Всемирный следопыт, 1930 № 09

Сэр Джемс не договорил. Неожиданная темнота ударила по глазам, как тяжелый кулак. Огненный нож выстрела разрезал на секунду темноту. И через секунду сэр Джемс метался по кабинету в борьбе с мебелью, хватающей его за ноги, ударяющей в грудь. Никогда не думал он, что в комнате столько мебели! На каждом шагу она подстерегала его, как враг. Расточая проклятия, как удары, с револьвером в руке, стиснутым до боли в ладони, он наконец добрался до двери. Дверь оказалась запертой. Дубовая с острыми рельефными украшениями дверь не поддавалась его свирепым напорам. Он очутился в западне…

Коридор, ведущий из квартиры профессора в музей, был нескончаем… Сколько в нем было километров? Тысячи… тысячи… тысячи… коридор разворачивался, как бесконечная дорога, бегущая милю окон курьерского поезда. Профессор Алимар шел по коридору, шатаясь, вытирая стены сюртуком. Шел, стиснув зубы, ощущая на пальцах руки, прижатой к правой стороне груди, липкую, горячую кровь…

Коридор кончился неожиданно — выбросил профессора на порог залы, как выбрасывает туннель простреленный темнотой поезд на простор и свет поля…

Блестящий мраморный пол залы качнулся и поплыл вверх. И с пола, ставшего потолком, ринулись на профессора человеческие лица…

Лихорадочным взглядом профессор обвел окружающих его, склонившихся над ним людей. Он лежал на полу. Сознание прояснилось так же внезапно, как и покинуло его. Джагат приподнял отца за плечи. Собрав последние силы, профессор сказал:

— Полиция… предупреждена… спаса…

На площади загремели выстрелы. Зазвенели разбитые пулями стекла.

— Поздно! — сказал Джагат.

На площади гремели выстрелы, сжатая тисками домов билась толпа демонстрантов. Ворочая круглыми башенками, захлебываясь пулеметным огнем, шел на толпу броневик. Толпа хлынула за ограду во двор музея, высадила двери, разлилась по всем залам…

Склонившись над отцом, Джагат жадно слушал его прерывистый шопот.

— …подвале… оружие… арсенала…

Джагат выпрямился. Голосом, покрывшим выстрелы, голосом, властным и убеждающим, вселяющим веру и мужество, он повел за собою толпу.

Люди, которых расстреливали как беззащитное стадо, пошли за ним; он обещал им спасение, победу…

Старинными секирами, сорванными со стены, разбили двери подвала. С разбега, не глядя, не думая, разбирали сваленные в углу мушкеты, щиты и мечи.

Молодой рабочий — перебитая пулей рука висела у него как плеть — вез к выходу из подвала маленькую старинную пушку на колесах. Старик с седой окровавленной головой выбежал с заржавленным мечом в руках из подвала в зал. Шершавым пальцем пробовал старик заржавленное лезвие меча, причмокивал укоризненно языком. Мраморный Платон кстати встретился ему ка дороге. Движимый неудержимой яростью битвы, старик стал точить о мрамор меч.

Юноша-индус в студенческой фуражке в оцепенении смотрел на рабочих — со старинным оружием и щитами в руках они напоминали средневековых воинов.

Голосом, перемежающимся истерическим смехом, юноша крикнул:

— И этой рухлядью вы думаете сражаться?

Джагат ударил его кулаком по лицу.

— Товарищи, без паники! Оружие в этих ящиках…

* * *

Профессор Алимар лежал у ног Афродиты. Звенели пули, пели, визжали: разз-биваем!.. разз-биваем!.. Сумасшедшая Каури металась по музейным залам, пытаясь своим телом защитить разрушаемые пулями статуи.

Мимо профессора пробегали люди его народа, вооруженные винтовками, револьверами и гранатами. На окнах устанавливали пулеметы.

_{Мимо профессора пробегали люди его народа, вооруженные винтовками}

Глаза профессора меркли… Из горла вырвалось хрипение. Египетская царица Клеопатра подложила под голову профессора твердую и холодную руку…

«Это — смерть», — подумал профессор. Фараон Рамзес склонил над ним угольное лицо свое.

— Века проснулись, — прошептал он.

Профессор перестал дышать.

Высунув дуло пулемета из окна, Джагат Алимар пропустил первую ленту.

О КОМ ГОВОРИТСЯ В РАССКАЗЕ «РАМЗЕС»

Лорд Ирвин — генерал-губернатор или вице-король Индии, представитель английского короля. При нем находится совет министров. Ни вице-король, ни совет не несут ответственности перед индийским законодательным собранием.

Рабиндранат Тагор — знаменитый индусский поэт, пишущий по-английски и по-индусски, прославившийся своими лирическими песнями («Гитанджали», «Садовник») и получивший в 1913 г. Нобелевскую премию. Вокруг Тагора группируется либеральная индусская интеллигенция, желающая освобождения женщины и уничтожения каст, не больше.

Махатма Ганди — вождь индийской мелкой буржуазии. Весной этого года он об’явил кампанию «мирного гражданского неповиновения», начав поход на соляной закон (добыча, варка и продажа соли в Индии является монополией правительства). 6 апреля, на морском берегу местечка Дэнди, Ганди зачерпнул ладонью морскую воду и унес ее домой. Этот патетический жест означал начало «похода» против английского владычества. Задачей этого похода было удержать порабощенные, лишенные прав массы в рамках пассивного сопротивления. «Лучше реформы из рук Англии, чем независимость в результате революции», «Я не понимаю, почему требования независимости предполагают увод из Индии британских войск», «Я надеюсь, что мое движение не вызовет насильственных действий» — вот несколько характерных фраз Ганди! Но Ганди не удалось переключить революционность масс в русло непротивленческих протестов. Против ожидания Ганди и английской и индийской буржуазии массы начали боевое революционное наступление против империализма.

Нерру — президент индийского национального конгресса, в 1929 году сказавший на открытии конгресса в Лагоре: «Нам предстоят задача завоевать власть». Громкие фразы никогда не мешали представителям национальной буржуазии сторговываться за счет трудящихся с империалистами: в настоящее время идут переговоры между вице-королем Нерру и Ганди об участии этих вождей на англо-индийской конференции.

XVI С'ЕЗД ПАРТИИ ОБ ИНДИИ

_{Англичане стараются доказать неспособность Индии к самоуправлению. Для того, чтобы управлять Индией, надо быть «на высоте»}

Изо дня в день все больше обостряются столкновения между капиталистическими странами. Борьба за мировую гегемонию достигла высокого напряжения. В результате этого все более «обнажаются противоречия между империалистическими государствами и колониальными странами. Растущий экономический кризис не может не усилить нажима империализма на колонии. Европейская буржуазия находится в состоянии войны со «своими» колониями в Индии» (Сталин). Вместе с тем активизация «революционной борьбы трудящихся в колониях указывает на рост национально-революционного движения, постепенно подрывающего господство империализма» (Молотов). Таковы «взаимоотношения» Великобритании и Индия.