Избранный?! И в этом?! Снова?!!! (СИ)

Лонгботтом ещё раз вздохнул, мимолётно улыбнулся при воспоминании о Забини, посмотрел в сторону давящегося овсянкой Гарри и решил, что всё скоро само собой уразумеется — ЗОТИ у них пусть не первой, но второй парой, так что профессор Снейп и сам скоро увидит, в каком плачевном состоянии находится ученик.

На этой мысли Невилл подхватился из-за стола, помог Гарри, подставив ему плечо под презрительное фырканье со стороны Рона Уизли. Тот ещё раз нарочито брезгливым взглядом осмотрел получившуюся композицию и нарочито «презрительно» отвернулся.

Пантомима эффекта не произвела.

Он тут такой один оказался, остальные совершенно не понимали манёвров Уизли. Для них это было в порядке вещей, и уж кто-кто, а остальные учащиеся гомофобством не страдали. Разве что за редким исключением, маглорожденным исключением, хотя даже Дин Томас как раз и не брезговал такими отношениями. Сам он ещё не определился, но и неприятия не выказывал, хотя и говорил, что он всё же предпочитает девушек. И видеть такое отношение, пусть и у Предателя Крови, но чистокровного мага — никто не понимал Рона. Абсолютно.

А уж если учесть, что за Гарри и вовсе таких даже слухов не числится, как за тем же Шеймусом — то и вовсе недоумевали, что не так? Причём к Шеймусу у Рона вообще каких-либо претензий и по поводу ориентации и вовсе не было, что и вводило всех в ступор. А на Гарри тот просто взъелся, как петух, хотя и на ревность эти непонятные «телодвижения» не походили.

Первую пару Гарри отсидел кое-как, совершенно не вслушиваясь в лекцию профессора Бинза. Ха-ха, ирония судьбы. Именно сегодня первой была История Магии с безразличным ко всему призраком. Другие профессора, он смел надеяться, все же бы заметили его нездоровье, и хоть и сами бы не помогли, а отправили в больничное крыло, чего ему совершенно не хотелось, но… Всё же это был бы не зловредный призрак. Иногда у Гарри возникало ощущение, что этот Мордредов Бинз похуже Пивза будет.

Тяжесть в паху планомерно нарастала. К этому добавилось возбуждение, член стоял камнем, яйца чуть не лопались от напряжения. К концу пары стало крутить живот. Дышать становилось совершенно невыносимо — ни грамма свежего воздуха даже на открытой террасе, куда он вышел освежится после урока Истории Магии. Живот стало крутить всё сильнее, но в туалет не хотелось.

— Может, всё же больничное крыло? — беспокойно мялась рядом Гермиона. — Тебе сейчас явно не до боевых заклятий по ЗОТИ, Гарри!

— У нас сегодня контрольная, ты разве не помнишь? — простонал парень. — Снейп мне не поверит, что я был в больничном крыле, даже с учётом того, что ЗОТИ это тот предмет, который я никогда не пропускал без уважительных на то причин.

Девушка снова упрямо прикусила губу, но именно в этот момент прозвенел «первый колокол», предупреждавший студентов, что короткий десятиминутный перерыв окончен и через минуту по второму колоколу начнётся вторая пара. Они поспешили в кабинет ЗОТИ.

Традиционно на шестых и седьмых курсах менялся привычный для младшего и среднего звена студентов распорядок и «скрещивание» факультетов на парах. Так как многие отказывались дальше проходить тот или иной предмет, или не могли себе этого позволить в связи с неудовлетворительными оценками С. О. В. по какому-либо предмету, а так же сообразуясь с выбором своего будущего профессионального пути, то больше не было привычного одно- или двух-факультетного смеживания пар. Теперь на уроках в каждом классе так или иначе встречались все четыре факультета. Так на том же зельеварении — продвинутые зелья — у шестого курса присутствовали трое гриффиндорцев, почти все слизеринцы, кроме Крэбба, Гойла и Панси Паркинсон, четверо с Рэйвенкло, и двое с Хафлпафф.

Но ЗОТИ по распоряжению директора школы в связи с усложнившейся и обострившейся обстановкой в магическом мире оказался обязательным предметом для всех учащихся, несмотря на оценки С. О. В. и личное желание учеников изучать этот предмет и дальше. Хотя Гарри и подозревал, что будь он Богом, то Дамблдор бы ни за что не подпустил Слизеринцев к П. А. У. К. по ЗОТИ, но каким бы он директором ни был, вменить ЗОТИ в обязанность всем ученикам, исключив факультет Слизерин, он не мог. Попечительский Совет не просто встал бы на уши, а… Не важно.

Но поскольку таким образом количество учеников, изучающих данный предмет с таким решением директора, многократно возросло, то и именно на ЗОТИ осталось прежнее парование факультетов: Слизерин — Гриффиндор, Рэйвенкло — Хафлпафф. Хотя, по сути, этого предмета здесь было бы уместнее и вовсе разделить учащихся на более мелкие группы, но это уже частности, на которые директор не хотел обращать своего внимания. А уж из каких таких «высоких мыслей» Гриффиндор вечно попадал в пару к Слизерину и вовсе вопрос вопросов для преподавателей, особенно учитывая, что такое парование стало практиковаться аккурат с поступлением в школу некоего зеленоглазого мальчика со скромным именем Гарри Поттер и громким послужным списком, состоящим, правда, всего из одного единственного пункта: Мальчик-Который-Выжил!

Вот и сейчас, добежав за эту минуту от террасы до третьего этажа, шестикурсники Слизерина и Гриффиндора рассаживались по своим местам. Парты, что стояли на привычных местах, и сдвинутые в один угол маты, на которых обычно проводились тренировки, когда парты сдвигались к стенам, а маты, наоборот, раскладывались на весь пол, однозначно говорили понимающим студентам — контрольной письменной работе быть!

Северус смотрел, как его змейки и львята прошмыгивают в кабинет и занимают свои привычные места. Хотя не совсем привычные. Лонгботтом, осторожно подталкивая Гарри, упорно тянет того в самый затемнённый угол. Северус мысленно сверкнул клыками и вполне себе реально так глазами в их сторону, но парни этого даже не заметили.

«Мой!» — в который раз при виде зеленоглазого львёнка прорычало нечто в голове профессора.

Бороться со своей природой оказалось невозможно. Чего только профессор не делал за последние два месяца. И зелья притупляющие варил, и старался снова вызвать свою первоначальную ненависть к гриффиндорцу, как мантру повторяя про себя, что тот вылитый отец, и даже в бордель ходил — не помогало. Ничего не помогало.

Зелья — как будто и не пил вовсе. Про отца-оленя мантра уже не работала. Не после того, что он вынужден был видеть в прошлом году в сознании и мыслях его мальчика, а бордель… Снимал напряжение только на пару часов максимум, а дальше опять перед глазами вставал вполне себе конкретный образ. Зеленоглазый такой, лохматый образ. А в последний раз на хастлера даже не встало. Вот так вот.

А тут ещё и целая охота за Гарри от других учеников. Сколько Северус успел обезвредить «сладких» посылок? Сколько предотвратил случаев случайных сталкиваний его Гарри с девицами, просто одуряюще воняющими феромонами? И снятие баллов с таких настырных ни к чему не привело.

А уж ответные посылы самого Гарри! Мм-м-м! Как бы мальчик не старался, но Северус-то видел, чувствовал! Каждый раз, когда профессиональная необходимость заставляла прижиматься к аппетитной попке паренька, сжимать его в импровизированных объятиях, он чувствовал, как на пару мгновений прерывалось его дыхание, как чуть учащение начинало биться его сердечко, и это… Заводило профессора с полоборота, и член вставал как каменный, несмотря на литры выпитых охлаждающих, притупляющих, даже вызывающих импотенцию (о да, он пошёл даже на это!) зелий.

Именно к сегодняшнему дню Северус понял, что окончательно и бесповоротно проиграл эту схватку с желаниями тела. И теперь никакие отговорки типа я профессор, а это мой ученик, не встанут препятствием на пути завоевания ЕГО мальчика! Он его и только ЕГО! И никакая рыжая стервозина Уизли его не получит!

Северус пристально оглядел своих змеек, уже рассевшихся на местах. Колокол.

Двери захлопнулись с тяжёлым «похоронным» стуком, и с профессорского стола по партам разлетелись пергаменты с вопросами. Все чинно приступили к работе.