I'm a slave for you (СИ)

Девушка вдруг прильнула к Драко еще ближе, притянув его к себе. Ее губы легко коснулись губ Драко, затем она резко развернулась и уплыла прочь. Малфой улыбнулся игривой девушке и пустился в погоню. Миновав нелегкий метр, Драко понял, что не так ловок, в отличие от проворной гриффиндорки. Девушка чувствовала себя в воде как в своей родной стихии, двигаясь так быстро, что дух захватывает…

– Ну, это же не честно! – почти смеясь, произнес Драко, пытаясь поймать Гермиону, проплывающую рядом с ним.

Гермиона не слышала его отчаянного крика. Она была под водой, плавала вокруг Драко, точно кровожадная пиранья, стараясь ухватить его за ногу. Ну, наконец-то можно порезвиться, хоть немного подвигаться! Сидя в пустой комнате на втором этаже, Гермиона иногда поднималась с широкой кровати и наматывала круги вокруг кресел, стоявших возле камина. Просто для того, чтобы сделать хоть что-то, размяться немного перед приходом Драко…

Улучив нужную минутку, юноша схватил Гермиону за стройную, худенькую лодыжку. Она пискнула от неожиданности, вылезая из-под воды, и вновь залилась тем задорным, звонким смехом, что так любил Драко. Девушка яро запротестовала, пыталась попасть ногой по животу юноши, чтобы тот выпустил ее, но все тщетно. Малфой гораздо сильнее.

Драко ласково, но крепко обнял улыбчивую гриффиндорку, прижав к своей широкой, сильной груди. Гермиона вновь почувствовала, что удары сердца звучат все чаще и чаще. Тепло разливалось по телу, согревая каждый миллиметр нежной кожи гриффиндорки.

Малфой вновь посадил Гермиону на борт бассейна. Он начал осыпать ее лодыжки поцелуями, поднимаясь все выше и выше. Яркий пунцовый румянец залил щеки Гермионы, и она стыдливо отвернулась. Что-то внутри все еще пыталось воззвать к дремавшему разуму девушки, к ее гордости, к здравому смыслу, но Драко… Этот взгляд, полный силы, эти могучие руки, это жилистое тело, страстный голос… Его образ прочно засел в голове Гермионы, вызывая сладкую, томительную дрожь во всем ее хрупком теле.

Вот его ловкие пальцы скользнули девушке за спину, и Малфой расстегнул купальник Гермионы. Мокрая красная ткань слетела с груди девушки, открывая жадному взору Драко всю прелесть кожи Гермионы. Его руки скользнули вверх, касаясь нежной, бесконечно чувствительной кожи Гермионы. Она сладко застонала от прилива приятных, щекочущих ощущений. Грудь ее вздымалась так томно, так маняще, что не было сил терпеть это искушение.

Драко ласково поднял ее ногу, закинув ее себе на плечо. Он не отрывал взгляда от ее ласковых, но испуганных глаз. Гермиона никогда не была слишком спортивной или гибкой. Однако жизнь беглянки заставила ее научиться многому… Лишь за последние три года она смогла начать плавать чуть лучше, чем обычный любитель. Ногу Гермионы сковало болью, но в гриффиндорке не нашлось сил, чтобы сопротивляться страстному порыву Драко.

Тело желало продолжения ласк, страстно желало испытать эту эйфорию прикосновений юноши вновь, дойти до сладостного экстаза, достигнуть пика… Вместе с ним, благодаря ему! И не нужно никакой свободы, никакого нового мира, ничего. Только Драко. Нужен только Драко и водная прохлада…

Языком юноша провел влажную дорожку вдоль внутренней стороны бедра Гермионы. Она слегка дернулась назад. Легкая боль в мышцах смешалась с чем-то приятным, щекочущим и нежным, теплящимся где-то под кожей. Драко улыбнулся, восхищаясь этим розовым румянцем, этими неуклюжими, даже детскими ласками, что таились в Гермионе. Внутри ее хрупкого девичьего тела теплилось желание, но девушка совершенно не умела доставлять удовольствие партнеру, будучи неискушенной в таком тонком любовном искусстве.

Впрочем, Драко был вполне этим доволен. Он знал, что Гермиона совершенно не похожа на тех девушек, что могут довести мужчину до исступления одним лишь движением. Ну и пусть… Ну и пусть она не так ловка. Ведь Драко может сделать все сам. Он любил быть главным в отношениях, любил властвовать над девушками, подчинять тела и сердца, заставляя отдаваться всей душой и всем телом.

Но что с ним случилось? Малфой не хотел подчинять Гермиону, не хотел владеть ей, точно поломанной игрушкой. Он и сам хотел принадлежать ей и телом и духом… Драко хотел поселиться в сердце девушки, навсегда обосноваться в ее прелестной головке… Пусть все ее мысли, все желания будут принадлежать лишь ему! Пусть сам он принадлежит только ей!

Малфой отстранился от Гермионы, разглядывая ее прелестное личико. Глаза девушки плотно закрыты, словно она не желает видеть своего партнера. Это действительно так или у Драко развилась паранойя? Что, если она представляет себе Уизли, пока Малфой доставляет ей удовольствие? Этого мерзкого, грязного слизняка, что не смог спасти ее… Нет, нет. Ни одна здоровая, полноценная женщина не станет думать о нем в такой момент…

Драко раздвинул ноги гриффиндорки и поудобнее устроился между ними. Низ его живота соприкасался с ее нежной кожей, жадно впитывая тепло чужого тела. Малфою вдруг ужасно опротивела эта игра в жмурки. Он желал, чтобы Гермиона смотрела ему в глаза, выкрикивала его имя, чтобы она отдалась ему полностью, самозабвенно, без остатка! Драко чуть приподнял прекрасное лицо девушки, потянув вверх острый подбородок. Малфой больно сжал кожу грязнокровки, что заставило ее послушно открыть глаза. Холодный взгляд Драко оказался прикованным к лицу девушки. Гермиона немного смутилась, хотела отвернуться, но сильные и властные руки заставили ее оставаться в таком положении.

Прохладная вода приятно щекотала ноги Гермионы, отвлекала от разгоряченного юноши. Гриффиндорка лишь смущенно глядела на Драко, не в силах сопротивляться его страстному отчаянному зову. Малфой, словно в забытьи, безо всяких ласк пододвинулся к Гермионе ближе, входя до самого конца. Гриффиндорка сдавленно пискнула, больше от неожиданности, чем от дискомфорта. Драко же лишь улыбнулся, все также глядя девушке прямо в глаза.

Тоненькие слабые пальчики сжали холодный камень края бассейна так, что костяшки пальцев побелели. По телу пробежала густая дрожь. Этот властный, полный дикой, отчаянной страсти взгляд партнера доводил Гермиону до ужаса, до экстаза… Ей вновь стало страшно находиться рядом с этим человеком. Но, почему? Не ясно… Одним ласковым словом он может заставить ее влюбиться, одним жестоким – бояться… Что за власть заключена в этом человеке?

Драко резко подался вперед, заставляя Гермиону выгнуться в пояснице. Приятная волна щекочущих ощущений заставила девушку чуть прикрыть глаза, но гриффиндорка так и не осмелилась закрыть их полностью. Гермиона поняла, что начинает превращаться в послушную овечку, в тень своего хозяина, в полноценную невольницу… «Нужно как можно скорее избавиться от такой участи…» – подумала Гермиона, закусывая губу от наслаждения.

Но почему ей так хочется подчиниться? В голове девушки поселилась мысль, что за послушание она может получить награду. Эту сладостную, приятную награду под названием – любовь. Кто из нас не мечтает о любви? Когда три года скрываешься в глухом лесу, почти не встречая людей, даже Малфой начнет казаться прекрасным и благородным принцем-спасителем.

Малфой все набирал темп, совершенно не думая о комфорте Гермионы. Все эти разговоры о прошлом томились в его голове и в попытке изгнать их оттуда, Драко сам не заметил, как вновь стал жестоким и диким, точно лесной кот. Его движения были грубыми, поцелуи небрежными и жесткими. Горячий и скользкий язык мучил нежную шею рабыни, оставляя за собой красные следы. Стоны Гермионы слышались все громче. Они отражались от холодных стен бассейна и эхом прокатывались по всей комнате… Какая акустика!

Сильные руки юноши еще сильнее притягивали грязнокровку к себе, прижимаясь к жертве всем телом. Их сердца бились все быстрее, точно стремились выпрыгнуть из груди и встретиться друг с другом, слившись воедино. Чувствительный сосок Гермионы неаккуратно задел сосок Малфоя, и юноша блаженно зарычал, укусив девушку за шею. Зубы Драко лишь слегка сжали нежную розовую кожу. Эта боль сливалась с приятными тянущими ощущениями и превращалась в нечто удивительно, невероятное, великолепное…