A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)

— В моей крови, между прочим, тоже есть ген оборотня — достался в подарок от любимого папаши. А мы, природные колдуны, называем это спящим проклятием оборотня!

— Твой отец был оборотнем? — слабо спросила Эмили. — Почему я узнаю об этом только сейчас?

— Потому что!

— Ага, ясно. А что значит «спящее проклятие»?

— Это значит, что оно может проявиться при определенных условиях, Паркер! Когда ты успела отупеть?

— Но это же невозможно! Если ген оборотня не проявился при рождении…

— Но я-то природный маг! Я обязана иметь звериную ипостась, право на которую я получаю в свое совершеннолетие!

— То есть, ты можешь стать оборотнем в свое совершеннолетие?

— Совершенно необязательно, — назидательно произнесла Беата так, словно читала лекцию. — Дело в том, что проявится оно или нет — я все равно не обрету всей своей магической силы, потому что, выражаясь языком волшебников, я проклята. На самом деле, там все завязано на какой-то мутной генетике и кривых хромосомах.

— Ага… а это важно?

Беата повернулась к Эмили с выражением лица «Ты что — совсем тупая?» и, вздохнув, начала медленно объяснять:

— Ну представь… предположим, ты волшебник-правша, но тут ты внезапно ломаешь себе правую руку и это — навсегда. При этом, левой рукой пользоваться так, как правой, ты не сможешь никогда. Так вот, у меня правая рука, выражаясь фигурально, сломана с рождения, а….

— И не только рука, и не только фигурально, — фыркнула Эмили. — Короче говоря, ты не можешь управлять своей магической силой в полной мере?

— Практически так, — пожала плечами Беата и беспечно продолжила: — Вдобавок к этому, если я не «обрету единство с природой», то есть, не получу возможность обращаться, то после совершеннолетия я начну неизбежно терять магическую силу и когда-нибудь — она кончится совсем.

Джеймс и Лили ошеломленно замолчали, прекратив перешептывания, забыв про Блэка, Волдеморта и АВ, Эмили начала машинально пережевывать свою губу, Ремус нахмурился. Тишину изредка прерывал отвратительный хлюпающий звук, с которым Спринклс всасывала мякоть из стеблей растущего неподалеку растения.

— А это не лечится? — наконец спросила Лили.

— Что значит «не лечится»? Я, по-твоему, похожа на больную?

Лили очень хотела ответить «Да!», но заметив предостерегающий взгляд Паркер, вовремя прикусила язык.

— Эванс просто интересуется, нет ли решения этой проблемы? — перевела она вопрос Лили на понятный для Спринклс язык.

— Судя по словам этого ирода — есть! Типа Лорд дарует всем силу и избавление.

— Всем? — скептически спросил Ремус.

— Избранным, — пожала плечами Беата, которая всегда и везде автоматически вносила себя в список тех самых «Избранных».

— И ты хочешь присягнуть, э… ему? — Джеймс был очень сильно не уверен в том, что стоит озвучивать этот вопрос.

Беата скосила на него глаза и тоном «объясняю специально для Гриффиндора» ответила:

— Поттер, ты… как-бы это помягче выразиться… действительно считаешь, что я буду присягать этой эгоцентричной вобле?! Я сама себя хозяйка! — Беата гордо ткнула себя пальцем в грудь.

— Тогда что ты собираешься делать, хозяйка? — хмыкнула Паркер.

— Отыщу урода, наваляю ему, а потом заставлю меня расколдовать.

— И вот тут я начинаю верить, что мы выиграем эту войну, — усмехнулся Ремус.

— Нет, Лунатик, — качнул головой Джеймс, — войны не будет. Лорд прибежит к Дамблдору, умоляя о помощи и защите.

— Я б на месте Дамблдора не вставал на пути у Спринклс, — в тон ему ответил Ремус.

— Издеваетесь, да? — Беата вздохнула. — Кстати, что вы там хотели спросить?

Все четверо нахмурились, с трудом вспоминая, о чем шла речь.

Наконец, до Лили дошло:

— Где Блэк?! — девушка вскочила, взволнованно глядя на Спринклс.

— Блэк? Почему я должна знать, где… — Беата удивленно уставилась на Эванс. — Твою ж мать!

***

Неопределенное местоположение, полночь

Не далее как утром Нарцисса получила письмо от матери. Надо сказать, она ожидала, что конверт окажется вымазанным в яде или попробует откусить ей руку, но матери удалось удивить ее. Друэлла выказала одобрение действиями дочери, хоть и усомнилась в методах ее воздействия на жениха.

«У истинной леди должна быть гордость, моя дорогая! И ты показала, на что способны женщины, в чьих жилах течет кровь Блэков. Я не могу одобрить тот способ, что ты выбрала… однако, Люциус, полагаю, усвоил урок».

Нарцисса лишь хмыкнула — Малфой обходил ее стороной вот уже с неделю, надменно отворачиваясь и поджимая губы всякий раз, как они сталкивались в коридоре или на занятиях. Ему нечего было ей противопоставить, но и сделать вид, что ничего не произошло, он не мог — публичное унижение было слишком сильным. Впрочем, Блэк это было только на руку — она пыталась раскопать тайну Малфоя, а излишнее внимание с его стороны испортило бы все дело.

Кто знает все об учениках Хогвартса? Об их тайнах, пристрастиях, приключениях? Об их прошлом и настоящем? Только один человек в школе обладал ответами на все эти вопросы — Альбус Дамблдор. Посему Нарцисса решила, что начнет поиски с кабинета директора — уж если там не обнаружится нужной информации, то нигде более она ее не найдет.

Убийственная затея — так сказали бы многие, и были бы правы, но у Блэк были свои преимущества. Например, когда ты являешься одной из АВ, тебе ежедневно присылают письма с информацией о том, где и какой преподаватель будет предположительно находиться следующей ночью. Или тебе рассказывают об обнаруженных тайных ходах, или о самых черных секретах обитателей замка. Ученики Хогвартса благоволили АВ, особенно те, кто имел счеты к мародерам, и информация, которой располагала Нарцисса, могла пустить ко дну полшколы.

Пару дней назад АВ пришло письмо о том, что профессор МакГонагалл возможно будет отсутствовать в своей спальне после полуночи — свидание с Дамблдором было тому причиной. А Нарцисса знала, что подобные еженедельные посиделки директора и декана Гриффиндора, как правило, затягиваются до утра. И, что самое смешное, их ни в чем нельзя было уличить — это были просто длительные полуночные разговоры о самом разном. Было даже немного завидно — не у каждого есть такой человек, с которым можно просто разговаривать всю ночь.

Тот факт, что сегодня Дамблдор будет отсутствовать в своем кабинете, Нарцисса узнала из переписки с «подельником». Один из АВ сообщил ей, что директор собирается зачем-то отлучиться из школы на целые сутки. Информация появилась как нельзя кстати, и слизеринка не рискнула упустить шанс, искренне надеясь, что это не заговор. Оставалось только проникнуть в кабинет директора, обойти ловушки и заклинания, найти необходимое и тихо скрыться. И Нарциссе был даже известен один из потайных ходов — спасибо очередному неизвестному доброжелателю, отправившему письмо с полгода назад.

Поначалу она задумалась — неужели Дамблдор не знает о потайном ходе, который ведет в его собственный кабинет? Но вспомнив все чудачества директора и грозный взгляд МакГонагалл, который время от времени сулил директору немалые муки, Нарцисса отбросила сомнения. Дамблдор наверняка сам пользовался этим ходом, если у него появлялась необходимость покинуть свои комнаты незамеченным. Это было вполне в его духе.

Нарцисса осторожно выглянула из-за угла, проверяя чист ли путь: ни Филча, ни мародеров, ни какой-либо другой нечисти не наблюдалось. Прошмыгнув в приоткрытую дверь одного из кабинетов, она вытащила волшебную палочку и повела ей в воздухе.

— Ну же, — взволнованно прошептала она, — проявляйся.

Через пару секунд на противоположной стене замерцал овальный контур: отдернув богато украшенный гобелен, Нарцисса обнаружила весьма непритязательную дыру, по которой, судя по всему, предполагалось ползти.

— Где наша не пропадала, — вздохнула девушка и отважно полезла внутрь. Через минуту она услышала глухой скрежет — ход закрывался. Тоннель был омерзительно пыльным, темным и узким. Небольшой рюкзак на ее спине со всеми необходимыми вещами постоянно цеплялся за потолок и затруднял передвижение.