Четкие линии (СИ)

Даже страшно представить, что творится на корабле Дурмстранга в такую погоду. Озеро штормило и лихорадило. Многие считали, что причина в смене погоды, хотя по достоверным источникам из туалета Плаксы Миртл было известно, что у русалок снова какой-то праздник, они гуляют, вот озеро и бушует.

А я наконец-то закончил первый том манги за этот учебный год. Да, подзадержался, за что становилось периодически стыдно, зато экземпляр вышел чуть ли не в два раза толще своих предшественников. Еще бы, требовалось впихнуть столько событий, показать такое разнообразное количество реакций, и никого не забыть, будь то Каркаров или Люпин с Трелони. Раз уж показал их в качестве пусть и второстепенных героев, временами они должны мелькать или появляться, напоминать о присущих им чертах характера, чтобы не становились для читателей чужими, незнакомыми, чтобы тем не приходилось возвращаться в самое начало манги, дабы вспомнить, кто это вообще такие. Молодые мангаки нередко делали подобные ошибки, за что их и гоняли в хвост и гриву редакторы.

Как и было обещано, аристократичная жгучая ревность в исполнении Дракончика, сверкающего глазами, чуть ли не скалящегося. И искренне-наивный взгляд Ласки, который воспринимал Крама только как прекрасного игрока в квиддич. Пришлось даже поссорить на время пару, когда Дракончик, в очередной раз услышав про Виктора, вылетел из пустого класса, громко хлопнув дверью, оставляя за спиной обиженного, дувшегося на него и весь свет Ласку.

В зависимости от жанра, существуют каноны в изображении ссор главных героев. То есть непреложные правила, которым так или иначе следуют все, потому что это именно то, чего ожидают читатели. Например в седзе — обязательно большие глаза, прижатые к губам пальцы, выступившие на ресницах слезы. Героиня может убежать, может остаться, брошенная своим возлюбленным, но обязательно показать душевные страдания.

Которых нет и не будет в комичных мангах. Если автор делает заявку на нотки юмора, то даже если герои будут обсуждать серьезные, действительно важные вещи и поссорятся при этом, мангака даст понять, что ничего серьезного, что они все еще вместе. Самый испытанный прием в таком случае — введение третьего лица. Когда в пустую комнату, где разбираются между собой главные герои на кульминационном моменте входит кто-то третий. И застает парочку, разошедшуюся по углам. В таком случае новому лицу положено изобразить недоумение, а главным героям — показать, как они обижены, надуты, мрачны и так далее, и тому подобное.

В психологии много рассуждений. О себе, об окружающих, о причинах и следствиях поступков. Немного нудный и тяжелый жанр, мрачный, даже можно сказать. Редко кто из мангак-психологов изображает цветочки, лепесточки и пони на радугах. Даже с наличием юмора они предпочитают акцентировать внимание на страданиях героев.

Но у меня реалистичная книга о жизни студентов Хогвартса. Какие могут быть "причины" и "следствия" у подростков? Разумеется, гормоны. Когда прежде делаешь и говоришь, а уже потом думаешь и остываешь. И становится безудержно стыдно за свое поведение, за вспыльчивость. Так и Дракончик, влетев в свою комнату, рухнул на кровать. Сначала побил подушку, а затем застонал и вгрызся в нее зубами, потому как понял, что свалял дурака.

А Рон долго летал, стараясь сдержать слезы обиды. И не врезать одному зазнавшемуся блондинчику. Все же Ласка, при всей своей наивности, не трепетная фиалка. И картины возможной расправы я все-таки набросал, чтобы дать понять читателям: этот герой никогда не будет страдать и скрытничать, он может постоять за себя, не обольщайтесь!

Но, как и полагается, нервы они друг другу помотали. Что это за ссора, если герои помирятся на следующий день? Нет, обязательно, по всем законам и канонам надо показать, как героям плохо друг без друга, как одиноко. Какие взгляды они бросают один на другого, когда думают, что никто этого не видит.

Бобренок права, меня слишком мало в манге, а ведь я вроде как тоже являюсь членом компании, которую изображают. Это может навести на некоторые подозрения, которые лучше всего предупредить. Поэтому себя я сделал тем самым примиряющим фактором, который иногда требуется главным героям. Обычно в манге кто-то третий говорит с поссорившимися, толкует их поведение с неожиданной точки зрения. Или дает пинок в нужную сторону, так сказать, подбадривает. Конечно, я не рассуждал о романтике, не давал советов. Нет, я просто вышел в загон.

И Дракончик накрыл своей рукой вцепившиеся в перила пальцы Рона. А тот бросил на него благодарный взгляд. И уже потом состоялось объяснение, и Крам оказался не нужен. И Дракончик самый-самый лучший.

И примирительный поцелуй, уже не первый, но все еще робкий, нежный, аккуратный. И две слившиеся фигуры, прижавшиеся друг к другу так близко, насколько это вообще возможно, сжимающие друг друга так крепко, как будто не собираются отпускать никогда и ни за что.

В эту картину я вложил много сил и стараний, и почему-то становилось больно, когда я смотрел на обнимающихся Ласку и Дракона. Потому что… самому хотелось того же. Хотелось пройтись пальцам по дорогой ткани рубашки, по серебряным пуговицам, по широкому кожаному поясу. Хотелось вдохнуть аромат трав, идущий от тела. Хотелось ощутить на своих губах властное прикосновение, вынимающее самую суть, заставляющее внутри все сжиматься от непонятного чувства. И на ресницах вскипали слезы.

Никогда еще я так не целовался: чтобы полностью отдавать себя и получать все в ответ.

Мы с Салазаром никогда не будем вместе во всех смыслах этого слова. Хотя бы потому, что он портрет, а я — человек. Но кто мешает мне насладиться тем, что я имею? Получить все, что он может мне дать здесь и сейчас? О будущем думать не хотелось. В тех условиях, что мне создают, оно может стать каким угодно.

Так, пора остановиться. А то самому себе уже напоминаю девочку из седзе-манги с их страданиями, метаниями. Мне нравится Слизерин, вот и будем брать от жизни все.

Посмотрел на пухлый томик манги. Как бы то ни было, закончилось у главных героев все хорошо. А вот у мисс Бобренка с мистером Мышкой — не очень. Их история только-только начинается.

Профессор похвалил студентку, завуалированно, разумеется, когда заметил, что она единственная из всего женского пола в школе не сходит с ума по Виктору Краму. И тем не менее, начал замечать, что эти двое проводят подозрительно много времени, находясь поблизости друг от друга. То в библиотеке, то возле озера, где Гермиона любит читать, а Виктор совершает пробежки. Что там делал в это время сам Снейп, тайна за семью печатями, но ведь на самом деле все прекрасно понимают. И профессор становится резче со студенткой, более язвительным и ядовитым. Что невольно обижает Бобренка. Самому становилось стыдно, когда рисовал слезы на пушистых коричневых ресничках, когда девушка едва сдерживала свою обиду, не понимая, почему так изменился ее хороший наставник.

Она разговаривала с друзьями, те тоже не понимали. Хотя бы потому, что даже не задумывались о возможном романе. Они ведь знают только о чувствах Гермионы, о том, как она смотрит на профессора, но не наоборот. Этим томом я приоткрыл завесу тайны над мыслями Снейпа, показал, что он тоже человек, тоже умеет чувствовать, переживать, страдать.

Одним словом, уровень страданий в нынешнем выпуске превысил все нормы предыдущих. Но это даже к лучшему. Помирятся Бобренок и Мышка на балу. И, возможно, даже подарят друг другу единственный танец, первый намек, первая ступень к переходу от отношений "учитель-ученица" к чему-то большему, прекрасному.

— Тебя убьют, если узнают, кто автор, — спокойно констатировал Слизерин.

— Думаешь? — сам я в этом не сомневаюсь.

— Уверен, — и Салазар меня поддерживает.

На окне билась о стеклянную преграду Рита Скитер, сверлила меня своими мелкими глазками. Когда я принес яйцо в Комнату, Кандида подсказала пару заклинаний для проверки, анимаг животное или нет. Сначала я побаивался, что Рита оглохнет внутри своей временной тюрьмы, но звук включался только при открытии. Нажатие на рычажок, замочек служил сигналом для начала песни, так что она там просто сидела в темноте, не в силах превратиться. Спеленав ее заклинаниями, перенес в специально зачарованную банку, которую она не сможет покинуть, не сможет разбить, даже сдвинуть с места — и то не сумеет.