Связанные (СИ)

Карин улыбнулась, вспоминая. История вышла та ещё.

Учебные корпуса медицинской академии, в которой учится Куросаки, находятся на окраине академического городка, что в свою очередь, располагается в центре Йокодзамы. В академгородке собраны все государственные ВУЗы города, и, хотя они независимы друг от друга, их объединяет единая территория и инфраструктура. До ближайшей станции метро – минут тридцать быстрым "Куросакиевским" шагом мимо половины городка и ещё пару кварталов в сторону. На метро Карин доезжает до вокзала и там, пересев на пригородную электричку, едет уже в Каракуру.

Но около недели назад, возвращаясь с установочной лекции, вечная спортсменка, которая уже успела подзабыть, что такое футбол, шла не торопясь, борясь с нежеланием возвращаться домой столь рано. Проходя мимо школьного стадиона, огороженного от тротуара высоким забором из сетки-рабицы, Куросаки остановилась, заприметив, как мальчишки играют в футбол.

"Нет, – тут же поправила она себя, – это не игра, а убожество". На логичный вопрос "кто вас так учил играть", Карин получила подробный маршрут с точной характеристикой… себя. Хмыкнула, разозлившись, и пошла искать вход на школьный двор. Завидев взрослую и очень сердитую девушку по эту сторону забора, школьники слегка оробели, и даже уступили мяч. Впрочем, робость быстро сменилась ехидными смешками. Куросаки тоже с сожалением оглядела свою студенческую форму: белая блузка под коротким жакетом, узкая классическая юбка, туфельки на невысоком каблучке, довольно остроносые. Мда… Но это же Куросаки. Она немного небрежно отбросила сумку в сторону, подошла к мячу совершенно не с той стороны (конечно, не с той, ведь ворота оказались по левую руку), и принялась аккуратно подворачивать юбку на поясе под о-очень заинтересованными взглядами футболистов. Отошла на пару шагов назад, примерилась, сделала короткую разбежку, ударила. Красивый удар вышел, боковой, Тоширо любил такие. Разумеется, забила, что за дурацкий вопрос!

Пока подбирала упавшие челюсти горе-футболистов, выяснила, что штатного тренера в школе нет. Физрук ведёт секцию волейбола, а ещё есть танцы, но там свой тренер – студент на подработке. А зачем Куросаки танцы? Она наплясалась на всю оставшуюся жизнь, и вообще, футбол интереснее, это факт.

Разумеется, директор взял ещё одного студента на подработку, что за дурацкий вопрос.

Карин приближается к дому со смешанными чувствами. В доме – уныло и пусто, никто не смеётся, не дурачится. Никто не ждёт, уже почти год. Это – ещё одна печальная страница жизни семьи Куросаки. Карин зябко обхватила плечи в чёрном косоде и уставилась на крайний фонарный столб на углу улицы. Здесь часто бьются машины, и часто витают души. От того и бьются, что некоторые водители их видят, но не понимают, что это всего лишь призраки. От того и витают неупокоенные, что уворачиваясь от мёртвых, машины выскакивают на тротуар и сбивают живых.

Юдзу погибла не здесь, но точно также, не дожив до совершеннолетия 1 день. Просто два призрака, решившие поиграть на дороге. Просто два человека с высокой духовной силой, пытаясь избежать встречи с призраками, встретились на обочине. Просто один из них был в автомобиле…

Карин делает глубокий вдох, гася рыдания, и продолжает движение домой.

В конце концов, сестрёнка даже память не потеряла при переходе, так что можно считать, что она переехала в другой город. Фактически, так и есть.

С Юдзу ушёл и папа. Его давно и упорно звали в Готей, последнее время у них хроническая нехватка капитанов. Иссин отпирался, сколько мог, в том числе ссылаясь на несовершеннолетних дочерей. Двадцатилетие всё-таки отпраздновали вместе, но как-то скомкано и нарочито весело. Когда встал вопрос, кто пойдет в Общество Душ с Юдзу, отец разрывался между желанием проводить младшую и помочь ей освоится в Сейретее и нежеланием оставлять старших детей в Мире Живых. С другой стороны, Иссин всегда был более близок с Юдзу, в то время, как Карин была близка с братом, а тому оставался ещё год учёбы в университете. На том и порешили.

Через пару дней Исида Рюкен с пофигистическим выражением лица вписал в историю болезни Куросаки-старшего смерть от инфаркта (бедный папочка не вынес трагической смерти любимой доченьки), и их тела захоронили рядом с могилой Масаки. На этот цирк, где Иссин продолжал закатывать истерики, что оставляет таких больших и самостоятельных детей, пришли только свои. Карин опять спряталась за щитом равнодушия, Юдзу застенчиво улыбалась, Ичиго тоже старался выглядеть бодрячком, чему немало способствовали подзатыльники, выдаваемые Арисавой. Урахара, размахивая веером, заверял, что присмотрит за отпрысками Куросаки, как за своими (Карин уже стало страшно) и сокрушался, что не пришёл Исида. Ёруити вылизывала шёрстку, она лишь коротко мявкнула, когда брюнетка сцапала её на руки и принялась остервенело поглаживать, скрывая нервное напряжение.

Куросаки остались вдвоём, но то, что это ненадолго, Карин знала. Закончив в этом году медицинскую академию, Ичиго также засобирался в Общество Душ, где его уже ждали капитаном восьмого отряда, пока на испытательный срок, и Рукия.

Ичиго и Рукия. Над этой парой ржала половина Готея и все одноклассники Куросаки, наблюдая практически шоу "За стеклом". Как признавался, как ухаживал, как выяснял отношения с Бьякуей.

Карин не злилась на брата, что он уходит, в конце концов, он нашёл своё счастье. Не злилась на отца – всё-таки он присматривал за Юдзу. Только изредка поминала добрым словом Хицугаю, который обещал заглядывать, но видать совсем погряз в отчётах. Спросить же о капитане десятого отряда у родственников не хватало смелости. Да и потом, ей уже 20, пора заняться собой. А, возможно, даже, личной жизнью, благо все предпосылки для этого есть: сумасшедших родственников в опасной близости не будет, синигами и аранкары тоже прекратят наведываться, и она, наконец, сможет жить обычной непотусторонней жизнью рядовой студентки – не об этом ли она когда-то мечтала,

игнорируя призраков.

И нечего хвататься за сердце! Куросаки – всё та же Куросаки, она не собирается целенаправленно заводить ухажёров. Карин даже уверена, что Судьба (или кто-то там ещё) сама приведёт в её жизнь нужного человека, но таковых в своём ближайшем окружении пока не видела. Вылизывающийся на подоконнике голубой котяра, которому нестерпимо хочется засунуть хвост в дыру и завязать узлом по ту сторону, или мальчишка с седыми волосами и холодными глазами, который давно про неё забыл, – всё это мило, но не практично. Она бы и вовсе уехала отсюда, да продавать родительский дом не хочется, всё-таки тут было столько всего … радостного. И уж тем более не хочется оставлять отцовскую клинику. Сейчас она закрыта, заниматься этим некому, да и некогда, но Карин её обязательно восстановит, как только получит диплом врача. В какой момент семейное дело, не вызывавшее особого восторга, стало причиной для движения вперёд, Куросаки не помнила, но о выборе ВУЗа не жалела. Помнится, пару лет назад на дне рождения Ичиго его друг и одноклассник сказал, что Карин стала походить на его отца. Исида тоже говаривал, что способности квинси не прокормят семью, и Куросаки была с ним в этом согласна.

Карин проходит домой сквозь дверь, поднимается наверх в комнату, которую некогда занимал брат, и соединяется с телом, валяющимся на кровати. И лишь после этого во всё горло кричит "Я дома!" Хотя, для кого это делается, ведь дома никого нет, и она это знает. Где шляется братик – неизвестно.

Девушка заходит в ванную, на ходу стягивая резинку, и включает почти холодную, на грани терпения, воду. По правде говоря, сполоснуться стоило ещё в виде синигами, а заодно обработать синяки и ссадины, иначе всё это неминуемо проступит на пока живом теле. Но бродить по дому в таком виде, пугая местных призраков, нет никакого желания. С другой стороны, это повод вытравить всех привидений. Порядочные души-плюс должны обитать "там", ага.