они рубили мечом еловые ветви и устраивали низкий шалаш. Спать было тепло. Засыпая, беглецы думали, что с каждым днем они все более и более отдаляются от стойбища. Утром они нарочно расходились в разные стороны, описывая петли, славно зайцы или лисы, чтобы обмануть возможных преследователей. Покружившись несколько часов, они возвращались по своим следам обратно, и, только пробежав по уже протоптанной лыжнице, отправлялись в путь. Все время они неуклонно двигались к югу, ориентируясь по стволам деревьев.

На седьмой день они наткнулись на чью-то лыжницу. След был раза в два шире их лыж, и братья поняли, что он принадлежит человеку из чужого племени. На их стойбище, как и у соседей, делались узкие длинные лыжи, увеличивавшие быстроту бега.

Братья остановились от неожиданности. Уйти ли поскорее от следа, или же добраться по лыжнице до незнакомца?

— А что мы скажем, — заговорил Бэй, — когда опросят нас, зачем мы как волки бегаем по лесу?

— Ответим, что мы были вдвоем на охоте, — сказал Лыж, — и будто бы в это время пришли с моря враги и убили всех на стойбище. Вспомни про утонувшего в пороге чужеземца. Ведь его ладья шла бить наших людей.

Они побежали по чужой лыжнице. Вскоре им попалась удивительная находка. Большой глухарь лежал с вытянутой шеей, зажатой двумя палками.