Грязная королева (СИ)

Плевать!

Она почувствовала как он вошел в нее. Что-то внутри с дребезгом разбивалось при каждом его толчке.

Но она даже не пыталась вырываться, думая о чем угодно, только не о происходящем.

Вот она в первый раз видит Гарри и Рона…

Толчок глубже.

…Вот ее распределяют на Гриффиндор…

Пальцы сильнее впиваются в плечи.

…А вот они с Виктором идут на бал…

Он все сильнее вдалбливался в ее тело, тихо рыча.

Все быстрее и быстрее.

Больнее и больнее.

Сперма пачкает ее бедра и живот…

Плевать!

- Молодец, Грейнджер, - он с отвращением отстранился от нее, застегивая молнию на брюках. - Не проронила ни звука. Фригидная шлюха. А когда тебя трахал Нотт, ты кричала?

Она знала, что нужно промолчать. Не злить его.

Но не могла.

- Да, Малфой, - саркастически прошипела она ему в лицо, не боясь его. Сделать хуже уже не мог даже он. - Я визжала с ним. От наслаждения. Наслаждения, которое ты дать неспособен. Он намного лучше тебя…

Удар по щеке и непроизвольный вскрик, вырвавшийся из ее губ.

- Круцио!

Знакомые ощущения. Только немного сильнее. Напрактиковался.

Вопль разорвал тишину.

Внутренности накалены до предела, ногти до крови врезаются в ладони. Липкое чувство тянулось от живота к горлу, пытаясь выбраться наружу. Ох, черт, как же она хотела выпустить эту боль наружу!

Дикий крик срывал голос, который и без того уже охрип. Больно было везде. Будто в каждый миллиметр ее тела вонзались миллиарды тупых ножей. Туда-сюда.

Хриплый выдох.

Солоноватый привкус крови обжег язык. Такой знакомый. Такой, черт возьми, ненавистный.

Легкие горели, и дышать становилось с каждой секундой все больнее.

Спина изогнулась дугой, а из горла вырвался истошный крик. Беззвучный. Она,как рыба, открывала рот в попытке закричать, срывая голосовые связки, но не могла издать ни звука.

Не поможет. Ничего не поможет.

Умрет.

Как и Тед.

Значит, не страшно.

Все закончилось так же быстро, как и началось. Осталась лишь опустошенность и нежелание жить.

- Было приятно увидеть тебя, Грейнджер.

Он быстрым шагом ушел, оставив ее, вздрагивающую от рыданий, одну. Взгляд метнулся к растерзанной рубашке Теда, беспомощно валявшейся на полу.

Как и она сама.

Превозмогая боль, Гермиона подползла к ее обрывкам, и судорожно сжала их в руках. Вдыхая этот запах, можно закрыть глаза и представить, что все хорошо.

Истеричный всхлип так и остался где-то в глотке.

Просто сжимать его рубашку. До боли в пальцах.

Просто сжимать.

____________________

Потерял.

Он не смог ее сберечь.

Все эмоции выжжены ее криками.

Даже находясь в подземелье Малфой-мэнора, он все равно слышал ее крики. Дикие, истошные, полные боли и отчаянья вопли.

И он ненавидел ублюдка Малфоя за них. Готов был убить, мучая его так, чтобы он кричал в тысячу раз сильнее, чтобы ему было в миллиарды раз больнее.

И он ненавидел себя, за то, что не смог спасти ее. Просто отдал этому чудовищу на растерзание. Не смог сделать ровным счетом ничего, хотя поклялся, что ни за что не отдаст ее ему.

Рука дернулась от досады, и слух резанул звон цепей.

Кто бы мог подумать, что когда-нибудь он будет сидеть в подземелье вот так. На цепи. Как гребаная собака.

Он не мог ей помочь.

Дышать было трудно. Он просто не мог воспринимать этот тягучий воздух, насквозь пропитанный болью.

Ее болью.

Рык отчаянной злости беспомощно повис в воздухе.

Он.Ничего.Не.Может.Сделать.

Язык быстро прошелся по пересохшим губам, сдирая с них всю эту горечь и отправляя ее обратно внутрь.

Пусть лучше его разрывает от боли, чем ломает от картинок, посылаемых воображением.

Малфой поплатится за все.

За каждую слезинку.

За каждый вскрик.

За страх, который она испытывает сейчас.

Малфой, мать его, поплатится.

========== Глава 7 ==========

Осознание произошедшего накатывало волнами боли, заставляя ее захлебываться от нее. В ней. Как в море при сильном шторме. Без шансов на спасение. В этот раз утопающие не помогут утопающим.

Его больше не было.

Их всех больше не было.

А она была.

Сердце больно ударило по ребрам, ломая их. Ломая ее. Гораздо лучше было бы находиться в полной апатии. Не знать, что происходит. Не существовать. Она не cможет пройти через это снова.

Но все сходилось к этому. Как и два года назад. Только теперь она не могла позволить себе истерик, она должна быть сильной. Она отомстит им. Всем.

Эти твари поплатятся за каждую ее слезинку. За каждую слезинку тех, кого она любила.

Девушка обреченно огляделась по сторонам, чтобы проверить нет ли рядом дементора. Ибо ощущения были именно такими.

С каждым выдохом уходило самообладание, сдерживающее ее разум от безумия. С каждым вдохом тело наполнялось разъедающей болью, которая и так переполняла ее. Через край.

Лучше бы она не сбегала. Осталась бы там, вместе со всеми. Достойно приняла свою смерть с теми, кто был рядом всю жизнь.

Гарри.

Милый Гарри, который всегда переживал за них с Роном больше, чем за себя. Гарри, который в трудные минуты всегда был рядом, шепча на ушко: “Все будет хорошо.” Все будет хорошо. Именно эта непреодолимая вера в добро и убила его. Теперь уже ничего не будет хорошо, Гарри. Теперь ты не сможешь всех спасти.

Рон.

Вечно жующий, недалекий Рон, которого она любила всю жизнь. Он боялся пауков, но отважно спас ее в решающей схватке с Волан-де-Мортом. Сколько же испытаний они прошли вместе, чтобы наконец понять, что любят друг друга. Но поняли лишь тогда, когда времени, увы, осталось слишком мало.

- Завтра у нас свадьба, Грейнджер. Платье принесут домовики, - откуда-то со стороны раздался холодный голос Малфоя. Безжизненный голос, забирающий те оставшиеся крохи жизни и у нее.

Свадьба.

Завтра.

Безысходность разрывала вены, наполняя нервные клетки отчаяньем. Резкий вдох. Избыток кислорода мгновенно проник в голову, затуманивая ее. Девушка покачнулась, стараясь удержать равновесие.

- Я не хочу… - бессвязный шепот, скорее для себя, чем для него. Потому что это ничего не изменит. Разве что она порадует его своей слабостью.

Она стояла к нему спиной, прекрасно зная, что сейчас можно прочитать на лице Малфоя.

Вероятно, он злится. На скулах играют желваки, а губы презрительно сжаты в тонкую линию. Вероятно, холодные черты аристократичного лица ожили, перекосившись от едва сдерживаемого гнева, а ладони плотно сжались в кулаки.

Одним быстрым движением Малфой развернул девушку к себе, грубо схватив её за плечо. Плюс еще один синяк. Не привыкать.

- А мне плевать на то, что ты хочешь, - шипение, слетевшее с его губ, ворвалось в ее полуоткрытый рот, заполняя все пространство и отрывочно отдаваясь в черепной коробке. Как если бы это были ее собственные слова. - Ты, Грейнджер - моя вещь. А значит, я могу делать с тобой все, что захочу, не спрашивая твоего мнения.

Его пальцы все сильнее вжимались в белоснежную кожу рук.

Девушка смело смотрела ему в глаза, не обращая внимания на боль, пульсирующую во всем теле. Это только начало. Дальше будет хуже. Она не сломается в самом начале.

Кулак мужчины быстро впечатался ей в живот, заставляя захлебнуться в новом приступе боли, задыхаясь от недостатка кислорода.

Перед глазами все поплыло, а черные пятна застилали обзор. Как-то отрешенно она почувствовала, что густая, липкая кровь в горле мешает дышать.

Его руки удерживали ее в вертикальном положении, так как сама Гермиона была не в состоянии самостоятельно стоять на ногах. Она отчетливо ощущала как медленно, мучительно медленно, начинает проваливаться в темноту.

Паника была осязаема. Она не сможет выбраться из этой темноты. А хотела ли она этого?

Гермиона из последних сил сжала пальцы до хруста. Держаться. Хотя бы за эту боль.

- Мне не жаль тебя, Грейнджер, ясно? - его громкий рык, пропитанный горечью, раздался откуда-то издалека. Будто она подслушивала из-за двери.