Сorvum nigrum (СИ)

Мои друзья обнаружились в нашей гостиной. Они безмятежно курили и резались в карты; судя по горе бычков в тарелке, они тут давно. После недолгих расспросов я выяснил, что все идет как надо, так что волноваться мне не о чем. Каким-то чудом я каждый день проводил тренировки, должно быть, держался на чистом гриффиндорском упрямстве, только вот последние три дня меня почти всюду заменял Ярослав, принимая Оборотное зелье, так как я периодически стопорился в самые неподходящие моменты. Меня стали запирать в Выручай комнате, где я тихонько стоял в уголочке, шепча что-то на парселтанге, игнорируя все вокруг. На мой зов приползла Саахас, но ее пришлось оглушить и запереть от греха подальше. Я уж если честно и забыл, что взял ее с собой. Это надо же — поддался на угрозы змеи! Нужно было оставить ее дома. Запер бы ее в террариуме и все дела.

Ромильда ничего подозрительного не заметила, даже того, что последние три ночи в ее постели был не я. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что моя девушка изменила мне, но когда я попытался дать определение, с кем она мне изменила, то не смог. Она изменила мне с моим… другом? Коллегой? Любовником?.. Или изменила мне со мной же, так как я себя в те моменты не помню, а некто под моей личиной вполне мог сойти за меня. И это вполне мог быть сам я, только не помнить об этом. Кажется, я запутался. Может я до сих пор без сознания и мне все это чудится? Я незаметно сжал руку в кулак до такой степени, что ногти впились в ладонь. Больно, значит, не сплю. Во сне боль воспринимается по-другому, как нечто эфемерное и странное, неестественное для данной ситуации. Но это не отменяет того факта, что данный разговор может происходить только в моей голове.

В остальное время со стороны я не казался овощем лишь благодаря мастерству Эмили в заклинании, отвлекающем внимание, для всех я производил вид задумчивого и старательного ученика, трогать которого ни у кого не возникало желания. Даже Рон и Гермиона воздерживались от общения со мной, ограничиваясь пожеланием доброго утра и спокойной ночи. Вот тебе и лучшие друзья! Сложнее всего в последние дни приходилось на занятиях по ЗОТИ и чарам, потому что на оба урока мне пришлось ходить самому без подстраховки в виде чар и Оборотного зелья, ведь эти профессора подлог сразу бы раскусили. Так что на этих занятиях Ярослав как мог, отвлекал на себя внимание и даже нарвался на отработку у Снейпа, заявив, что я его любимчик, раз он меня все время дергает и в Америке ему уже давно бы предложили либо отстать от меня, либо позвать замуж. В этот момент я реально пожалел, что пропустил эту сцену, но Ярослав пообещал показать в думосборе. Только вот в этот раз, все пошло из рук вон плохо, и я грохнулся в обморок, прямо к ногам своего недоброжелателя. Осталось немного. Еще чуть-чуть и этот кошмар закончится. Я наконец-то стану собой, таким, каким был изначально, до подселения Темного лорда. Интересно, а каким я был?

Уж не знаю к счастью, или к сожалению, но следующий обморок не заставил себя ждать. Он застал меня прямо на квиддичном поле на следующий день, так что помимо всего прочего я еще и с метлы свалился. Ну, так мне рассказывали, когда я вышел из трехдневной комы. Неизвестно какой черт потянул меня на тренировку, наверное, решил, что мне стало лучше вот и поперся. «Это же ты…» — вставила Эмили с видом философа; «Гриффиндор — это диагноз, притом пожизненный» — фыркнул Ярослав. Короче, после их ремарок я понял, что свои глупые поступки объяснять вовсе не обязан, все придумают за меня. Последнее, что я помню, так это только то, как наблюдаю за маневрами охотников, отмечаю про себя, что они явно стали проворнее, и постепенно на мир вокруг опускается тьма. В тот момент мелькнула мысль, что это должно быть особо темная туча или незапланированное затмение. Потом помню только разноцветные пятна и искры, тихий звон и невнятные голоса. Это ребята приходили меня проведывать в течение трех дней, а для меня все пролетело за секунду. Оказывается, здесь побывала вся квиддичная команда, члены Отряда Дамблдора, и часть профессорского состава. Ромильда не приходила, но показательно рыдала перед подружками, сетуя на жестокую судьбу ее славного Избранного героя. Молли Уизли тоже приходила, вместе с Директором и им пришлось успокаивать Джинни, рыдающую над моим неподвижным и бледным телом. Чего это она, интересно? Может от счастья? Ну, а что, в случае моей смерти у них бы появился новый капитан, который не стал бы так издеваться над ними. А может от того, что ей в случае чего придется занять мое место ловца, а она так не любит эту позицию.

Даже дед приходил, раздал указания и сказал, что мне теперь предстоит долгое восстановление, примерно до марта. Я не стал спрашивать, как ему удалось пробраться в замок, так как знал, что это не так сложно, как может показаться. Да и вообще что тут обсуждать, это же Николас! Так вот, я теперь пока что на больничном и работать мне не дадут, так как это может навредить моей психике. Пока мне нужно больше спать и хорошо питаться. Так же мне настоятельно порекомендовали обучиться окклюменции, чтобы уметь не только не пускать к себе в голову посторонних, но и отгораживать собственные эмоции в случае острой необходимости. Должен уметь держать голову в холоде и все тут! Зато легилименцию практиковать строго запретили. Впрочем, я и не собирался — своих-то мыслей много, зачем мне еще и чужие? Вообще будет не протолкнуться!

Удивительно то, что сплю я теперь много, примерно двенадцать-четырнадцать часов в сутки. При этом просыпаюсь совершенно не отдохнувшим, как будто лег за полночь, а проснулся с петухами. Это до какой же степени я вымотался, раз мои татуировки не действуют? И второй вопрос: сколько бы часов в сутки я спал, если бы не они? В перерывах между моими снами сил хватает только на то, чтобы сходить в туалет и поесть. Потом я просто засыпал, иногда с разносом на коленях. Тот короткий рассказ о моем втором обмороке и событиях, происходящих между ним и пробуждением, я еле выслушал.

Мне поставили банальный диагноз — магическое и физическое переутомление. Только ставил его приглашенный целитель; подозреваю, что это человек Николаса. Боюсь даже представить что у меня там на самом деле. Хотя если учесть что в последнее время я занимался так, будто готовлюсь в элитный отряд войск Англии и сборную по квиддичу одновременно, то диагноз не кажется неправдоподобным. Может так и есть. А если учесть что я в себя вливал всякую гадость, сваренную в местной лаборатории… Собственно, эти зелья и стоит винить, а остальное просто добавило к букету пару веточек.

Три дня ко мне вообще никого не пускали, отгородив ширмами и поставив надо мной купол, пройти сквозь который могла лишь мадам Помфри, ну и Эми с Ярославом, а то как бы я узнал все подробности? Правда то была одноразовая акция. Даже записки, которые мне передавали, мадам Помфри складывала в ящик, который пообещала отдать, как только мне станет лучше. Интересно, что мне там пишут? Я не уверен, но кажется мое зрение снова стало ухудшаться. Больше я не чувствую себя зорким орлом, скорее орлом неплохо видящим. Точнее можно будет сказать, когда мне разрешат хоть что-то прочитать или взлететь на метле. Мерлин, только бы мне показалось! Не очень хочется снова носить очки, без них намного удобнее.

Две недели мне дали на постепенное восстановление и запретили покидать Больничное крыло. Садисты! Мне пытались запретить вообще вставать с постели, но я отвоевал себе возможность самостоятельно посещать туалет, а не справлять нужду в «утку». Так что перемещаться в пределах Больничного крыла мне разрешили, но выход перекрыли заклинанием, так что выйти отсюда можно только с разрешения мадам Помфри. Знал бы, как это работает, уже сбежал бы. Подозреваю, что сплю я столько из-за зелий, что дает мне медиковедьма. Интересно, а варит их Слизнорт или Снейп, по традиции?

Мне разрешили принимать посетителей и сняли ограничитель с двери, чтобы они могли уходить самостоятельно, потому что мадам Помфри «не намеренна каждый раз махать палочкой, когда кому-то приспичит покинуть крыло». За сутки у меня перебывала вся команда, Гермиона и Эмили с Ярославом. На пятую ночь после моего пробуждения ко мне в палату пробралась Ромильда и в прямом смысле трахнула меня. Я очень удивился сквозь дрёму, но не сопротивлялся, а отдался на милость своей девушки. Судя по всему, это был первый секс в течение двух недель. Только вот после того как она ушла прямо передо мной материализовался Ярослав. От этого сон из меня будто выбили и приятное тепло, окутавшее тело после оргазма, тут же испарилось. Черт бы побрал этого русского с его даром! Ситуация мне не нравилась. Я чувствовал его недовольство и обиду, которые тонкими иголками кололи мою кожу, но не мог понять, что он от меня хочет. Сам же он не проронил ни слова, просто посмотрел и ушел. Что он хотел? Зачем приходил? Я ощущал нечто странное, некий дискомфорт, который щекотал мой мозг, когда я пытался обдумать сложившуюся ситуацию, но никак не мог в себе разобраться. Чувства разноцветной сеткой опутывали меня, мерцая и переливаясь, отчего в груди становилось то тесно, то пусто.