Единое целое (СИ)

- Джон Уотсон, ты восхитителен, и я люблю тебя.

- Ну, ладно, - на лице Джона выступил румянец. – Я передам тебе мои записки позже, и ты сможешь их продолжить, если хочешь.

- Я хочу. Очень хочу. Ты гений.

- Нет, я просто отец, повёрнутый на своих детях. Пошевеливайся, дорогой, наши вещи могут прибыть с минуты на минуту.

К немалому удивлению Джона, Шерлок без возражений помог с уборкой в квартире и даже воздержался от ворчания по поводу того, что пришлось стереть пыль, саму по себе являющуюся правдивой летописью событий, и даже не возражал, когда муж добрался до бесценной кружки с контрольным образцом, которая всегда стояла на одной из полок, сколько Уотсон её помнил. В квартиру ввалилась целая толпа, когда уборка была в самом разгаре. В квартиру внесли самые разные детские вещи, которые доктор приобрёл за последние восемь месяцев. Ещё одна группа людей поднялась в бывшую спальню Джона, очистила её от его вещей, переместив их в прежнюю спальню Шерлока, и расставила детскую мебель, привезённую из Иствела.

Когда перестановка мебели была закончена, везде прошлись пылесосом, и в целом переезд состоялся, Джон уселся кормить три упирающихся рта и, честно говоря, он собирался серьёзно поговорить с Шерлоком о его манерах за столом, потому что они стали ужасными. Затем последовало купание малышей, полное возни, во время которой Шерлок вымок и по меньшей мере дважды получил пинок в лицо от извивающегося ребёнка. После всего этого доктор рухнул в кровать и уставился в потолок; в голове у него был полный сумбур от всех этих внезапных перемен. Звуки ночного Лондона накрыли его волной, он успел от них отвыкнуть в загородной тишине поместья. Он так сильно, невыносимо хотел вырваться из того дома, из лап Селесты и Майкрофта, в плену у которых провёл весь последний год своей жизни, чтобы поскорее убрать с глаз все воспоминания об их обмане, но не ожидал, что переезд займёт всего один день. Они с Шерлоком договорились, что сначала надо убраться из-под пяты его семейства, а потом разбираться между собой – никаких серьёзных разговоров о будущем между ними пока не случилось.

Шерлок его беспокоил, и Джон ничего не мог с этим поделать. Он явно был очарован двойняшками и так смотрел на них, будто опасался, что они исчезнут, стоит ему отвести взгляд. Детективу это далось непросто – он привык, что мир вращается вокруг него самого, все его знакомые водят вокруг него хороводы, а теперь пришлось стать частью группы поддержки кого-то другого. Это всегда происходит, едва появляются дети, которые неизбежно становятся в центре внимания, требуют постоянной заботы, ухода и любви, и взрослым приходится отодвигать свои желания и нужды в сторону и в первую очередь обеспечивать всем необходимым своих отпрысков. Джон всегда знал, что Шерлок способен быть внимательным к окружающим, но он опасался, в какой форме такое внимание может проявиться. Попытки Холмса жить, как нормальные люди, могут с треском провалиться, и Уотсона это бы не удивило. Как это отразится на детях? Только время могло показать, куда это всё заведёт. Он буквально мог лишь ждать и наблюдать.

- Ты снова думаешь. Немедленно прекрати, - баритон Шерлока вырвал Джона из круговорота мыслей. Доктор оторвался от созерцания потолка и перевёл глаза на высокий силуэт в дверном проёме. Его супруг держал по малышу в каждой руке: головки детей сонно покоились на груди отца.

- Предполагалось, что ты их уложишь, - сказал было Уотсон, но тут же поманил к себе Холмса. Тот с несвойственной ему нерешительностью зашёл в комнату и передал Джону сначала Тедди, а затем Рози, и свернулся на кровати около мужа.

- Только на эту ночь, - утомлённо согласился доктор. Шерлок схватил сына и пристроил мальчика на груди, поглаживая его спинку своей большой прекрасной рукой. Все мысли Холмса легко читались по его лицу. Он лично не менее пяти раз проверил, заперты ли двери: парадная и в квартиру. Но когда сын и дочь были здесь, под боком, их всех окутало полное спокойствие: Рози мягко прижималась к груди, а Тедди обхватил руку Джона, покоящуюся около руки Шерлока.

За окнами гудел и суетился большой город, но в их комнате установился островок тишины, когда детектив наблюдал за супругом, любующимся, как Тедди копошится на груди отца. Джон пропустил кудри Рози сквозь пальцы, убирая их со лба девочки, и Шерлок сделал то же самое. Наконец Джон негромко заговорил.

- Знаешь, Майкрофт рассказал мне о вашей сестре, - Холмс всё так же внимательно разглядывал кудри дочери, но губы его дрогнули.

- Я знаю.

- Ты не должен ничего мне рассказывать, только если сам не захочешь, но я всегда готов выслушать.

- И это я знаю, - сказал Шерлок, с трудом поднимая глаза на Джона. – Может быть, однажды расскажу.

- Хорошо, - кивнул Уотсон.

Рози во сне завозилась, и доктор принялся нежно поглаживать её спинку.

- У нас будет не как у других людей, - проговорил детектив, наблюдая за движениями руки супруга.

- Что именно?

- Вот это, - и Шерлок качнул головой, жестом свободной руки заключив их всех в круг. – Я не… Я не представляю, как стать нормальным родителем.

- Я этого и не требую, - ответил Джон. – И о какой нормальности может идти речь, если дело касается нас двоих? Я прошу лишь, чтобы ты пытался быть хорошим отцом. Что бы это для нас ни значило.

Некоторое время Холмс молчал. Уотсон закрыл глаза и позволил звукам Лондона влиться в его сознание.

- А если я не справлюсь?

Джон открыл глаза и посмотрел на мужа через голову дочери.

- С чем?

- Если я не смогу стать хорошим отцом?

Доктор вздохнул.

- Ты всерьёз думаешь, что не способен к этому?

- А ты? – задал встречный вопрос Шерлок. Джон вздохнул и снова закрыл глаза, чтобы хорошенько обдумать ответ.

- Шерлок, в тебе есть много талантов, и пусть ты не во всём идеален, но когда ты начинаешь заниматься чем-то всерьёз, то преуспеваешь всегда. Дети не эксперимент, который сорвётся из-за одной маленькой ошибки, а ошибаться мы непременно будем. Не существует единственного верного пути воспитать ребёнка – мы просто будем делать это, и всё. Нас ждёт много работы, рутины, всяких сложностей, неуверенности, порой скуки, но думаю, если ты решишь, что хочешь справиться со всем этим, то наверняка справишься.

- Я уже решил, что приложу все усилия, - медленно проговорил Шерлок. – Я лишь хочу знать, что ты предпримешь, если окажется, что я ужасный отец.

Джон тихо засмеялся, отнял руку от Рози и с любовью вплёл пальцы в кудри Шерлока.

- Я буду ужасно ругаться с тобой.

- Ты не заберёшь их у меня?

- Нет, пока ты не сотворишь чего-нибудь по-настоящему неприемлемого, - пообещал Джон, нежно поглаживая пальцами скулы мужа. – Нам предстоит тяжёлый труд, Шерлок, но если мы будем действовать вместе, мы со всем разберёмся. Как в конечном счёте разбирались во всём.

Детектив надолго замолчал. Доктор лежал с закрытыми глазами, оставив руку в волосах мужа.

- Только ты и моя сестра никогда не пытались изменить меня, - сказал Шерлок в укрывшую их темноту и тишину. Джон откинул волосы с его лба и не вымолвил ни слова, превратившись в слух. – Но она была малышкой. У неё не было выбора, кроме как принять меня таким, каков я есть.

С криками и смехом мимо дома прошла группа подгулявших студентов. Шерлок смотрел прямо перед собой, будто видя кого-то отсутствующего, и Джон терпеливо ждал, когда его супруг вновь заговорит.

- Я рад, что у них общее имя, - Шерлок принялся рассматривать волнистые тёмные пряди дочери, рассыпавшиеся по груди Джона. – Не думал, что так к этому отнесусь, но это правда.

- Я немного волновался, что тебя это может расстроить, - тихо сказал Джон, осторожно играя с кудряшками Рози. – Можем звать её по первому имени, если хочешь. Или так, как её назвала миссис Хадсон – Анна-Роза.