Klangfarbenmelodie (СИ)

Раньше он не придавал значения таким мелочам в принципе.

Ну разве что… разве что иногда. Когда был Алисой.

Когда вечером понедельника, после побега из больницы, поцеловал его в щеку.

Господи, до сих пор было стыдно за свою глупость.

Микк заговорил только когда они покинули подъезд и подошли к его машине. Он пикнул сигнализацией, открыл дверцу и нырнул на водительское сидение. И, стоило только Аллену устроиться рядом с ним, тихо выдохнул:

— В чем дело?

Юноша дёрнулся, ощущая себя пойманным на месте преступления вором, и сбивчиво забормотал:

— Н-ни в чём, честное слово! Просто… просто завтра начнутся экзамены, а ещё Адам, а ещё побег и нужно что-то решить с университетом… — уже на шёпот перешёл он к концу фразы, понимая, что городит полнейшую чушь. Пусть и правдивую.

Потому что признаваться в своём страхе, в своей неуверенности, в своём непонимании казалось чем-то ещё более постыдным, чем просто испытывать всё это.

— В-вот я и немного… нервный, — зачем-то добавил юноша, втянув голову в плечи и проклиная себя за то, что голос дрожит.

Аллен вообще себя потерянным мальчишкой рядом Тики чувствовал — несуразным, изуродованным, противным и неопытным. Он был уверен, что наскучит мужчине уже через неделю, и эта уверенность съедала его изнутри.

Потому что будучи Алисой, он тоже был уверен, что Микк оставит свои попытки через некоторое время, но… тот не оставил.

…может быть, и сейчас не оставит?

Аллен неловко закусил губу, желая вновь надеть на себя свою ледяную маску, свою первоклассную защиту, и понял, что не может этого сделать — что рядом с Тики не может.

Потому что жар его тела топил весь лёд, который юноша пытался нацепить на себя.

Микк, однако, ничего не ответил, и, как-то слишком обречённо и горестно вздохнув, завёл машину, чтобы через несколько минут отъехать от высотки.

…Не поверил.

Аллен пристегнулся и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза и притворившись, что хочет еще чуть-чуть подремать. Что угодно — лишь бы не смотреть на мужчину, не давать ему понять, в чем дело и почему Аллен так… убит и повержен, в общем.

Мыслью о том, что Тики он вскоре наскучит, а если так, то вообще не стоило в него и влюбляться.

Если… если Аллен об этом скажет, все наверняка рискует кончиться прямо сейчас.

А может, и правильно, что все так и кончится?.. И тогда им ничего не придется скрывать от Неа. И Тики угрожать ничего не будет, потому что Аллен для него станет просто очередной победой, ничего не значащей и даже не слишком важной, а сам Уолкер… ну… он как-нибудь это переживет.

Юноша коротко вздохнул, не выдерживая и слегка потирая лоб. Это сложнее, конечно, чем можно было изначально предположить — казаться спокойным, когда сидишь вот так с человеком, на котором хочется просто повиснуть, но все же…

— Малыш… — Тики по-прежнему смотрел на дорогу, а не на него, но юноша буквально дернулся, стоило только тишине в автомобиле нарушиться. — С тобой все точно в порядке?.. — здесь мужчина все-таки повернул голову, отвлекаясь, и потому немного сбавил скорость. — Ты очень бледным выглядишь и совершенно убитым. Ничего точно не случилось?.. О чем таком ты думаешь?

О боже, теперь мужчина волновался ещё сильнее.

Аллен ощутил, как вина захлёстывает его, как она затапливает его, погружая в себе и заставляя думать о собственной бесполезности и никчёмности. Чёрт раздери, Уолкер, о тебе (пока) искренне заботятся, а ты отрицаешь всё, что можно, потому что боишься того, что может случиться потом.

Возможно, лучше сейчас просто насладиться тем, что есть?

А когда Тики бросит его… это будет потом, не так ли? Зачем накручивать себя сейчас? Зачем беспокоить (пока) искренне любящего (наверное) его мужчину?

Аллен ощутил, как что-то рассосалось у него в груди, что-то тяжёлое и чёрное, что-то, что не позволяло дышать.

Он улыбнулся настолько ободряюще, насколько мог в данный момент, уверяя себя просто наслаждаться, а не грызть себе мозги тем, что совсем скоро Микк потеряет к нему интерес и покинет его.

— О будущем, — уклончиво ответил юноша, наигранно озабоченно вздохнув. — Все это… немного пугает меня.

Тики устало улыбнулся, как будто снова ему не поверил, но решил не допытываться, и одной рукой мягко коснулся его ладони, скользнув подушечками пальцев по ткани плотной перчатки.

— Ты боишься провалиться? — поинтересовался он. — Или что Неа откажет тебе в поддержке, если ты захочешь пойти в музыку?

Аллен вздрогнул и вскинул на него глаза, чувствуя себя совершенно испуганным и ошеломленным такой проницательностью и прямотой. Хотя мужчина, по его наблюдениям, всегда был достаточно прямолинейным, однако это… сейчас его несколько выбило из колеи.

Потому что это тоже на самом деле очень его волновало.

Но почему-то не так сильно, как то, что Тики скоро надоест с ним возиться.

— Ну… Неа вроде не должен быть теперь против музыки, — юноша прикусил губу, невольно облизываясь, и растерянно повел плечами. — Просто я… наверное, мне кажется, это просто сон или вроде, — признался он в конце концов, пользуясь тем, что Микк больше не изучает его взглядом, снова следя за дорогой. — Все слишком хорошо, чтобы быть правдой…

Он ведь мог открыть хоть немного своих мыслей этому человеку, правда?..

Тики тяжело вздохнул, успокаивающе погладив его ладонь, и медленно, словно с неохотой убрал руку, снова держа руль двумя кистями.

— Ты такой параноик, что иногда даже страшно, — всё же произнёс он, смотря исключительно на дорогу, и Аллен позволил себе в каком-то испуганно-виноватом жесте втянуть голову в плечи, отмечая, что они уже подъезжают к кафе. — Но Неа тебя любит, и я тебя люблю, так что успокойся, Малыш, — слова обдали теплом, разгоревшимся в груди подобно вспыхнувшему пожару, и юноша смущённо зажмурился, повторяя про себя это его «люблю», счастливо перекатывая это потрясающее «люблю» на языке, проникаясь им, впитывая его и понимая, что, когда мужчина всё-таки соизволит бросить его, ему будет слишком больно. — Всё будет хорошо.

Аллен решился ответить только когда мужчина уже припарковал машину. Не выдержал — потянулся к нему как-то совершенно отчаянно, заранее проклиная себя за такой порыв (хотя на самом деле просто не мог иначе), и крепко обнял, тут же ощущая, как его мягко сжимают в ответном объятии, и как на какой-то момент обжигают висок губами.

— Спасибо, — выдохнул юноша, чувствуя, как в груди все больше разрастается желание наконец первым поцеловать Тики, но лишь прижимаясь к нему крепче — пользуясь возможностью, потому что так и не застегнул парку. — Спасибо, что ты…

— Я люблю тебя, — оборвал его Микк уже на полном серьезе, без этой своей шутливо-снисходительно интонации, и Уолкер чуть отстранился, заглядывая ему в лицо. — Конечно, я буду рядом.

Юноша выдохнул, ощущая, как на неопытность сразу стало настолько плевать, что… И — потянулся к Тики, просто больше не имея сил сдерживать в себе это напряжение; это до боли искреннее и большое чувство, буквально распирающее его изнутри.

Мужчина ответил на поцелуй, не медля ни единой секунды.

Конечно, Аллен не умел целоваться.

Конечно, его ужасно это смущало — эта его неопытность, потому что Микк был взрослым, он был таким умелым и спокойно-невозмутимым, что юноша никак не мог понять — или, кажется, даже отказывался понимать — почему он, такой красивый и, чёрт подери, способный получить любую девушку лишь мановением пальцев, влюбился в угловатого мальчишку, который от толпы ничем не отличается.

Конечно, Уолкер понимал, что его собственная влюблённость совершенно случайна. Ну просто невозможно было не влюбиться в человека, который так обходителен, ласков и искренен с тобой.

…или, может быть, Аллен просто отвык за одиннадцать лет ледяного одиночества от тепла, отчего и бросился в первый попавшийся — сумевший его растопить — костёр подобно Снегурочке из русских сказок.

Тики целовал его так мягко и нежно, будто хотел показать этим всю свою заботу, опеку, своё волнение и беспокойство. И это совершенно выбивало из колеи, потому что Аллен ощутил себя такой неблагодарной скотиной, что сразу же захотелось покрыться ледяной коркой и погрузиться в свои как всегда не радужные мысли.