Военная хитрость (СИ)

Кроме простых истин, сразу преподанных ей отцом, мейстер Лювин рассказал Сансе немало полезного и даже, не имея под рукой материала для практики, сводил Сансу на скотобойню, чтобы показать ей, как выглядят сустав, мышца и вена. В первый день на скотобойне Сансу мутило и штормило, но мейстер Лювин с удовольствием отметил, что в девочке есть стержень. Поэтому, когда Эддард съездил в погоню за бандой одичалых, прорвавшихся за Стену, и в замок привезли настоящих раненых, Санса уже знала, что с ними делать, и не пугалась вида крови и открытых ран.

Раненые заботами мейстера Лювина быстро пошли на поправку, но энергия и задор у Сансы остались, и первой их жертвой пал Теон Грейджой, возвращавшийся с тренировки.

- Бедняга, у тебя болит пальчик, - объявила маленькая Санса и в минуту перебинтовала Теону мизинец.

- Спасибо, миледи, - учтиво сказал Теон и отправился дальше, но к вечеру был отловлен снова. Со слов Сансы оказалось, что у Теона болит еще один пальчик, и его вторую руку украсила новая повязка.

- Интересно, какую часть тела она перевяжет тебе в следующий раз, - начали смеяться над Теоном приятели, когда он стал разгуливать по Винтерфеллу, перевязанный как старый забор. Огорчать ребенка и снимать повязки Теон не решался, а потому однажды ускакал из замка ранним утром и вернулся под вечер, поймав для Сансы новую жертву, болтонского бастарда. Болтонский бастард оказался злобным и тупым и не нашел ничего лучшего, чем в процессе сопротивления пнуть принца Железных островов в пах. Теон, в котором суровая природа Железных людей получила на Севере дополнительную закалку, для начала бастарда за это хорошенько вздул, а потом приволок его к Сансе за шиворот.

- Вот теперь в расчете, гад! – сказал своему пленнику Теон и поскорее ретировался, пока его снова не начали лечить. Санса с удовольствием диагностировала у нового больного хромоту и несколько ссадин на голове и тут же наложила ему на ногу шину и забинтовала голову до самых ноздрей.

Некоторое время болтонский бастард обнаруживал признаки мазохизма и смиренно переносил участь манекена для медицинских тренировок, но спустя несколько дней он начал похабно ругаться, щипаться и в конце концов довел маленькую Сансу до слез, потому что в роли сестры милосердия она не решалась дать пациенту сдачи. В этот момент Эддард снова ненадолго взял воспитание дочери в свои руки, и довольно быстро объяснил ей, с красноречивыми примерами из боевого опыта, что командир должен держать своих подчиненных в повиновении, и это правило распространяется в том числе на больных и раненых. Санса сжала губы, временно назначила Ходора главным санитаром и заглянула вместе с ним к Рамси Сноу прояснить обстановку.

- Если будешь еще похабничать и распускать руки, наложу жгут прямо на шею, - веско сказала Санса бастарду. – Понял?

- Ходор, - подтвердил Ходор и неожиданно показал в воздухе затягивание жгута. – Ходор, на хер!

На неожиданное сквернословие Ходора Санса не обижалась, потому что Ходор в последние месяцы стал вспоминать слова, начиная с нецензурных, и для исследования его интересного случая к отцу даже приезжал старый боевой товарищ Хоуленд Рид, которому у Башни Радости так двинули по голове, что с тех пор он считался колдуном, древовидцем и большим чудаком. Хоуленд Рид побеседовал с Ходором на его примитивном наречии, назвал его занимательным примером временного парадокса и предрек, что, когда в твердых руках Эддарда Старка история Вестероса повернет в новое русло, Ходор перестанет неуместно матюгаться и начнет разговаривать как человек. Старики, помнившие Ходора еще молодым конюхом, у которого и тогда мат был через слово, с сомнением поцокали языками, и Хоуленд Рид убыл обратно, пророчествовать и чудачить.

В конце концов болтоновского бастарда спас сам Русе Болтон, приехавший на праздник урожая и на издевательства над своим бастардом не обидевшийся. До Винтерфелла с тех пор даже доходили слухи, что Русе порой развлекается тем, что угрожает своему бастарду женить того на Сансе Старк, отчего бастард вздрагивает, начинает испуганно озираться и жалко кривит лицо, но Эддард слухам посмеялся и распространять их запретил.

К концу первого дня почти беспрерывной скачки принц Джоффри явно нуждался в медицинской помощи, и Клигейн, сняв принца с коня, отнес его в шатер как павшего товарища. Неожиданно для всех, кроме Арьи, принц тут же вылетел из шатра шутихой, потому что он нашел в своей постели крысу, которую сначала, брезгливо морщась, спихнул на пол, приняв за дохлую, и тут же был ею укушен за ляжку.

- Ну мало ли, крыса, - успокоительно сказал Сандор, провожая Джоффри обратно в шатер, потому что принц был слишком потрясен и измучен, чтобы требовать найти и покарать своих обидчиков. – Ну все-таки не змея.

Через пять минут Джоффри вылетел из шатра снова, потому что в своем сундуке он нашел именно змею. Принц всхлипывал, задыхался и наконец объявил, не слушая разумных возражений, что в шатер больше не войдет и будет спать у костра.

- Ногами к огню ложись, а не головой, - добродушно посоветовала Санса, которой постепенно становилось жаль бестолкового принца, но Джоффри только что-то сонно пробурчал, уткнувшись щекой в траву.

Санса, конечно, была права: в самом начале ночи у Джоффри загорелась шевелюра, и он огласил лагерь истошными воплями, немало напугав своей горящей шевелюрой Клигейна. Один из солдат Дондарриона сбил на принце пламя парой крепких шлепков, отчего Джоффри впал в состояние грогги, вернулся на место и проснулся уже утром, не в силах открыть разъеденные дымом глаза.

- Я лекарь, - решительно объявила Санса, проходя через расступившуюся перед ней толпу у костра. – Разойдись! Не на что тут смотреть. Сандор, притащи воды!

- Говорила я тебе, не ложись головой к огню, - с укоризной сказала Санса, когда непрошенные зрители ушли, если не считать Арьи, которую все равно было не загнать в ее палатку. – Выглядишь так, как будто яда-душителя хватанул.

Мнительный и трусоватый принц закашлялся и стал хватать себя за горло.

- Если кровь из глаз и ушей не идет, значит, жить, к сожалению, будет, - подсказала сестре Арья, и Санса показала ей кулак.

- Джофф, открывай глаза, - ласково, но твердо сказала Санса. – Ничего с тобой не случится.

- Я не могу, - проныл принц, и тут же получил от Арьи крепкую зуботычину, от которой глаза у него естественным образом открылись.

- Вот так и стой, - велела Санса. – И не три глаза руками, тебе же хуже будет.

Избалованный принц потянулся рукой к саднящим глазам, и Санса хлестко по ней ударила.

- Не смотри в сторону солнца, - приказала Санса. – Смотри на меня.

- Сколько я должен смотреть? – почти прорыдал красноглазый и закопченный принц.

- Может так получиться, что и всю жизнь, - вздохнула Санса, чувствуя, что над принцем еще работать и работать. – Да не лезь ты к глазам! А то Леди позову, она тебе руки откусит на хрен!

- Пожалуйста, пожалуйста, я буду хорошим! – завизжал Джоффри, когда у него за спиной вместо Леди незаметно появился Пес и по знаку Сансы заломал ему руки. – Пожалуйста, не надо!

- Надо, Джоффри, надо, - твердо ответила Санса, промывая принцу глаза ключевой водой, затем протирая их чистым носовым платком и промывая во второй раз заблаговременно приготовленным раствором мейстера Лювина. – Закрывай глаза, сосчитай до ста двадцати и открывай их снова.

- Сосчитай до скольких? – недоуменно переспросил Джоффри.

- Мать драконов! – все же не выдержала Санса. – Арья, ну сосчитай ты.

Пока сестры Старк искали волчицу Арьи и приводили принца Джоффри в относительный порядок, Эддард и Роберт добрались до столицы и, по настоянию Эддарда, стали приводить в порядок ее, начав с Малого совета, куда король неожиданно для всех явился вместе с новым десницей.

- Вот я не понимаю, Роб, - заметил Старк, оглядывая Малый совет тяжелым взглядом генерала, только что взявшего город приступом. – Какой, скажем, совет тебе еженедельно может подавать на собраниях мейстер?