Выученные уроки (СИ)

— Кейт, — шепчу я и снова легонько подталкиваю ее. — Просыпайся.

Она просыпается. Наконец-то. Она сердито стонет и бормочет что-то, прежде чем заставить себя открыть глаза. Когда она, наконец, смотрит на меня, ее голос звучит хрипло и немного неясно:

— Который час?

— Пятнадцать минут.

— Пятнадцать минут чего?

— Девятого, — тихо говорю я, пряча улыбку, когда ее глаза тут же распахиваются и становятся в два раза больше обычного.

— Ты издеваешься надо мной? — выдыхает она, садясь прямо и глядя на меня, будто я совершенно спятил. — Почему ты меня, черт возьми, не разбудил?

Я переворачиваюсь на спину и смотрю на нее. Даже не думая об этом, я протягиваю руку и провожу кончиками пальцев по тонкой полоске кожи на ее пояснице, там, где пижамная рубашка немного задралась. Она легонько вздрагивает, но продолжает раздраженно на меня смотреть.

— Ты выглядела такой уставшей, — мягко объясняю я, пытаясь заговорить ее, как только умею.

Кейт недовольно стонет и закатывает глаза. Она закрывает лицо руками, и я слышу раздражение в ее голосе:

— Я опоздаю на урок, и я не знаю, как мне выбраться отсюда, чтобы никто не увидел и…

Я хватаю ее за руку, благополучно убираю ее руки от лица и притягиваю к себе на кровать.

— Давай просто прогуляем? — весело предлагаю я, охватывая ее рукой и притягивая к себе еще ближе.

— Джеймс, я префект, — ровно говорит она. — Я не прогуливаю.

— Пожалуйста, — нежно прошу я. — Я просто хочу побыть с тобой немного.

— ПАУК уже через пару месяцев…

— Пожалуйста, — она поворачивает голову, и по ее взгляду я понимаю, что почти ее убедил. — Только утренние уроки?

— Джеймс…

Я заставляю ее замолчать, просто перекатываюсь сверху и нависаю над ней. Я целую ее сначала нежно, а потом все настойчивее. Мне не приходит на ум волноваться о несвежем дыхании и всей этой тупой фигне, о которой люди постоянно беспокоятся. Ее, похоже, это тоже не волнует, потому что она целует меня в ответ.

— Хорошо, только утренние уроки, — соглашается она, когда я переключаюсь на ее подбородок, а потом шею. У нее уже есть один засос, который она пыталась прятать последнюю пару дней, так что я добавляю еще один. Не думаю, что ее это беспокоит.

— Хорошо, — отвечаю я, отстраняясь от ее шеи, чтобы посмотреть ей в глаза, — потому что знаешь, какой сегодня день?

— Среда? — спрашивает она, приподнимая одну бровь в недоумении.

— Это наш юбилей.

— Какой юбилей?

— Наш ровно месяц, — я смотрю на нее, а она заходится хохотом.

— О господи, ты просто девчонка! — она продолжает хохотать, но, я уверен, на самом деле она польщена и впечатлена.

— Ну, если это тебя не волнует, я отошлю подарок назад, — так бесстрастно, как только могу, говорю я, приподнимаясь чуть выше.

Это ее привлекает, и ее глаза немедленно загораются:

— Так тут есть подарки?

— Подарок, — поправляю я ее. — Один подарок за один месяц.

— Значит, в следующем месяце я получу два, верно?

Я рассмеялся и перекатился через нее, чтобы добраться до тумбочки. Мне пришлось заказать это по почте, потому что в единственный наш выходной в Хогсмиде она не отходила от меня ни на шаг. Но теперь это уже несколько дней лежало тут, маленькая упакованная коробочка, украшенная бантиком. Я задвигаю ящик и протягиваю ей подарок.

Она взволнована и жадно хватает его, привставая, чтобы сесть. Она не слишком возится с бантиком и без всяких отговорок разрывает оберточную бумагу своими ярко накрашенными фиолетовыми ногтями.

— Это просто браслет, — быстро говорю я даже до того, как она разглядела что это. Она достает его из коробки и поднимает, чтобы рассмотреть. Я внезапно начинаю нервничать. Кейт улыбается — великолепная легкая улыбка, великолепные белые зубки. Ее глаза весело блестят, когда она переводит взгляд с браслета на меня.

— Он такой красивый! Спасибо!

Я подавляю желание вздохнуть с облегчением. В таких ситуациях, уверен, лучше всего действовать настолько спокойно, как только можно. Похоже, ей действительно нравится это, что здорово, учитывая, насколько охрененно он дорогой. И учитывая, что единственное, что я раньше покупал девчонке, был только кофе (и то это получилось случайно).

— Ты красивая, — подлизываюсь я к ней, зная, что дальше все пойдет лучше, теперь, когда украшение у нее в руках. Я достаточно хорошо знаю девчонок, чтобы понимать это.

Она улыбается почти застенчиво. Она протягивает мне свое запястье, и, к счастью, мне хватило ума понять, что она хочет, чтобы я помог ей с браслетом. Я помогаю, и она благодарит меня, атакуя своими губами мои губы. Ее пальцы запутываются в моих волосах, когда она придвигается ко мне, и ее колени теперь по сторонам от моих бедер. Она всегда потрясающе целовалась, и ничего не изменилось. Я обхватываю ее лицо и наклоняю ее голову для лучшего угла. Мы делаем все в совершенном ритме, и я клянусь, иногда целовать ее настолько же хорошо, как и все остальное. Она настолько в этом хороша.

Я полностью потерялся в этом поцелуе, и мои руки начали блуждать по ее телу. Вниз по шее и плечам, назад к шее и спине. Они скользят все ниже и ниже, пока я не добираюсь до полоски кожи, к которой прикасался ранее утром. Она не расстреливает меня взглядом на этот раз, только решает сменить позицию и теперь пытается наградить меня засосом. Я вовсе не протестую, на самом деле я даже надеюсь, что она оставит там один. Ее кожа такая же теплая как всегда, и мне нравится, как она постанывает мне в шею, когда я провожу рукой по ее пояснице. Теперь есть только одно место, куда можно двинуться, и, когда она возвращается к моему рту, я опускаю руку к ее попке. С секунду я играю с ее пижамными шортами, но, наконец, просовываю обе руки под резинку. Нечестно, что я голый с самого пробуждения, а на ней все еще так много одежды, но сойдет, думаю. Иногда одежда так же сексуальна, как кожа. Я знаю, что Кейт заметила, куда передвинулись мои руки, потому что ее давление на мои губы удесятерилось, и ее бедра двигаются против моих в едином ритме.

У меня предчувствие, что послеобеденные уроки мы тоже пропустим.

Когда мы, наконец, спускаемся вниз, все уроки дня уже закончены, и пришло время квиддича. Кейт провозглашает, что ей надо пойти учиться, раз я заставил ее прогулять весь день. Я неохотно отпускаю ее после того, как удерживал и целовал минуты с четыре.

Она смеется и обещает увидеться со мной позже, а затем сворачивает в коридор, ведущий в Равенкло. Я смотрю, как она уходит, только немного ужасаясь тому, с какой чрезмерной неохотой я позволяю ей уйти. Ужасно настолько зависеть от кого-то другого, я знаю, но Кейт заставляет меня забыть обо всем. Каждая дрянь в моей жизни

просто исчезает, когда она приходит, чтобы отвлечь меня. Я не знаю, как она это делает, но определенно не могу жаловаться.

Я пытаюсь не думать о том, в какого гребаного слюнтяя превратился, пока иду к полю. Даже квиддич звучит недостаточно заманчиво по сравнению с возможностью вернуться в свою комнату с Кейт, но надо идти. Нам нужно тренироваться как можно больше перед весенними матчами. Моя команда меня все еще ненавидит и, как оказывается, до сих пор не думает, что это честно с моей стороны, ожидать, что они усовершенствуют свою игру и будут лучшими, но я не знаю, почему я должен ждать от них меньшего. Я взял их в команду не без причины, и они должны понять это и воплотить в жизнь.

Я прохожу мимо группы четверокурсниц, которые сразу же выпрямляются, как только видят меня, и некоторые даже поправляют свои дурацкие волосы, чтобы показаться привлекательнее. Они взорвались хихиканьем, как только я прошел мимо, хотя я и игнорировал их всех. Я не удивлен, так или иначе девушки всегда так себя ведут — хихикают, машут волосами и просто раздражают. Это выглядит жалко.

Я прохожу мимо маленькой группы девчонок и узнаю в них гриффиндорок. Третьекурсницы и пара с четвертого. Они все оборачиваются и смотрят на меня, и я готовлюсь проигнорировать их, как игнорирую всех остальных, но останавливаюсь, когда чья-то рука хватает меня за локоть. Я почти прогоняю девчонку прочь, но тут понимаю, что это моя сестра.